Мать солдата - матери шахида



Недавно в Газе умерла Мариам Фархат, у которой было 10 детей, из них – 6 сыновей. Трое из ее сыновей погибли при совершении террористических актов для Хамаса. Один - находится в израильской тюрьме. За день до этого, ее 17-летний сын, Мухаммед, совершил нападение на школу, убив 5 учеников. Мариам присоединилась к нему на прощальном видео, пожелав ему успеха на его пути шахида. Она им очень гордилась. Когда она услышала, что ее сын погиб, она раздала сладости и с гордостью провозгласила «Аллах Акбар», что переводится, как «Аллах велик» с арабского (и жутко звучит на иврите, близко к «Аллах – это мышь»).

Она уговаривала сына совершить теракт и сфотографировалась вместе с ним перед его уходом. 8 марта 2002 года 17-летний Мухаммад Фархат, боевик "Бригад Изаддина аль-Касама" (ХАМАС), убил в поселении Ацмона (сектор Газы) пятерых израильских граждан и ранил еще 23 человека, прежде чем был уничтожен солдатами. 

Ее старший сын Нидаль, глава отдела разработки ракет в ХАМАСе в секторе Газы, погиб в 2003 году в результате "производственной аварии" - во время подготовки теракта. 

Третий сын, Рауад, был ликвидирован в результате антитеррористической операции: ВВС Израиля уничтожили машину, в которой он вез взрывчатые вещества. Еще один сын Фархат провел 11 лет в израильской тюрьме.


После ухода Израиля из Газы, Мариам посетила деревню, где ее сын убил людей и взяла кусок наружного ограждения, чтобы повесить у себя на стене как символ его жизни… или, скорее, его смерти. Второй ее сын ехал в машине, в которой он вез ракету. Она взорвалась, когда израильский вертолет определил цель. Израильские жизни были спасены, а Мариам получила еще одного шахида.

В случае, если вы еще не поняли, что я чувствую к ней, позвольте мне привести некоторые из ее высказываний:

«Я  оберегаю моих сыновей от противостояния Аллаху, или от выбора пути, который бы Ему не понравился. Вот, чего я боюсь, когда речь заходит о моих сыновьях. Но что касается жертвы, джихада во имя Аллаха или исполнения долга, который на них возложен - это делает меня счастливой.

Нет никакой разницы. Это исламский религиозный закон. Я ничего не изобретаю. Я следую в этом за исламским религиозным законом. Мусульманин - очень осторожен, чтобы не убить невинного человека, потому что он знает, что ему будет суждено пребывать в вечном аду. Поэтому этот вопрос совсем не простой. Мы полагаемся на исламское религиозное право, когда говорим, что нет запрета на убийство этих людей. Слово «мир» означает не тот мир, который мы переживаем. Этот мир на деле  —  капитуляция и постыдный позор. Мир означает освобождение всей Палестины от реки Иордан до Средиземного моря. Когда это будет сделано - если они захотят мира, мы будем готовы. Они смогут жить под знаменем исламского государства. Это будущее Палестины...

Вот все ее интервью на Мемри, ее собственные слова  http://www.memri.org/report/en/0/0/0/0/0/0/683.htm

Она умерла в больнице от болезни легких и почечной недостаточности в возрасте 64 лет.
 

В этой истории для меня есть что-то непонятное – что-то, что заставляет меня задуматься, а нет ли у меня чего-то общего с этой женщиной.

Я мать троих сыновей. Я видела, как двое из них выросли и женились, и больше всего я боялась именно того, чего эта женщина желала для своих сыновей. Она желала им умереть - да, конечно - шахидами... как бы чертовски трудно это ни было.

Мухаммеду было 17 лет. Она подстрекала его умереть. Ее самым большим страхом было не то, что он погибнет, а что он упустит возможность погибнуть, убив других. 

Как писатель я всегда пытаюсь придерживаться законов грамматики и использую (и иногда злоупотребляю) их для постов, статей или учебников, которые я пишу. Здесь я добавила абзац и сама над собой смеюсь. Я вовсе не хочу упоминать моего сына Давида в том же абзаце, что и Мухаммеда. Давид воспитывался с любовью, и не только получал ее, но и давал ее. Его учили, что он часть общества, и поэтому он работает добровольцем в местной молодежной группе и бригаде скорой помощи.

Моему  Давиду 17 лет. Он высокий, красивый парень. Он все время выезжает, а не ждет шанса для нападения, как Мухаммед, начиная с семи лет. Давид выезжает с машиной скорой помощи, пытаясь спасать  жизни, и он спасает жизни. Иногда - евреям, иногда – арабам.

И эта женщина посмела называть себя матерью?!

Я думала написать письмо этой Мариам, но в конце концов, я поняла, что меня от нее тошнит. Я не могу назвать её матерью, потому что для нее быть матерью означает только родить. Быть матерью – это гораздо больше. То, чему вы его научите, гораздо важнее того, что он вышел из вашего тела.

Последний прикол моего внука – это взять молитвенник и раскачиваться взад-вперед, как делает его отец.  Он делает вид, что читает и даже шевелит губами.  А теперь он, кроме молитвы еще и благословения раздает, как его мать и отец делают каждую неделю.  

Если раньше он клал руку на мою голову и звонко произносил, «Амен!», то сейчас он кладет руку на мою голову, смотрит на молитвенник и бормочет себе под нос.  

Родители должны научить своих детей молиться и благословлять других, быть добровольцами и помогать другим.

Никакие родители не должны поощрять своих детей взрывать себя,  целиться и стрелять в невинных. Нет никакой чести в смерти троих сыновей Мариам. Когда я о ней думаю, я понимаю, что у меня нет слов для нее, нет послания. Она впустую прожила свою жизнь, а также и ее дети – ради смерти, насилия и ненависти. Она – ничтожество.

У меня есть послание к миру, к Обаме, который на этой неделе приезжает в Израиль. Эта женщина, эта мать шахидов, является символом того, с чем мы сталкиваемся каждый день. Вы не можете заключить мир с женщиной, желающей... нет, жаждущей пожертвовать своими сыновьями (и дочерьми). Вы не можете идти на компромисс и питать надежду на лучшие времена. Все, что вы можете - это надеяться на то, что её народ поймет, что нет ничего, что может быть получено путем воспитания сыновей в ненависти.

Мир наступит, когда все такие вот Мариамы всего  мира замолчат, будут похоронены и стерты из памяти народов, которые их породили.

Да, я мать солдата, возможно, что в этом - разница. Мы просим наших солдат быть осторожными, ценить жизнь. Мы учим их делать все возможное, чтобы избежать ранения ни в чем неповинных; для защиты от тех, кто хочет убивать.

Шахида учат убивать, солдата - защищать. Шахида учат, что цена жизни после смерти = 72 девственницы, солдата учат беречь и драться за свою семью, свой народ, свою страну. Шахида хвалят за смерть, солдата награждают за жизнь.

Мариам хотела, чтобы ее сыновья умерли славной смертью на пути джихада, забрав столько невинных жизней с собой, сколько он сможет.  Есть только одна вещь, чем Мариам не была – это матерью. Она родила детей, но тупо. Коровы, лошади, свиньи совершают такой же подвиг. Только то, что вы делаете после этого, имеет значение для определения женщины как матери. У Мариам не было ничего.

Да отомстит Мариам Бог за кровь ее детей, пролитую в ненависти.