О другой любви...

  Девочки стали интересовать меня в раннем возрасте. А об однополых сексуальных отношениях узнал гораздо позже. Друзья, у которых близкие или знакомые прошли тюрьму, рассказывали, что существуют так называемые опущенные. От тех же приятелей узнавал, что петух или козёл– нехорошие слова для людей из определённой среды . Также как пинч или пидор. Потом в энциклопедии нашёл значение слова педераст, педерастия, мужеложство. Был уверен, что это низость и отклонение. И что такое может быть только в среде уголовников или в среде отбросов общества. Не было тогда по этой теме подробной информации, да и интереса со своей стороны, и со стороны своих друзей, знакомых и близких я не наблюдал. Ничего нового, в плане получения знаний по этому вопросу, мне не добавил и институт. Возможно, я так и остался бы несведущим и равнодушным   к этой теме, если бы не два случая произошедших в нашем посёлке.

   В один из дней, конца 80-х годов наш райцентр, насколько это возможно быстро, облетел слух: главному врачу туберкулёзного диспансера дали 24 часа, чтобы покинуть пределы района, вместе с семьёй и нажитым скарбом. Новость эта в последующем обрастала какими-то невероятными подробностями и чем больше людей посёлка вовлекались в обсуждение, тем больше всё это смахивало на небылицу. А суть была в том, что милиция застукала главного врача совокупляющегося с мужиком. Мужик оказался условником или по-другому химиком. Так называли условно-досрочно освобождённых из мест заключения. Их присылали в наши края с незапамятных времён, и в конце 80-х они ещё жили в нашем посёлке, в специально отведённом общежитии. Естественно этот контингент, после тюрем, не отличался крепким здоровьем и конечно среди них были больные туберкулёзом, т.е. потенциальные пациенты диспансера. Говорили, что застуканный ментами условник был не первым в списке оказавшихся в роли сексуальных партнёров врача. Всей правды о поимке с поличным местные жители конечно же так и не узнали, но в том что это была подстава никто практически не сомневался. Также осталось невыясненным,   кто был инициатором подставы: сами менты или педераст-условник.

     Главврач диспансера имел в посёлке безупречную репутацию. Отец троих детей – двое из которых были на лицо его копией. Не злоупотреблял алкоголем. Отличный семьянин. С того момента как его первый ребёнок пошёл в школу, был постоянным членом родительского комитета школы, не единожды был и председателем. Состоял в КПСС. Член всевозможных комиссий, президиумов. Был депутатом сельского и районного советов.

     В своей работе считался профессионалом. Прекрасно разбирался в болезнях и не только по своей специальности. Многие женщины посёлка обращались к нему по поводу своих, женских болячек. Не был замешан в любовных похождениях или в других скандальных историях – это ещё больше укрепляло его незапятнанную доселе репутацию.

     Некоторые жители посёлка после случившегося очень категорично и негативно оценивали ситуацию. Клеймили позором, выносили вердикт: « посадить - не место ему среди нормальных людей» Все знали, что за это полагается – статья в уголовном кодексе тогда ещё существовала.

   Но для меня и для немалой части односельчан этот случай вызвал недоумение, непонимание и даже шок. Не будь я близко знаком с этой семьёй, скорее всего тоже был бы в числе жаждущих сурового наказания.  

Со старшим сыном врача мы учились в одном классе и близко общались даже после окончания школы . Его братишка учился с моей сестрёнкой. Это были разносторонне развитые ребята, способные. Прекрасно рисовали, увлекались музыкой. Ничего плохого нельзя было сказать о них и об их семье в целом.

До этого случая, я однозначно считал гомосексуализм извращением, а гомосексуалистов мразями и сволочами, и призыв: «Мочи педерастов!» нашёл бы тогда безоговорочную поддержку с моей стороны. А тут, пожалуй, впервые стал задумываться и ставить перед собой кое-какие вопросы. Что двигает гомосексуалистами в стремлении иметь близость с людьми своего пола? Это извращение, отклонение или блажь? Может болезнь? Если болезнь, то можно ли излечить? А хотят ли гомосексуалисты лечиться? Верят ли они в излечение? Как относиться к этому, если вдруг, не дай Бог, кто-то из близких…?

   Вторая история случилась уже в 90-х.   Жил в нашем посёлке парнишка. Вроде обычная биография: учился в школе, служил в Армии. Был общительным, незлобным и безобидным… Работал поваром. Готовил прекрасно. В быту общался больше с женщинами. Обменивался с ними различными кулинарными рецептами, обсуждал житейские проблемы . Дома, на радость своим родителям, по хозяйству всё делал сам. Но… Окружающие сильно доставали его из-за женоподобности. Каждый пытался как можно изощрённее пошутить, но зачастую это получалось очень жестоко. Кончилось тем, что парень повесился. Ему не было и 30-ти. Никаких слухов или сплетен по поводу его сексуальных отношений с кем-либо я не слышал. Видимо у него были генетические отклонения. Или как по-другому говорят: то ли ошибка природы, то ли Бога –как угодно.

   Два случая - в чём-то разных. Но объединяет их нетерпимость людей к ближним. Нетерпимость сопровождает наш народ повсеместно и на всех уровнях – к другому цвету кожи, к другой национальности, к сексуальной ориентации… Каждый, возможно даже кое-как втиснувшийся в привычные рамки или в устоявшиеся традиции считает себя эталоном. А все те, отличающиеся и не вписывающиеся, заслуживают с их точки зрения , всеобщего презрения, изоляции или даже уничтожения. Но ведь это было в истории человечества много раз. И изолировали, и уничтожали. Но явление то не исчезло. Может пора задуматься о том, что это имеет право на существование?!

   Многое в отношении гомосексуализма я пересмотрел и переосмыслил. Но всё-таки признаюсь, что пока не готов принять однополые браки. Хотя и в этом случае не сторонник категоричности. Время покажет результат на опыте других стран, где это теперь разрешено. В одном уверен несомненно: отмена статьи в Уголовном Кодексе за мужеложство была правильной. Это был шаг России в сторону гуманности, человечности и цивилизованности. Только вот оказалось, что отменить статью гораздо легче, чем переделать сознание большей части нашего народа в этом, однозначно нелёгком, вопросе.