История смешанных браков насчитывает не одно столетие. Отношение общества к этому явлению постепенно менялось, пройдя путь от стадии резкого неприятия до терпимости. Сейчас, когда русская девушка, к примеру, собирается замуж за казаха или наоборот, говорят: “пусть другой национальности, лишь бы человек был хороший”. Про будущих детей, как правило, не думают.
В нашей семье традиционно все девушки выходят замуж за мужчин другой национальности. Неизвестно почему это случается на протяжении уже ста лет, никто специально не изучал данный вопрос. Может быть, сыграла свою роль тяга к экзотике, передаваемая на генном уровне, а может быть, нашими женщинами руководило желание сломать устои и сложившиеся стереотипы. Первой была моя русская прабабушка, вышедшая замуж за прадеда украинской национальности. На сегодняшний день в нашей семье есть национальности почти всех некогда союзных республик.
Мне очень часто задают вопрос: “Кто ты по национальности?”. Ответить на него однозначно я до сих пор не могу, но можно попробовать подсчитать процентное соотношение. Бабушка (как отмечалось выше – дочь украинца и русской) выходит замуж за дедушку – татарина. Моя мама – наполовину татарка, на четверть русская и на четверть украинка, выходит замуж за отца, сына казашки и турка. И вот рождаюсь я в следующем соотношении: 25 % - казахская кровь, 25% - татарская кровь, 25% - турецкая кровь, 12,5% - русская кровь и 12,5% - украинская. Мама с отцом развелись, когда мне был один год, и меня вырастили в христианской культуре. Часто ловлю недоуменные взгляды церковнослужителей, пытающихся соотнести мою ярко выраженную восточную внешность и “раба Божья Елизавета”.
В шестнадцать лет этот же вопрос задало мне государство. Наступила пора получать паспорт. Что писать в графе “национальность”? Подростком я была робким, поэтому сотрудница тогда еще паспортного отдела сама за меня решила: “живешь в Казахстане, внешность более или менее позволяет, значит, будешь казашкой”. Государству я ответила, но вопрос остается открытым и по сей день. Его задают мне все, независимо от своей национальности. То есть казахи, к которым меня причислили на бумаге, своей меня не признают.
Свою непохожесть я начала ощущать в младших классах школы. Выросла я на севере нашей страны, где в пору моего взросления русских было намного больше, чем представителей других национальностей. Дети бывают порой очень жестоки и всех, кто чем-то отличается или выделяется, дразнят и травят всем коллективом. Что, впрочем, характерно и для взрослых, белую ворону всегда будет клевать черно-серая масса.
У каждой семьи своя история и свои внутрисемейные отношения и ценности. И в детстве от жестокости внешнего мира можно спрятаться дома, под защитой любящих родственников. Кому-то из метисов повезло, его воспитали в традициях одной культуры, и смешанный брак отразился только на внешности. Но человек себя идентифицирует как казах, русский, украинец, татарин. К сожалению, есть такие семьи, где не понимают трагедии непохожего ребенка, поддразнивают по-доброму, тем самым закладывая мощный комплекс неполноценности. Но в чем вина детей от смешанных браков? Почему родители сначала позволяют детям жениться или выходить замуж за человека другой национальности, культуры, томно вздыхая “Это любовь!”, а через 5-10 лет отрываются на внуке, коря его за то, что тот так не похож на родственников?
Все мелкие тычки и стычки остались в далеком детстве. После двадцати, когда пришла пора поиска мужчины своей мечты, экзотическая внешность оказалась большим плюсом. Те мальчишки, которые отравляли мою жизнь в школе, посмотрели на меня другими глазами, и из объекта насмешек я превратилась в объект обожания. Но и с замужеством все оказалось не так просто.
В 23 года я собралась переезжать из Петропавловска в Алматы. Моя добрая бабушка, желая оставить меня в родном городе, решила выдать замуж за местного. Она нашла порядочную, интеллигентную семью казахов, ибо по ее любимому выражению, которое я слышу с детства, “русский замуж тебя не возьмет, лицом не вышла”. Я понравилась той семье, приглянулась мальчику, которому прочили меня в жены. Но глава семейства, услышав, какие у меня корни, выставил нас за дверь. По каким-то приметам-поговоркам-суевериям, объяснил он, если в человеке намешано больше четырех кровей, в его жилах течет уже не кровь, а гремучая смесь.
И если рассердить такого человека, то он становится неуправляемым и способен разрушить все вокруг. Научных подтверждений этой теории я не встречала, но характер у меня всегда был взрывоопасным неизвестно от смешения кровей или от особенности темперамента.
После переезда в Алматы я работала в нескольких коллективах. И сейчас понимаю, что комфортнее всего мне было работать с иностранцами или в том коллективе, где преобладали люди смешанных национальностей.
В русском коллективе я оставалась белой вороной. Когда я работала в компании, где соотношение русские-казахи было примерно одинаковым, я столкнулась с тем, что ни казахи, ни русские за свою меня не считали. Для русской половины работников показательна была моя внешность, и большое удивление вызывали куличи, которые я пекла на пасху. Казахи относились как-то так: бедная полукровка… еще и с крестиком на шее. Затем был долгий период работы среди коллег-казахов, на протяжении которого я постоянно ощущала дискомфорт. Поговорка “Один в поле не воин” может иметь и негативный оттенок. Когда человек один, он ведет себя спокойно. Но когда собирается группа таких, как он, начинает попахивать национализмом. Сразу идет разделение на “мы” и “они”, “свой” и “чужой”. Это касается всех аспектов жизни: казахи – самая хорошая национальность, традиционная еда казахская тоже самая лучшая, и даже если бешбармак простоял не в холодильнике 2 дня, отравилась коллега не испортившимся блюдом, а чем-то другим, потому что нельзя отравиться национальной едой. Язык казахский самый красивый и глубокий: японские лингвисты назвали его очень богатым, одно предложение на казахском требует абзаца для перевода на русский, потому что казахский язык очень емкий. И разговаривают они только на казахском в моем присутствии, зная, что я многого не понимаю. И они не отдают себе отчета, я бы сказала, не задумываются о том, насколько невоспитанными выглядят.
Да, я не владею казахским языком. Мне часто говорят, что я должна его знать, так как у меня есть казахские корни. Я могу согласиться только с фразой о том, что мне бы следовало знать казахский язык, так как я живу в Казахстане. Слово “должна” вызывает у меня множество вопросов, из серии: кому должна? кто это сказал? где это написано? “Казахские корни” также не являются аргументом, так как, следуя этой логике, я должна говорить на казахском, турецком, татарском, русском и украинском. Я не горжусь тем, что не владею государственным языком своей страны. Но и чувствовать себя ущербной не могу, имея в багаже владение русским языком, понимание украинского, знание английского и зачатков немецкого. Пока же для большинства соотечественников нашей свободной страны, населенной толерантными людьми, я недочеловек, не знающий казахского языка.
Я часто слышу такие фразы, как “Я казах!”, или “Мы русские – не сдаемся!”. Они произносятся с гордостью. И я завидую людям, которые могут так сказать будучи в Казахстане. Только в зарубежных поездках на вопрос: “Where are you from?” я гордо отвечаю: “I am from Kazakhstan!”. И воспитанным иностранцам этого достаточно, они редко зададут вопрос о национальности. Из Казахстана, значит казахстанка. А дома гордиться мне не представляется возможным, потому что не звучит это гордо в нашем обществе “Я метиска!”. Говорят, уйгуры – народ без флага и без родины. Я бы сказала, метисы – народность без флага и без родины.
Читала однажды прогнозы ученых о том, что в будущем на Земле не останется ни одной чистой национальности, все перемешаются. А если все перемешаются, то будет только одна нация – метисы. Значит, метисы – это люди будущего? Возможно, время покажет. А пока мы не люди будущего. Сейчас мы изгои в своей стране, в своей семье, на работе и в обществе. Проблему мало поднимают, так как она отдает разжиганием национальной розни, что карается у нас в стране законом. Но проблема есть, и нужно когда-то начинать говорить о ней. Молчали наши родители, страдали мы. Промолчим мы – будут страдать наши дети. Процесс метизации необратим, и изменить ситуацию с метисами нельзя. Выйдя замуж за русского парня без капли примеси другой крови, я все-таки рожу метисов. Но когда не можешь изменить ситуацию, говорят психологи, нужно поменять к ней отношение. Я хочу поменять не свое отношение, а отношение общества к нам. И дай Бог моим детям не столкнуться с тем, через что сейчас прохожу я.
Комментарии