Пятнышки памяти №5

Пятнышки памяти №5

Через пару дней отбываю на ПМЖ в лучший мир, билеты на руках. Вдруг в Москву приезжает Валентин – командир эсминца Северного флота. Квадратный мужик, очаровательный для мужчин даже больше, чем для женщин. Квинтэссенция мужественности, весь покрыт золотистой шерстью. И немножко заикается – совершенно неотразимо. Всю жизнь провел среди молодых матросов, у него по всему Союзу кореша. Чтоб поехать в отпуск, просто выбирает куда ему хотелось бы – там обязательно есть бывший.

Моё решение его буквально потрясло. Для него мир прост, и я с моими идеями никак в него не вписываюсь. Он буквально в тупике. Пытается понять, как это может быть.

Тепло, сентябрь. Мы едем в Серебряный Бор, на пляж. Ложимся на песок загорать, и он слушает меня, раскрыв рот. Ничего подобного ему не приходилось слышать. Мне интересна его реакция – он пытается поставить себя на мое место – но никак не получается, просто невозможно. Но, чисто по-мужски, признает мое право принимать МОЁ решение.

Вдруг к нам подходят пацаны и предлагают поиграть с ними в футбол. Валентин даже не удивился, тут же вскочил, и мы стали гонять мяч с подростками по горячему песку под московским солнцем.

25 лет спустя, в тяжелые времена, работал на Газпром в Москве, вдруг узнал, что Валентин у своей сестры в Химках. Тут же встретились, выпили, конечно. За 25 лет он невероятно изменился – высох, сошла его очаровательно-мужественная квадратность. Лет 20 назад демобилизовался. Опять с огромным интересом слушал мои рассказы об Америке, но уже не удивлялся.

В гостиницу мне надо было тащиться через всю Москву, легли спать в одну кровать валетом. Его сестра спала на кухне.

Какое-то светлое воспоминание, редко встречаешь таких цельных людей. Переписываюсь с ним крайне редко, приглашал, но...

*************************

Работаю буровые неподалеку от Оклахома-Сити. Время ураганов, попал в город, проезжая твистеры.

День отдыха. С приятелем мы лежим на небольшом пригорке в бесконечной плоской степи от горизонта до горизонта. Небо – как в сюрреалистическом сне – тучи и облака движутся в разных направлениях, сталкиваются, завихряются. Вдруг километрах в трех от нас с неба начинает опускаться узкая вьющаяся воронка – зарождающийся твистер - картина из ночного кошмара.

Воронка не доходит до земли и втягивается назад в облака, как гигантский щупалец. Несколько минут спустя появляется еще одна, но чуть спустившись, быстро втягивается назад.

Вчера ночью возвращались в город с месторождений, а серьезный твистер шел в миле от нас параллельно фривэю. Водители грузовиков переговаривались по коротковолновке, советовали переждать под мостом, где-нибудь. Стеной ливень, ничего не видно, по всему горизонту непрерывные молнии, мы еле двигались, я следил за белой полосой края фривэя. До города оставалось не так далеко. Доехали.

А утром в новостях – твистер прошел через городок неподалеку и снес одну сторону улицы, погибло человек десять.

А потом в Хьюстоне воронка спустилась метрах в пятидесяти от машины. Она напоминала облако. Я уехал, а твистер материлизовался и снял крышу с соседней гостиницы.

*************************

Конец восьмидесятых. Дурковатый Горбачев посылает делегацию экономистов выяснить размер экономики СССР. Страна настолько завралась, что уже в шестидесятые годы ЦК КПСС запретило пользоваться цифрами пятилетних планов. Наш секретарь парторганизации чуть не лишился партбилета – он был из шибко верующих и с самыми лучшими намерениями собирал данные роста советской экономики.

В Конгрессе США назначили слушание под председательством сенатора. Горбачев был надеждой Запада – надеялись направит страну в нормальность, хотя в речах и статьях он нес такую чепуху, становилось за него неудобно. Пригласили английских и американских экономистов, в том числе ЦРУ, экономиста-эмигранта, в советской делегации были ведущие экономисты того времени и военные. Как обычно, слушания передавали по ТВ, в США есть два канала.

Уникальное слушанье – поиск реальности! Представить, что никто не знал реальность СССР, даже его руководство – невозможно.

Сенатор подпрыгивал в кресле ахая и охая. Такого ему не приходилось слышать.

Слушания шли несколько дней. Англичанка-экономистка высказалась, что вообще по ее расчетам страна должна была умереть 20 лет назад. Она существовала вопреки всякой логике.

Генерал из советской делегации высказал гениальную мысль – запад должен заплатить СССР за исторический эксперимент в построении коммунизма. Уж после никому в голову не прийдет эта идиотская идея!

Обсуждение прошло весьма по-деловому и с огромным интересом со всех сторон. Потрясающее заключение: советские экономисты переоценили размер экономики в четыре раза. ЦРУ – в два раза. Ближе всех к реальности был беглый советский экономист, но и он ошибался.

Потеря реальности весьма чревата. Нужно себя проверять регулярно.

*************************

В конце апреля лечу в Красноярск. В Москве жарко, трудно представить, что где-то холодно. Но надел пиджак и свитер на всякий случай. Прилетели часов в шесть утра. Темно еще. Вышел на трап с пассажирами, не могу вдохнуть – минус 20! Вышедшие пилоты взяли меня под руки и повели в их круглосуточную забегаловку в аэропорту. Там стакан коньяку согрел меня немного.

В конструкторском бюро предложили тулупчик и унты – я не первый такой. На улицах безразмерные бабки в белых халатах продавали мороженые сибирские пельмени из огромных мешков. Они их делают и выбрасываю в форточку, на снег. Морозилка не нужна.

Ночью – канонада, бомбят Енисей, чтоб лед не снес мосты, когда тронется.

С начальником бюро, Борисом Ильичем, идем после работы в кафэ. Он под столом разливает водку по стаканам и выставляет на стол. Формально распивать нельзя. Закусываем солеными груздями в сметане – высший класс!

Ужасный рассказ Бориса Ильича: его пригласили на защиту инженерного проекта оппонентом. Он слушал докладчика и делал негативные замечания. Докладчик схватил графин с водой и ударил Бориса Ильича по голове, рассек ему лоб. Показывает мне приличный шрам. Я спрашиваю чем кончилось. Докладчику дали условный срок, но его приятели обещали отлупить Бориса Ильича, если поймают в городе. Из-за них он не может ездить на Красноярские столбы.

Мои инженеры с утра разговаривают со мной прикрыв ладошкой рот, чтоб не дышать мне на личность. Похмелялись. В конце рабочего дня предлагают выпить с ними. Нужно спаить коллектив, мне с ними долго работать. Соглашаюсь, Лёша Балакирев бежит в корридор, достает пару бутылок из бюста Ленина. Создатель советского государства пустой внутри – там они хранят ценности.

Коллектив спаян. Сережа Моторин рассказывает свою жуткую историю, как его после вуза распределили в КБ Енисейского речного пароходства. Он был круглый отличник. Речники-конструктора - в большинстве отслужившие судовые механики. Сережу, как самого молодого, гоняли за водкой. После обеда уже никто не работал, только Сережа бегал. По утрам, говорит, пытались разобраться, чего это мы наконструировали вчера после обеда. Потом бедный Сережа упал с высокого конструкторского стула, и жена забрала его оттуда, устроился на Красноярский телевизионный.

Володя Мостовой пришел с Красноярского завода музыкальных инструментов. Его закрыли, когда всю первую партию пианино, отгруженную заказчикам, вернули назад с возмущенными «Забирайте свои ящики для картошки!».

В городе началась весенняя цынга. На каждом углу продают соки и пучки черемши, она очень вкусная со сметаной. Город в чесночном тумане.

Володя Мостовой приходит ко мне в конце мая – увольняется. Подул какой-то его ветер, он должен на маленькой яхте идти вниз к Ледовитому. Каждый год после весеннего запоя. Ребята подтверждают.

Володя Мостовой – здоровенный парень, потомок сосланого хорунжего из Деникинской армии. Папаня в городе селиться не стал – прекрасно крестьянствовал, расчистив кусочек тайги.

В воскресенье мы едем с ним на Столбы, но обещанная хатка для ночевки занята – мы ночуем в снегу...

В глубокой Сибири мало общего с Москвой, для меня совершенно новый мир. Люди ничего не боятся – просто поразительно. Дальше сослать некуда...