Ион Деген - часть 2

На модерации Отложенный Книжное окошко Ион Деген. ч2
Майя Уздина
Публикация  его стихов вызвала интерес читателей. Я получала  рецензии и письма. В них мне сообщали ссылки на другие публикации автора. Сегодня я продолжу  знакомить читателей с фрагментами произведений Иона Дагена и предложу ссылки, по которым желающие узнать глубже творчество писателя, смогут это сделать.


ДЕГЕН ИОН ЛАЗАРЕВИЧ.

Интервью  .Впервые опубликовано 14.03.2007 12:44

Фрагмент.

- Родился я в 1925 году. Моему отцу тогда было 62 года.Это был его второй брак. Маме к моменту моего рождения было всего 26 лет. Отец работал фельдшером, был блестящим специалистом, и у него перенимали опыт многие дипломированные врачи. Папа умер в 1928 году.
Мы жили в Могилеве-Подольском Винницкой области - городке, расположенном на старой государственной границе. Мать работала медсестрой в больнице. Хорошо помню голод в 1933 году.

В 12 лет пошел работать помощником кузнеца. Кузнец, дядька Федор, человек с двуклассным образованием, но знающий несколько языков, относился ко мне, как родной отец. Детство мое было голодным: на одну материнскую зарплату медсестры было очень тяжело прокормиться.
Увлекался зоологией, ботаникой, литературой. На станции юннатов получил три участка, делянки по 10 квадратных метров, выращивал на них каучуконосы. Рос юным фанатиком, беззаветно преданным коммунистическому строю.
Мы, подростки, постоянно пропадали на территории местного 21-го погранотряда. К 16 годам я уже мог стрелять из всех видов стрелкового оружия, включая пулемет ДП, хорошо ездил верхом, разбирался в гранатах. В нашем городе также дислоцировалась 130-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Вижгилина. Одним словом, я начал войну хорошо подготовленным красноармейцем.


15-го июня закончил девятый класс и сразу приступил к работе вожатого в пионерском лагере, который располагался рядом с железнодорожным мостом через Днестр. В ночь на 22 июня, будучи дежурным вожатым, я видел, как по мосту в Германию прошёл тяжело гружёный состав. Ранним утром люди стали говорить по секрету: "Началась война!".
Уже днем наш город впервые бомбили. Милиционеры стреляли из наганов по немецким бомбардировщикам. Замечательная картинка... Я прибежал в горком комсомола, оттуда - в военкомат, но со мной нигде не хотели разговаривать. Я сотрясал воздух возгласами о долге комсомольца, о защите Родины, о героях Гражданской войны. Я выстреливал лозунги, которыми был начинен, как вареник картошкой. Ответ был коротким: "Детей в армию не призываем!".


Но уже на десятый день войны при горкоме комсомола был организован добровольческий истребительный батальон, состоящий из учеников девятых и десятых классов школ города. Наш взвод состоял из девятиклассников, почти все 1924 года рождения, и только трое - 1925 г.р. Тридцать один человек во взводе, из них двадцать семь - евреев.
Через два дня нам выдали обычное армейское обмундирование и всех добровольцев-истребителей влили в кадровые стрелковые роты 130-й СД. Присягу мы не принимали. Мы получили карабины, по 100 патронов и по четыре гранаты РГД. Во взводе был пулемет "Максим", который я быстро освоил, и меня назначили первым номером пулеметного расчета.


Красноармейских книжек мы не получили. Единственным документом, удостоверяющим мою личность, был комсомольский билет, который я пронес, завернутым в вощёную бумагу, через все окружения сорок первого года. Я и сейчас помню его номер - № 12800789. Боевое крещение приняли где-то в районе Вапнярки.

 ГОЛОРГАММЫ.

Книга  "Голограммы" - сборник  более ста маленьких рассказов-  вышла  в
свет в 1996  году. Первый из  рассказов - "Придурок"  - был написан  в  1946
году.
          ИЗРАИЛЬ
          1996 г.


Исраэле,

     для которой каждая зарисовка
     устно переводилась на иврит

     Голограмма - фотография, сделанная без  использования линзы посредством
интерференции между  двумя  частями  расщеплепного лазерного  луча,  причем,
результат виден как узор, лишенный значения, пока он не будет освещен нужным
образом, тогда возникает трехмерное изображение. Все изображение видно также
на каждом осколке голографической пластинки.
     Chambers - 20th Century Dictionary, 1983, p.599.

С О В Д Е П И Я


ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ

 
 Диалог этот состоялся в 1943 году.
     Товарищ Щербаков - секретарь ЦК ВКП(б) по пропаганде, он же - начальник
Главного  Политического  Управления   Красной  армии,   он   же  -  директор
Совинформбюро, вызвал  к себе  редактора  армейской газеты "Красная  звезда"
Давида Иосифовича Ортенберга.
     -Что-то  у  вас в  газете слишком  много корресподентов определенной...
национальности.
     - Уже сделано, - по-военному отрапортовал Ортенберг.
     -Что сделано? - спросил Щербаков.
     - Двенадцать погибли на фронте.

О Х О Т А   

     Посреди крохотного  скошенного  поля на увядшей ржаной стерне столбиком
стоял заяц. Его отчаянный  крик не заглушала  бешенная стрельба.  С  четырех
сторон поля в зайца палили из всех видов оружия.
     Я тоже вытащил "парабеллум", но устыдился и спрятал пистолет в кобуру.
     Охота  завершилась  убийством старшины  из  стрелковой  дивизии.  Пуля,
правда, почему-то попала в него не спереди.
     А заяц, слава Богу, убежал.
     С того дня я не взлюбил охоту.


П Р И Д У Р О К


     Морозные узоры  на окне напоминали скелет. Иногда мне казалось, что это
смерть дежурит у моего изголовья.
     Гипс мешал повернуться в его сторону.  Так и не увидел ни разу. Но, как
и все, возненавидел его с первой минуты. В палате умирали молча. А он что-то
бормотал, плакал, звал какую-то Свету.
     Мы знали: так  не умирают. Просто придурок. Ох,  и хотелось запустить в
него графином. На рассвете он вдруг запел:

     Не для меня придет весна...

     Здорово он пел! Черт его знает, почему эта нехитрая песня так взяла нас
за душу.
     Никогда - ни раньше, ни потом не слышал я, чтоб так пели.

     И дева с русою косою
     Она растет не для меня...
     И умолк.
     Тихо стало в палате. Капитан, тот, который лежал у двери, сказал:
     - Спой еще, Придурок.
     А он молчал. И все молчали. И было так тоскливо, хоть удавись.
     Кто-то застучал по  графину.  В  палате не было звонков. Пришла сестра.
Посмотрела и  вышла. Пришла  начальник  отделения. Я знал, что  она щупает у
Придурка пульс. Потом санитары накрыли его простыней и вынесли.

АВГУСТ 1945 ГОДА


     В тот вечер в Большом театре давали "Кармен". Большие  фрагменты из нее
я слышал по радио и в записи на граммофонных пластинках. А в опере, дожив до
двадцати лет,  еще не был  ни разу. Поэтому можно представить себе состояние
легкой эйфории, которое несло меня к Большому театру из  казармы офицерского
резерва.
     Откуда было мне  знать,  что билеты  в  Большой театр достать непросто,
даже если ты  на костылях  и  грудь  твоя декорирована  изрядным количеством
раскрашенного металла?
     Я задыхался  в  плотной толпе офицеров, пытавшихся  пробиться  к кассе.
Окошка  еще не  открыли. В какой-то момент  я почувствовал что левый костыль
вырос на несколько сантиметров. Не без труда я глянул вниз. Костыль стоял на
сапоге  прижатого  ко  мне  полковника.  Я  смутился  и  попросил  прощения.
Полковник не понял, о чем идет речь, а поняв, рассмеялся:
     - Пустяки, лейтенант, это не нога, а протез.
     А то, как я попал в театр в тот вечер, уже совсем другой рассказ.

ДРУГОЙ РАССКАЗ


     Не  знаю, сколько времени  мы  толкались  у  закрытых  касс. С трудом я
выбрался из толпы и  заметил в  стороне  небольшую очередь  женщин,  человек
десять, к окошку, над которым висела табличка "Касса брони".
     Желание попасть в оперу было так велико, что подавило стеснительность и
отсутствие светскости. Я выбрал, как мне показалось, наиболее уязвимое звено
в  цепи -  миловидную  девушку  примерно моего  возраста,  стоявшую  в конце
очереди.
     - Надо полагать, что касса брони для меня? Ведь у меня броня. - Я ткнул
пальцем в эмблему танка на погоне.
     Девушка улыбнулась:
     - Это касается работников посольств и иностранных миссий.
     - Так я ведь был представителем советской военной миссии в Германии.
     - Куда вам билет, на"Кармен", или "Риголетто" в филиале?
     - "Кармен".
     - Сколько билетов?
     - Два, если вы пойдете со мной.
     Девушка снова улыбнулась.
     Мы  сидели на хороших  местах  в перном  ярусе. Еще у кассы, услышав ее
акцент,  я  догадался, что  она  иностранка.  Студентка-славистка  во  время
каникул работала в английском посольстве.
     Впервые в жизни я слушал оперу.  Да какую!  Да еще в Большом  театре! Я
влюбился в Давыдову, певшую  Кармен,  и в  Шпиллер, певшую  Михаэлу. А милая
англичанка, рядом сидевшая весь вечер, возникла для меня только потом, когда
в сквере я читал ей Маяковского.
     Договорились о свидании на  следущий день. Но встреча не  состоялась. И
до сих пор мне очень неприятно, что девушка не узнала, почему я не пришел.
     А не пришел  я потому,  что на  следующее утро меня  вызвали  в  особый
отдел,  и нудный майор  тянул  из меня жилы, требуя подробности  о  связи  с
иностранкой.Он обвинял меня  в потере бдительности и предательстве. Я посмел
заметить, что единственная военная тайна,  которой я владею, -  материальная
часть танка.  Но таких танков даже у немцев было навалом, а  Британия, как -
никак, наш союзник.
     Отделался   я  домашним  арестом,  который  провел   в  казарме,  читая
дозволенную литературу.
     О недозволенной в ту пору я еще не догадывался.

П О Т Е Р Я


     Много  потерь было в моей жизни. Я старался как можно быстрее вытравить
память о них. Не  думать.  Не жалеть.  Зачем  изводить  себя,если  нельзя ни
исправить, ни вернуть? И все же одна потеря...
     На Кавказе  шли  бои. Война - как скажет мой трехлетний сын, это плохая
тетя.  Но нет  соответствующего эпитета,  когда пишешь: "бой на  заснеженном
перевале  на высоте более трех  километров". Для этого люди еще не придумали
нужного слова.
     Ко всему,  мы страшно голодали. В  течение пяти  дней  у меня во рту не
было ни  крошки съестного, если не считать  сыромятного  ремешка танкошлема.
Незаметно за три дня я сжевал его до основания.
     И  сейчас, много лет спустя до моего сознания дошла простая истина: был
ведь и второй ремешок. С металлической пряжкой. Пряжку можно  было  срезать.
Можно было съесть еще один ремешок.
     Никогда я не прощу себе этой потери.

СОВПАДЕНИЕ?   

     В  тот  день  вместо  подготовки  к  гистологии  я вдохновенно  сочинял
очередную  главу повести.
Потом друзья скажут, что это самое лучшее из всего
написанного мною. А еще  через тридцать лет  единственный экземпляр рукописи
будет безвозвратно утерян. Но  в  тот день я писал, как двe славных девушки,
Аля и Тася, посетили в госпитале раненого паренька.
     Почему  Аля и Тася? Не знаю. Так написалось. Вообще  в тот день  я едва
успевал
     записывать фразы, которые сами по себе вырывались из души.
     Еще не совсем пришедший в себя, я направился в сквер недалеко от дома и
пристроился на скамейке  рядом с пожилой супружеской парой. Старики ушли. Их
место    заняли   две   симпатичных    девушки.   Познакомились.   Студентки
педагогического института.
     Потрясенный, я сорвался и принес только что законченную  главу. Нет,  у
меня не  было привычки читать незавершенных произведений,  да еще незнакомым
людям. Но как Аля и Тася могли поверить в то, что именно их именами я назвал
придуманных героинь моей повести?

ЗНАНИЕ – СИЛА    

     Оба генерал-лейтенанта прошли нос в  нос весь путь до самой отставки. И
орденами оделили  их почти поровну. И смежными участками под виллы наградили
почти  одинаково. К  осени  поднялись  красавицы-виллы. Канализацию  обещали
провести только весной, когда подсохнет.  А пока в будущих садах красовались
деревянные уборные. И крыши вилл временно, до весны, были крыты толью.
     Всю дорогу  соревновались между  собой генералы. На войне  было проще -
кто уложит больше  солдат. Как правило, не противника, а своих. Сейчас стало
сложнее.
     В  сражение между собой  вступили супруги.  Когда  дело  дошло до точки
кипения, генерал Иванов незаметно бросил в уборную генерала Петрова солидную
порцию  дрожжей.  Дерьмо взошло  и вывалилось из  деревянной надстройки,  из
выгребной ямы и распространялось по  участку. Семья Иванова тоже  задыхалась
от вони.
     Но бывший артиллерист знал, что не бывает выстрела без отката.
     Генерал  Петров разработал  диспозицию  контратаки и  ждал  наступления
ночи.  Когда  уснула  вилла генерала  Иванова, крыша  была  обильно  орошена
настоем валерианы. К утру все коты района и окресностей не оставили от крыши
даже малейшего воспоминания.  А осень  была дождливой. И  до весны  было еще
далеко.
     И до глубокой  старости двух генералов ,  которые недавно отпраздновали
пятидесятилетие, тоже было еще далеко. Так  что для  соревнования оставались
неисчерпаемые возможности.

НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ДЕТАЛЬ ОБРАЗА   

     Я добродушно сносил розыгрыши. Но когда он обнаглел,  пришлось щелкнуть
его по носу.
     Шехтер был блестящим  студентом. Красивый  мальчик  пришел  в  институт
сразу  после  окончания  школы. Среди солидных фронтовиков  он  выглядел  бы
ребенком,  не будь на  его лице очков в массивной  роговой оправе. Очки были
неотъемлемой частью его лица.
     Мы пришли  в  амфитеатр кафедры оперативной хирургии  с топографической
анатомией  на   лекцию   о  мочеполовой  системе.  Профессор,  кроме  других
положительных качеств, отличался феноменальной пунктуальностью.
     Я  заранее  договорился с  однокурсниками.  Шехтер  оказался  в  центре
второго ряда. Чтобы выбраться оттуда, он должен был поднять восемь человек с
любой стороны.
     Ровно  за двадцать секунд  до прихода  профессора  я  перегнулся  через
барьер,  снял  с Шехтера очки,  подошел  к  большой  таблице  с изображением
мужского   полового  члена   и   водрузил  очки  на   головку.  Эффект   был
сногсшибательным.  Аудитория дрогнула  от хохота.  В  этот момент  в  дверях
появился  профессор.  Он  посмотрел  на  таблицу  и,   не   повернувшись   к
аудитории,сказал:
     - Шехтер, снимите очки.
     Курс уже не смеялся, а стонал.
     Розыгрыши прекратились.

ТРЕЗВАЯ МЫСЛЬ   

     По  пути в институт Борис встретил  фронтового друга. Ранение разлучило
их три года назад. Грех было не выпить за встречу, тем более, что отсутствие
одного студента на лекции по физиологии не изменит скорости вращения земного
шара.  Борис  явился на  вторую пару,  на пракгическое занятие  по биохимии.
Группу  удивило,  как  он,  пьяный  в  стельку, добрался  до  теоретического
корпуса. Ребята спрятали его в углу, забросав шинелями и пальто.
     Практическое  занятие  в тот день вел заведующий кафедрой.  Он  пытался
получить  ответ  на  довольно  сложный  вопрос.  Но   ни  один   студент  не
удовлетворил профессора.
     Внезапно  из  под  груды шинелей  не  совсем  членораздельно  прозвучал
приглушенный голос Бориса. Группа испуганно замерла, слушая Борин ответ.
     Профессор удовлетворено кивнул головой и сказал:
     - Наконец-то я усльшал трезвую мысль.
     До  заведукщго  кафедрой не дошло,  что вызвало в  аудитории  пароксизм
неудержимого хохота.

СТРАХ


     Давно уже Ося не ощущал такой благодати.
     Грязный снег ленинградских  тротуаров, казалось, расцветающими фиалками
искрился в предрассветном полумраке.  Траурная  музыка  из  репродукторов на
столбах  струилась радостными маршами. Скрежет трамвая на повороте, скрежет,
который обычно проезжал по обнаженным нервам, сейчас вплелся во вторую часть
третьей симфонии так, словно сам Бетховен вписал его в партитуру.
     Подох!  Господи,  слава  тебе!  Подох! Войну Ося  окончил  лейтенантом,
командиром  противотанковой  батареи. Отмеченный орденами, интеллигентный  и
образованный, за восемь лет он дослужился лишь до  капитана. Может быть, это
помогло ему в законопослушной военной среде в полный рост разглядеть вождя и
учителя.
     Ося  еще  не  до  конца  разуверился  в  системе,  но  "отца  советской
артиллерии" ненавидел всеми фибрами  души. И вот  сегодня  -  такая радость.
Подох!
     Ося  поднялся  на  заднюю площадку  трамвая и  стал  в почти  свободном
проходе. Обе  скамьи вдоль вагона были плотно забиты  гражданами.  Казалось,
они ехали не на работу, а на похороны собственных детей.
     Ося  смотрел  на них  с  сожалением.  Кретины и  кретинши!  Улыбнитесь!
Возрадуйтесь,  идиоты!  Мир  очистился  от   сатаны!  Подох  он,  понимаете?
Радость-то какая!
     И вдруг  под шинелью  по спине прополз знакомый страх. Точно такой, как
тогда,  когда на последнюю уцелевшую сорокапятку полз немецкий "тигр".Сейчас
было даже страшнее.
     Он  представил  себе  морду  дивизионного  особиста.  Надо  же. В такой
радостный день.
     В  противоположном конце  трамвая  стоял  интеллигентного  вида мужчина
средних лет . Он тоже с недоумением и  сожалением смотрел на пассажиров. Они
столкнулись взглядами.  И поняли друг  друга.  Ося не  знал, что ощутил  его
однодумец.
     Но, как только  остановился  трамвай,  они пулей  выскочили  из вагона,
каждый из своей двери, и шарахнулись в противоположные стороны.

НЕНАВИСТЬ


     Дядя  Эли пристально рассматривал каждую награду на  груди  племянника,
пришедшего с  войны.  Медаль "За победу  над Германией"  с профилем вождя он
перевернул на другую сторону:
     - Спрячь. Не надо, чтобы на тебе видели убийцу.
     Семь с половиной лет спустя дядя Эли умирал в психиатрической больнице.
Тяжелейший  склероз поразил  сосуды мозга. Жена приносила  передачи, кормила
его, рассказывала о  том, что  происходит за стенами больницы.  С  таким  же
успехом  она  могла  общаться  с   геранью  или  фикусом.  Блестящий  ум   и
неисчерпаемое  остроумие  навсегда  покинули  доживающее  тело. В  тот  день
всенародной скорби, войдя в палату, жена сообщила главную весть:
     - Старый умер.
     Внезапно ожили давно потухшие глаза, Снова в них заискрилась мысль. Уже
давно  неподвижное тело  стало  раскачиваться  как  тогда,  когда  дядя  Эли
молился, и он отчетливо произнес:
     - Благодарю тебя, Всевышний, за то, что ты сподобил меня дожить до этой
минуты, за то, что я услышал благостную весть о том, что подох убийца.
     Он  безжизненно  упал  на  подушку. Мертвое  лицо  продолжало светиться
улыбкой.


http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/DEGEN/stihi.txt   Стихи.
http://iremember.ru/tankisti/degen-ion-lazarevich/stranitsa-9.html
http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/DEGEN/gologrammy.txt


Художественные и исторические публикации
Ион Деген Из дома рабства. — Израиль: Мория, 1986.
Ион Деген Портреты учителей. — Тель-Авив, 1992.
Ион Деген Война никогда не кончается. — Израиль, 1995.
Ион Деген Голограммы. — Израиль, 1996.
Ион Деген Иммануил Великовский. — Феникс, 1997. — С. 544. — (След в истории). — ISBN 5-222-00096-6
Ион Деген Невыдуманные рассказы о невероятном. — Израиль, 1998.
Ион Деген Четыре года. — Израиль, 1999.
Ион Деген Черно-белый калейдоскоп. — Гановер: "Общество любителей еврейской старины", 2009. — С. 251.
Ион Деген Записки Гвардии лейтенанта. — Киев: Изданиие журнала Радуга, 2009. (Переиздано так же в 2010 г.)
Ион Деген Наследники Асклепия.
Ион Деген Стихи из планшета гвардии лейтенанта Иона Дегена
Ион Деген Стихи и рассказы в журнале «Заметки по еврейской истории» и в альманахе «Еврейская старина»
 Стихотворение «Мой товарищ»
Написано в декабре 1944 года[7], посвящено Транквиллицкому Ю. Н.[8]:
Литература
Деген И. Жизнь и судьба Иона Дегена. / Война никогда не кончается. — Израиль, 1995.
 Ссылки
Автобиографическое интервью на сайте «Я помню». Интервью и лит.обработка: Г. Койфман. 14.03.2007.
Леон Коваль. История болезни его правой ноги.
«Судьба Иона Дегена» Интервью еженедельной газете «Трибуна», 4 февраля 2010 года.
«Его прозвали „Счастливчик“. Статья об Ионе Дегене». Международный журнал «Алеф», февраль 2010 года. Рубрика «Легенды XX века».
«Дай на память сниму с тебя валенки» Литературная газета
Как он был от нас далек
Егор Лосев Ион Деген: поэт-ас navoine.ru, 15-07-2011
Юрий Солодкин. Слово об Ионе Дегене «Заметки по еврейской истории», № 5 2012 год