На смерть Березовского. Подражание Маяковскому

Вы ушли, как говорится, в никуда,

Пустота. Летите в в звёзды врезываясь,

Ни тебе Романова суда,

Честность!

Всё, Борис, снята наружка-слежка,

В горле ком – не горе, а смешок,

Вижу, отстраняясь, как от Лешего,

Кредиторам фиг спихнул мешок.

Молодец! Вот это по-пацански

Дать, чтоб щёки их залил смертельный мел!

Так обстряпал векселя и цацки,

Как другой на свете не сумел.

Почему в шарфе? Недоуменье смяло…

В ванную зачем, как на парад?

Так в сортире более пристало,

А в джакузи фрак… Абрамыч, ты не прав.

Навсегда язык в зубах затворится,

Тяжело и неуместно разводить мистерии,

У народа страстотерпца-многоборца

Умер рупор. Характерно – не в постели.

И несут шарфов заупокойный хлам,

Нитки распустив едрит, твою, кудрит,

Грязью по достойнейшим делам,

Разве так каталу надо бы почтить?

Вам краплёный постамент пока не слит,

И ещё в гравёрной флэш рояль,

А на Востряковское уже понанесли

Домыслов и слухов срань и дрянь.

Ваше слово в платочки рассоплено,

Ваше имя слюнявят гоблины

И корёжат лузеры сипатые

Познеры-свинадзы психопатые.

Эх, поговорить бы иначе

С этим самым карловичем свинычем,

Стать бы здесь гремящим скандалистом:

Не позволю ловкость рук пинать,

Оглушить бы их трёхпалым свистом

В бабушку и в Бога телемать!

Это время трудновато для пера,

Но скажите вы, смотрящие калекши,

Где, когда, какой фарцовщик выбирал,

Унитаз, чтоб золотого легче?

Дрянь пока что мало поредела,

Цацек много – только поспевать,

Надо их с умом пристроить к делу,

А пристроив, можно и нырять!

Для веселия санузел мало оборудован,

Надо вырвать шарфик у грядущих дней,

В этой жизни вглубь нырнуть не трудно,

Вынырнуть – значительно трудней!