Бунт или революция?

Они отличаются друг от друга программой – у бунта ее нет. Цель бунта –  разрушить существующий порядок вещей, но не создать что-то новое.  

Бунтовать начинают, когда становится очень плохо: нечего есть, незачем жить, цены на нефть упали, на выборах обманули, или детей обидели,  или как-то иначе оскорбили чувство справедливости... Тогда выходят на улицы, кричат «Банду такого-сякого под суд!» или «Такой-сякой должен уйти!». И, в самом деле,  часто добиваются, что такой-сякой уходит вместе со своей бандой, и иногда даже, что их вместе – такого-сякого и его банду – отдают под суд. Известны истории и более драматичные для такого-сякого финалы бунтов.

Но успешный бунт всегда кончается одинаково: вместо одного такого-сякого приходит другой и приводит с собой свою банду, которая занимает места банды ушедшей. И жизнь продолжается по-старому.

Иное дело революция. Чисто внешне всет похоже: то же «нарастание выше обычного нужды и бедствий угнетенных», то же «низы не хотят» (©Ленин). Но есть одно важное отличие – более или менее развернутое представление о том новом, что должно быть построено на месте разрушенного старого.  Это представление может существовать в виде неясной мечты или в виде формальной теории, но оно должно быть. И именно оно ответственно за превращение бунта в революцию. Не просто не хотим по-старому, а хотим по-новому.

Сегодня в общественной жизни легко заметить предпосылки к бунту.

Народ в массе редко хочет по-старому. Степень неприятия у разных людей разная, но довольных старым немного. В общем, хотя и не очень остро, но «низы не хотят». И чем дальше, тем не хотят сильнее.

И это «сильнее» обречено со временем усиливаться. Разговоры про «вставание с колен», «суверенную демократию», «энергетическую сверхдержаву» вызывают у слушателей все меньше энтузиазма. Верхи же править иначе способны мало – такие уж у нас верхи.

Вырастет ли нужда (хотя бы нужда в чистом воздухе) выше обычного, гадать смысла нет, но она вполне может и вырасти. Можно даже сказать – должна вырасти: уж в больно затхлой атмосфере мы живем.

Так что предпосылки к бунту налицо. Но с предпосылками к революции все гораздо хуже. Потому что никакой позитивной программы на сегодня у протестующих нет. Конечно, каждому видится свое собственное идеальное устройство нашей жизни: одному - чтоб на улицах одни блондины; другому - чтоб снова все завесить красными транспорантами; третьему – тоже с транспорантами, только чтоб заменить «Слава КПССС!» на «Слава богу!»; четвертому –  чтоб застроить Ленинский проспект кафешками, и чтоб маленькие круглые столики на улицы выставить с плетенными стульями, и чтоб на каждом стуле по красивой девушке в красивом летнем платьеце, и чтоб перед каждой девушкой по чашечке кофе и по бокалу шабли (на худой конец – мусакадета)...

Мечтаний много, они разные, но объединяет их одно – все они совершенно нереализуемы. И хорошо, что нереализуемы.

А общего представления о том, какой должна быть наша жизнь, сегодня нет. И значит, никакая революция нам пока не светит. Ни антикриминальная, ни какая-то иная.

А светит нам тяжелая и нудная работа – пытаться понять свой путь: кто мы такие, чем отличаемся от других людей, откуда идем и куда. Работа без революционной романтики. Но от того не менее необходимая.