ПОСЛЕДНИЙ ГАРДЕМАРИН

"Я один из тех, кто видел комету Галлея дважды,  говорил он в кругу друзей,  и xopoшo ее запомнил средь звездного 1914 года, когда глазел на небо с площади перед таможней в Кронштадте. Было много разговоров, но не только о том, что комета своим хвостом сметет с Земли все живое, сколько о плохом предзнаменовании, скорее всего - к войне. Говорили, что следующий ее визит - через 76 лет, но это казалось настолько далеким, что и не думалось о встрече. В 1990 году комета Галлея прошла сравнительно близко от Земли, всего в 22,5 миллиона километров".

Потомственный моряк Борис Борисович Лобач–Жученко родился в Санкт-Петербурге 17 ноября 1899 года. При нынешней средней продолжительности жизни мужского населения страны, равной 54 годам, его земная жизнь кажется "мафусаиловым веком". Старый моряк четыре года не дожил до своего 100-летия к большой скорби близких друзей-моряков и тех знакомых, кто за глаза называл Бориса Борисовича для краткости, но с любовью «Б.Б».

Отец Б.Б. Лобач - Жученко, младший инженер-механик флота, в год появления сына на свет окончил технологический институт. Получил назначение в Тихоокеанскую эскадру, базировавшуюся в Порт-Артуре.

Жизнь у моря (после Порт-Артура отец служил в Финляндии, затем в Кронштадте), в среде, где постоянно говорили о кораблях, дальних плаваниях, а также увлечение Жюлем Верном повлияли на выбор  профессии. В 1913 году  Б.Б. был принят в младшую кадетскую роту Морского корпуса в Петербурге (ныне это Высшее военно-морское училище им. Фрунзе). Учебу закончил  в 1917 году. Но прежде выдержал конкурс - 300 претендентов на 60 вакансий.

В Морском корпусе учились в свое время не только будущие флотоводцы, но и знаменитые деятели культуры: В.И. Даль, Н.А. Римский-Корсаков, К.М. Станюкович, В.В. Верещагин и его старший брат - Н.В. Верещагин, Его однокашником по корпусу был Сергей Колбасьев, впоследствии известный писатель-маринист. От старости ушли немногие, в основном сгорели в пламени гражданской и Великой Отечественной войн. Или были репрессированы, как Колбасьев. Из всего  выпуска он один в живых остался.

1 февраля 1919 года добровольно вступил в ряды Красной армии. Много воевал с бандитами на Украине. Вскоре получил назначение на авиационные курсы командного состава РККА в Москве, которые закончил в мае 1920 года. В качестве "красного летчика - наблюдателя" (по-нынешнему штурмана) отправился на фронт. В январе 1922 года снова надел морскую форму, получив назначение в первый гидроотряд Балтийского флота.

После окончания гражданской войны служил в Ленинграде. Знания морского и авиационного дела пригодились в мирной жизни: долгое время Б.Б. Лобач-Жученко преподавал в техникумах и на курсах, а также в различных институтах математику, теоретическую механику, аэронавигацию... и занимался в яхт-клубе «Спартак». « Отец брал меня с собой в шлюпку еще в детстве, объяснял назначение шлюпочного и парусного вооружения. Эти мои познания были замечены во время учебы в Морском корпусе». В 1924 году впервые состоялось первенство страны по парусному спорту. Шлюпка, где  Б.Б.был рулевым, выиграла гонку... Так он стал первым чемпионом страны и оказался у истоков отечественного спорта.

В последние годы Борис Борисович много размышлял о прожитой жизни, писал воспоминания, им написаны превосходные книги о своей бабке, классике украинской литературы, Mapии Александровне Маркович, известной под псевдонимом Марко Bовчок, не считая многочисленных статей в журналах и сборниках о парусном спорте и глав из своих воспоминаний, учебные пособия по теории и практике парусного флота, организации и судейству парусных соревнований. На этих книгах выросло не одно поколение яхтсменов. На Балтике он организовал Яхт-клуб ВМФ, поскольку всю жизнь был привержен к "парусу" и каждое лето совершал поход на яхте. Он не уставал повторять, что не удалось пока осуществить золотую мечту детства – увидеть на ночном небе созвездие Южного Креста и совершить кругосветное плавание.

Когда подкатило время, и по состоянию здоровья он уже не мог совершать плаванья на яхтах под парусом, Б.Б. вынужден был оставаться дома, в городе. Из друзей, приятелей и просто знакомых создал  интереснейший клуб-"Клуб капитанов", написал устав клуба, возродив многие старые традиции кают-компании . Это было его последним организаторским всплеском.

В клуб принимали всех желающих, без различия пола, возраста и вероисповедания. Это было самое демократичное собрание людей, от которых требовалось одно - быть интересным человеком!

Для желающих вступить в "Клуб капитанов" необходимо было сдать своеобразный экзамен (тест): суметь рассказать что-то интересное из своих приключений, впечатлений от путешествий, странствий, показать слайды, сопровождая их комментарием, фотографии, рисунки и пр. Выдержавшему экзамен присваивалось звание «юнга».

Борис Борисович многое успел: гардемарин, летчик, педагог, яхтсмен, писатель.

До самого последнего дня он был деятелен, его мозг не давал сбоев, и он, отлично понимая, что его долгая жизнь близится к естественному концу, как истинный философ, с удовлетворением говорил, что ему есть, что завещать своим потомкам и друзьям...

« В бытность мою гардемарином я имел свой личный номер 42, считал его счастливым и запомнил на всю жизнь. И если мне на том свете придется предстать перед апостолом Петром, я, наверное, закончу свой рапорт словами: «Докладывал новопреставленный Борис Лобач - Жученко, номер сорок два!»

Лето 1979 года… Мне говорили – я слушала. Но слышала какие-то обрывки фраз: « Яхта…Рига…на три дня…профессор…Писарев…Марко Вовчок... согласна?» Наконец, выдохнула: «Да!». И все равно, это было невероятно. Яхта! Не то, чтобы я не видела в своей жизни яхт,  я даже в Таллинне совсем недавно на регате была, у меня просто не было ни одного знакомого,  у которого в личной собственности - яхта! А сама уже дрожу от страха – я тогда была очень застенчивым человеком и оказаться среди незнакомых мне, но, очевидно, очень умных людей для меня было почти подвигом. И потом, как у каждой женщины: «Что надеть? Чтобы одежда  соответствовала  событию и была, в то же время, подобрана со вкусом». С помощью подруг все проблемы с «экипировкой» были решены.

  

Рижский яхт-клуб 

Впятером мы стояли на причале рижского яхт-клуба. Мы - это я, мой друг, коллега моего друга - врач нейрохирург, влюбленная парочка, позже я узнала – цирковые.  Рядом на волнах Даугавы покачивалась яхта с весёлым названием «КИТ». Ждали хозяина  яхты.  К нам направлялись два джентльмена. Один из них,  статный пожилой человек с седыми волосами и шкиперской бородкой  держал в руках букет цветов. Позже я узнала, что это традиция – без цветов в плавание не выходят. Я на Мадейре наблюдала как по трапу   «Крузенштерна» и  «Седова» поднимались гости из местного яхт-клуба, тоже с букетами цветов – провожали в рейс. Я  поняла, что человек с букетом наш капитан  и хозяин яхты Борис Борисович Лобач - Жученко. С ним был его друг, профессор-химик из МГУ. Немного моложе Б.Б., плотноватый мужчина, одетый в настоящую морскую тельняшку. Перезнакомились, и гостеприимный хозяин  пригласил нас пройти на яхту. Заполняли судовую роль.  Напротив моего имени и фамилии  было написано: «Юнга». Я робко спросила, что я должна делать. Борис Борисович, едва скрывая улыбку ответил : «Драить палубу, гальюн, помогать на камбузе, взбираться на ванты и многое другое»…

Наконец, мы вышли из порта. Я стояла на палубе, любуясь красивыми берегами реки, подставляла лицо солнцу, свежему ветру, брызгам воды и чувствовала, что я счастлива как никогда, что я свободна как чайка, парящая над водой…

Мы должны были пройти Даугаву и выйти в Рижский залив   к острову Любви. Да-да! Есть такой остров! Не верите? Посмотрите на карту!

Ближе к вечеру подошли  к острову. Приготовили ужин, сели за стол и…проговорили почти до утра. Я не помню, о чём именно мы говорили, но помню, что никогда в жизни мне не было так интересно слушать своих собеседников, впитывала каждое слово. Я  тоже о чем-то рассказывала, и меня слушали, я видела внимательно глядевшие на меня глаза...

Утром, после завтрака, я, как ответственно относившийся к своим обязанностям юнга, спрыгнула на берег и отдраила до блеска посуду речным песочком. За мной наблюдали… с одобрением! Борис Борисович  посадил меня рядом с собой. «Ты ведь филолог? Тогда садись и помоги мне. Я сейчас работаю над подстрочным переводом моей книги о бабушке, украинской писательнице Марко Вовчок.» Я уже знала  из вечернего разговора, что его  бабушка  была очень известной  писательницей и переводчицей. В свое время только Тарас Шевченко да Марко Вовчок представляли за рубежом украинскую литературу. Дмитрий Писарев приходился ей  троюродным братом. Она была дружна со многими знаменитыми литераторами своего времени. Ею первой были переведены на русский язык  все произведения Жюля  Верна.

Через день мы прощались. Борис Борисович  обнял меня  и  сказал, вручая записанный на бумаге свой адрес и номер  телефона: «Если даже те люди, которые провели в поезде в одном купе несколько часов, проговорив ночь, при расставании  испытывают чувство потери, то мы, пробыв вместе трое суток, не должны терять друг друга. Пиши!"

Наша переписка с Борисом Борисовичем была недолгой и оборвалась уже и не помню, по каким причинам. Но эта встреча с замечательным, умным, добрым капитаном, последним гардемарином, запомнилась на всю жизнь.