Продолжение

(Начало http://maxpark.com/community/4707/content/1848064)

Не спалось как-то. Мысли…Мысли…Заворочалась ,всхлипнув, Марина. Встала в поисках воды. Что ж, сон пьяницы крепок, но краток.

-Ань, мне плохо.

-  А кому сейчас хорошо? Спи ложись.

- Не могу.  Плохо мне…Пойдем на улицу? Или просто куда-то пойдем, выпьем чего-нибудь. Говняно как-то…и во рту...и в желудке…и …вообще.

Марина, уже одетая, присела на краешек кровати, жалобно посмотрела на Аню: -- -Не засну ж…ну пойдем, а? Тут бар есть, наши там гулять собирались, до утра  будут, сказали.

Аня, тяжело вздохнув, начала одеваться.

- Пошли уже. Горе одно с тобой…навязалась вот  на мою голову…хуже банного листа.

В баре было сильно накурено, народу не так уж и много, небольшая группка топталась под музыку в центре зала, да за парочкой столов велись пьяные задушевные беседы.

От столика радостной не очень уверенной походкой к ним ринулась знакомая  оранжевая бейсболка, отчаянно жестикулируя.  Компания,хорошо теплая, приняла ночных посетителей радушно. Ильинишна помчалась будить официанта, сбивая стулья своим тучным телом, чтобы бокалы принес и еще закуски. Ильинишна вообще у них в туре была как мать Тереза. Это она со шведского стола в отелях сгребала все в свои бездонные карманы, ни разу не попалась, зато весь автобус жевал в дороге ее бутерброды.  Это у нее можно было найти любое лекарство, прокладки, иголку с ниткой. Вообще - душа поездки. Эдакая тициановская  тетка, копна рыжих волос, много тела, бездна обаяния. Походка тяжелая, характер легкий. И бесконечная забота о каждом.

Пришлось употребить еще коньяку. Потом еще. И еще. Мир уже раскрасился радужными красками, настроение улучшалось.  Аня, отплясав очередной танец, подсела к столику., Марина пьяно хохотала над очередным анекдотом Ильинишны, периодически икая.

-Ильинишна, у тебя есть враги?- неожиданно  спросила Аня.

- Нету. А ни к чему они мне. Зато у меня есть такие друзья, что враги могут спать спокойно.

- Значит, ты тоже любить не умеешь.

- Кто? Это я –то не умею? Э, девонька, очень я даже умею. Любить-то. Вот второго мужа так любила, и он меня любил сильно. Три года с ним прожила. Как у Христа за пазухой. Умер он. Но эти три года , как один миг счастливый пролетели…ни о чем не жалею…они всей жизни стоят.

-А с первым что случилось? – Марина,икнув, присоединилась к разговору, и подперев тяжелую голову ладошкой, приготовилась слушать.

- Ниче не случилось. Женила вот его недавно, наконец-то. Пристроила, слава богу.

Душа у меня, девки, широкая, ни один плюющий еще не промахнулся. Подруг у меня всегда было, как грязи. Готовить люблю, гостей люблю. Угощать тоже. У меня всегда в доме все собирались. Мне совсем не в тягость все было.

Муж у меня, Сашка, никчемный какой-то мужик попался, вечно чем-то недовольный, ворчливый, болезный. Не прынц, короче, совсем не прынц. Мне вообще как-то раньше не везло с мужчинами…Но с возрастом все изменилось, теперь мужчинам не везет со мной.

Ильинишна хохотнула, подняла бокал: Давайте, деваньки, за мудрость нашу женскую..втетерим, что ли?

Втетерили. Закусили лимоном.

- Ну так вот.  Мама моя, царствие ей небесное, мудрейшая женщина была. Всегда учила -принцев на всех не хватит, бери то, что есть , и посади его на трон насильно. Ну, короче, я и старалась…лепить из того ,что было, короля.

Гости придут, а у меня столы ломятся. Я и говорю, это все Саша мой, добытчик. Не расскажешь, же, всем, что я уроками частными подрабатывала, да убиралась –готовила  за дополнительную плату некоторым знакомым.

Потом сяду к пианино, крышку открою- и пою, Сашины любимые песни. Пою я хорошо, вот всем казалось, что и Саша поет. Анекдот расскажу -все покатываются, а я ж опять Саше славу приписываю, типа он рассказал. То кольцо он мне, якобы,  купил, то платье. Короче- на пьедестал возвела его и нимб нахлобучила. А ему что, ему нравилось . Нимб не жал, за ушки оттопыренные зацепился. Ну я его еще и выдрессировала, стульчик всегда отодвинет, лапку подаст. Если женщина стоит, он не сядет. В общем, основные команды  мой Сашенька знал, мог произвести впечатление.

В доме напротив подружка моя закадычная жила, каждый день в гости  ко мне бегала. Она мне как-то и говорит, типа, ты, когда дома, занавеску на кухне поднимай, это как знак будет, чтоб я к тебе на кофе приходила. Ну, я, как дура, занавесочку-то и поднимала. Но как не вернусь с работы, а она все у меня дома торчит. Так что мой условный знак, как-то и ни к чему вроде. Только вот  однажды встретила меня подруженька моя заклятая с Сашенькиным чемоданчиком и словами, что любят они друг друга давно уже, и что забирает она его, потому как он сам стесняется мне об этой любви их неземной  сказать. И ушла. А Сашеньку заранее к себе увела. Вот тогда я впервые закурила. Увидела его сигареты забытые и закурила. Всплакнула, правда. Все же тяжело, двойное предательство-то.

Месяц не прошел, назад моего родимого привела. С чемоданчиком.

И с претензией на меня наехала. Типа-я ее обманула, неликвидный товар подсунула. Вот как счас помню, стоит, руки в боки, лицо красное, в глазах слезы, и кричит на меня. А Сашенька из полы пиджака свиное ушко крутит, аки агнец, голову потупил, сидит на чемоданчике своем, раздумья инсценирует.

А та раздирается, почему не предупредила, что у него язва, и он на кашках и на диете должен сидеть, и что у него  еще и геморрой, и из туалета он выходит,  штаны одной рукой придерживая и сразу в ванну в ромашке свою задницу отмачивать, а  унитаз потом ей отчищать, потому как смывать за собой они не приучены. И что он скребется все время, потому что у него еще ко всем прелестям паховая экзема, и он ногу об ногу так чешет, что стол ходуном ходит и стены трясутся. Ну и что он ни одной песни и анекдота не знает, и деньги не умеет зарабатывать.

Ну ,я извинилась перед ней за Сашеньку, конечно. Но за месяц я так отвыкла от кашек-какашек, от травок разных, от примочек и ванночек, да и не хотелось мне перебежчика назад принимать -в общем, отправила я чемоданчик вместе с Сашей к его  сашиной матери. И зажила  себе спокойно. Пусть теперь свою экзему у себя дома  начесывает. Чего ржете-то? Девки?

А девки  сползали от хохота под стол, держась за животы.  Ильинишна сначала обиженно надула губки, но потом тоже взорвалась смехом, не забывая при этом хлебать коньяк .Долго смеялись. Громко. Ну никак не могли успокоиться.

Аня все же пошла в номер, немного поспать перед Парижем. Засыпая, думала о Марине, Ильинишне,  обо всех думала,о любви и ненависти тоже. И переполнялась такой какой-то нежностью и жалостью ко всем этим людям, просто обнять весь мир хотелось. Провалилась в сон, вся переполненная.Совсем незнакомым чувством.

- Даже если ты в жопе, совсем не обязательно быть говном.- с этими словами Марина протянула Ане паспорт. В автобусе пахло русским духом, половина жадно хлебала минералку, Ильинишна громко храпела, запрокинув голову. Марина, не ночевавшая ,кстати, в  своем номере, бегала по салону в оранжевой бейсболке , радостно поблескивая припухшими глазками. За ней все время преданно и влюблено  следовала оказавшаяся лысой голова хозяина кепки.

Через Триумфальную арку заехали под аплодисменты. Париж встретил дождем и предчувствием счастливых перемен... Анна простилась со всеми, как  с родными. Эти люди стали частью ее жизни. Маринка, поддерживаемая лысым, плакала.