«Россия у меня в крови»

Впервые я попал в Россию в 1993 году, сразу после школы. Родственники возлагали на меня большие надежды, хотели, чтобы я пошел по обычному для молодого китайца пути: поступил в престижный вуз, а потом в магистратуру за границей. В школе я был старостой и председателем ученического совета. Казалось, что мой путь предопределен. Но когда мне было 17 лет, я подумал, что следовать чужим решениям не обязательно. Так у меня появилась тайная мечта: поехать учиться в Россию.

Моя мама, танцовщица, побывала в России в начале 1990-х. Она рассказывала о русской культуре и пела советские песни. Я читал Пушкина, Толстого, Чехова. Русская литература очаровала меня, я был пленен вашей страной. И решился поступать не в китайский вуз, а в российский.

Вся семья была против, все меня отговаривали. Кроме дедушки, который в свое время учился в США. Но я тайком сделал себе загранпаспорт и визу. В итоге родные сдались, и я выехал из Китая в Москву. Через 80 дней после этого мне исполнилось 18 лет. Так что можно сказать, что я стал взрослым в России.

В тот момент российско-китайское сотрудничество было развито слабо, к тому же более 20 лет между нашими странами царило непонимание. И я подумал, что у того, кто знает русский и китайский языки, понимает Россию и Китай, в будущем будут хорошие перспективы. У меня была мечта — я хотел стать героем своего времени, как мой любимый книжный персонаж Ретт Батлер из «Унесенных ветром», который говорил, что есть два возможных периода стать героем — когда страна уничтожается и когда она основывается. Я хотел сделать что-то значимое для людей. И решил, что в России смогу реализовать свою мечту.

Я начал учить русский язык, как только приехал, и сейчас уже не представляю жизни без него.

Но поначалу мне сложно было привыкнуть к произношению, особенно не давалась буква «р». Я уходил в парк и часами в одиночестве громко читал слова «троллейбус», «трамвай», «карандаш». Мои русские однокурсники смеялись надо мной, но были и те, кто старался помочь. Сейчас я вспоминаю это время как одно из самых счастливых в моей жизни.

Проучившись год в МГТУ имени Баумана, я поступил в Университет дружбы народов в Москве и успешно окончил его в 1999 году. Я был председателем землячества китайских студентов РУДН и одним из руководителей Союза китайских учащихся в России. А поскольку мама с детства учила меня танцевать, я быстро освоил русские, украинские и молдавские народные танцы. Меня даже наградили за выступление на московском студенческом фестивале, я стал первым китайским студентом — лауреатом. Танцы помогли мне лучше понять русскую культуру.

Пока я учился в университете, в Россию стало приезжать все больше китайских студентов. Но они не имели никакого представления о стране и ехали сюда только потому, что высшее образование здесь дешевле, чем в Китае. Кроме того, в то время лишь десять процентов китайских выпускников могли поступить в вуз на родине. И хотя уже наметился прогресс, половина выпускников школ по-прежнему не могут получить высшее образование. Тогда я начал помогать китайским студентам осваиваться в России и создал Русско-китайский центр по гуманитарному сотрудничеству, который сейчас успешно работает.

Сначала мой центр помогал молодым китайцам учить русский язык в России, а русским студентам — китайский в Китае. Позднее я открыл курсы китайского языка в России. Сейчас я вместе с генеральным секретарем Ассоциации предпринимателей Китая помогаю своим соотечественникам, которые собираются открыть бизнес в России, а также русским, которые хотят сотрудничать с предприятиями Китая.

Конечно, бизнес — это везде нелегко. Но в России ему еще и мешают бюрократия и низкая производительность труда. Это меня очень беспокоит. И хотя за последние два десятилетия Россия добилась большого прогресса в этих областях, но все же этого недостаточно.

С 2005 года я работаю и в области межправительственных отношений, в том числе в сфере образования. Китайские и российские чиновники часто совершают ошибки из-за того, что не знают культуру и язык другой страны. Мы не можем полноценно сотрудничать, пока между нашими государствами будет такой серьезный языковой барьер.