Слеза Тимофея

Первые три месяца действия "закона Димы Яковлева" демонстрируют страшные факты: в России практически остановились процессы усыновления, причем как иностранного, так и российского. Детские дома переполнены, а так и не успевшие уехать к новым родителям малыши становятся сиротами повторно.

Из Дома ребенка №13 в Петербурге впервые за много лет несколько детей, достигших четырехлетнего возраста, уйдут не в новые семьи, а в сиротские учреждения и интернаты. Главный врач Наталья Никифорова не скрывает своей боли: если в доме ребенка, где по закону содержатся малыши до четырех лет, для них не нашлись родители, то судьба детей незавидна. "Обычные" мальчики и девочки будут направлены в детдома, а те, кому нужен специальный уход (а таких в специализированных домах ребенка примерно половина или больше), перейдут в психоневрологические дома-интернаты (ПНИ). Там повзрослевшие сироты будут доживать свои дни фактически без надежды когда-нибудь найти семью. Раньше из 13-го дома ребенка в детдома малыши не уходили, только — домой.

Несколько воспитанников из дома ребенка уже нашли себе маму и папу, и сегодня, скорее всего, они бы жили в семьях. Однако закон успел вступить в силу до решения судов. В 13-м доме ребенка таких детей трое, всего в Петербурге — 33.

"5 апреля к нам из столичной клиники должна вернуться Света Кудымова — девочка, которой успешно сделали пересадку печени, — рассказывает Наталья Никифорова. — Она выжила, но что с ней будет дальше — неизвестно. Дело в том, что с таким сложным анамнезом ребенок не может жить нигде, кроме семьи, причем только в одном варианте: именно усыновление, а не приемная семья или опека. Ей пожизненно нужен специальный уход, дорогие препараты, обязательно окружение близких людей. Девочку была готова усыновить пара из Америки, в ноябре они уже начали собирать документы, однако через месяц вступил в силу закон… А россияне, как только узнают, что их ожидает, опускают руки — у нас нет ни возможностей, ни желания пожизненно выхаживать такого ребенка. Так что у Светочки вариант, похоже, один: интернат".

В 13-м доме ребенка живет маленький Николас. У него тяжелое и очень редкое заболевание — буллезный эпидермолиз, называемый в народе "синдром бабочки". Он не может даже говорить, потому что тут же лопаются слизистые во рту. Пальчики перебинтованы, чтобы не срастались, а все тельце — в кровоточащих ранах. Даже всеми стараниями медиков качественный уход Николасу в условиях детдома обеспечить крайне трудно. А ведь и у него могла бы быть мама...

"Дона Крокер — мать четырех детей — до сих пор бьет тревогу, поднимает журналистов, врачей, политиков. Она кричит, требует: "Отдайте мне Николаса!" — рассказывает Никифорова. — Рядом с ней в США живет семья, которая когда-то взяла из московского детдома ребенка с таким же диагнозом, они научили Дону, что надо делать. Какие у них стимулы? Да никаких, обычные общечеловеческие. Они просто понимают, что эти дети — страдальцы, а взрослые имеют возможность обеспечить им надлежащий уход. Сделать хоть одного ребенка чуточку счастливей". 

Когда незнакомый человек приближается к Николосу, мальчик сразу начинает кричать и плакать — его тело и душа настолько изранены, что он болезненно реагирует на каждое новое лицо, голос, движение. Ему нужны очень дорогие мази и специальные повязки, облегчающие ежедневные боли, а российский "прейскурант" предлагает копеечную мазь и обычный медицинский бинт.

Наталья Никифорова постоянно бывает в других детдомах и домах ребенка. Говорит, что ее коллеги (особенно в провинции) сейчас в панике: усыновление практически остановилось, причем детей не берут ни иностранцы, ни наши.

"Я не могу объяснить, почему это происходит. Видимо, дело в стабильности, — вздыхает Никифорова. — Я 25 лет работаю здесь, застала советское время — бедное, но стабильное. И ведь тогда были семьи, которые брали очень тяжелых детей. Вы спрашиваете, почему американцы так охотно берут наших малышей, причем самых тяжелых?.. Материальной заинтересованности у них нет, но есть много социальных программ, которые их поддерживают, позволяют обеспечить нужный уход. И за всю мою практику я ни разу не встречала, чтобы детей брали очень богатые люди. Берут обычные семьи, со средним достатком. Я оптимист по натуре и верю, что главным стимулом остаются обычная любовь и привязанность. Но за границей к этой любви добавляются еще социальные блага".

В последнее время все-таки появились российские семьи, усыновляющие очень тяжелых детей. Но это единичные случаи. Наталья Никифорова до последнего не могла поверить, что закон не предусмотрит решение судеб хотя бы тех детей, для кого уже были родители. Это не просто нелогично, это — бесчеловечно.

 "Если ребенку сказать, что вот они — твои папа и мама, и если состоятся хотя бы 8-12 встреч, то это становится очень важным явлением для ребенка.

Как только у него появляется семья — малыш меняется. Меняется лицо, поведение — все! И это неправда, что маленькие или особые дети ничего такого не чувствуют". 

Никифорова не верит, что "закон Димы Яковлева" отменят. В лучшем случае издадут какие-нибудь подзаконные акты. Сейчас главная ее идея, смысл работы — реализация программы семейно-ориентированных групп "Как дома". Программа, созданная Никифоровой и специалистами психологического факультета СПбГУ, оказалась настолько интересной и актуальной, что ее пригласили в Совет Федерации. Причем, по словам главврача, выслушали очень внимательно. Она уверяет, что большую заинтересованность проявила и глава Совфеда Валентина Матвиенко. В Петербурге идею главврача поддерживают социальный губернатор Ольга Казанская и детский правозащитник Светлана Агапитова.

"Наша цель в Совфеде — чтобы наши предложения были включены в Концепцию развития семейных отношений и профилактики сиротства. Я очень надеюсь, что это состоится, — рассказывает главврач. — Мы всегда настаивали, что детей нельзя бесконечно переводить из группы в группу и надолго изолировать, никакие длительные карантины тоже не нужны. 80% информации ребенок получает в первые три года жизни, поэтому для них каждый день и час имеют огромное значение". Суть идеи Никифоровой — моделирование семьи в условиях дома ребенка. То есть создание условий максимально приближенных к семейным.

"Должна быть выстроена мощная профилактическая сеть, которая в принципе не позволила бы попадать детям в сиротские учреждения. Второе — должны быть изменены сами учреждения. И третье — их не должно быть вообще, — уверена специалист. — Должны быть мини-дома с профессиональным родительством, такие центры семейного типа. Все научные исследования доказывают, что семья — это не только вазочка с салфеточкой на столе. Это опыт непрерывающегося общения с одним или несколькими близкими взрослыми, которые реагируют на ребенка и его проблемы не по долгу службу, а так, как нормальные родители — эмоционально, трогательно, чувствительно".

В таких мини-семьях не должно быть частой смены педагогов и медиков. В каждой группе из 6–7 детей работает определенный персонал — к примеру, два воспитателя, выполняющие роль близких взрослых, и четыре медсестры. График работы воспитателей изменен таким образом, чтобы два воспитателя работали по 4-5 дней подряд в неделю. Кстати, в самом доме ребенка №13 дети растут именно в таких условиях.

"Многолетний опыт показывает, что последствия пребывания ребенка в обычном сиротском учреждении, детская травма накладывает отпечаток на всю жизнь, — рассказывает Никифорова. — Например, в Ивановском детском доме за выпускниками наблюдали 24 года и видели, какие травмы накладывает сиротское детство. А у нас хотят все свести к уровню "вазочки с салфеточкой" или еще более страшной вещи — передаче детей в семьи "напрокат".

По словам специалистов, уже сейчас увеличилось количество суицидов детей, которых временно берут в приемные семьи из-за денег или льгот, а после окончания срока договора возвращают. "Процент возвратов очень велик, особенно из приемных семей. Это страшно для ребенка, так категорически нельзя мотивировать людей", — в один голос говорят эксперты.

Никифорова защищает права сирот горячо, даже резко. Не боится ли быть обвиненной во всех смертных грехах? "Знаете, я 13 лет молчала. Имея уже созревшие идеи, опыт преобразования учреждений, конкретных детей, которые успешно растут в семейных группах, все равно молчала, — отвечает она. — А сейчас, видимо, пришло время. И не только мое. У нас есть все для того, чтобы защитить права сирот".

Главврач говорит, что сейчас они делают все возможное и невозможное для того, чтобы отдать уже познакомившихся с родителями детей в семьи, а остальным найти маму и папу где только возможно, без оглядки на лжепатриотов. Лишь бы никто из этих маленьких страдальцев не остался сиротой навсегда.