Путина решено останавливать именно здесь и теперь уже однозначно

Чем хороша «стабильность» нынешнего режима, так это тем, что он достаточно стандартно реагирует на все создаваемые им катастрофы и поражения. Настолько стандартно, что можно моделировать любую их них с точки зрения того, что делает Кремль и быть достаточно близко к происходящему.

Война в Сирии в некотором смысле эталонный пример такой реакции.

Вначале была абсолютно неадекватная оценка обстановки, нереалистичная задача и крайне авантюристические действия начального периода этой войны. Затем — неожиданный отпор и слом всех планов, в которых даже не была заложена вероятность, что что-то пойдет не так. А потому никакого плана «Б» не было и в помине, а была лишь попытка еще раз-другой с разбегу удариться головой в ту же стенку. Следующий этап — осознание поражения и поиск выхода через какое-нибудь медийное событие и попытка зафиксировать сложившееся на момент фиксации положение. Затем — исчезновение всей темы из информационной картины и переключение на другие задачи.

В Сирии получилось именно так. Целью войны был выход к турецко-сирийской границе на максимальной (в идеале — всей) протяженности и под угрозой нашествия миллионных толп беженцев выдавить из Турции согласие на полный комплект Турецкого потока в формате 4 труб. Это делало проект ТАНАП нежизнеспособным, и давало в руки Газпрома мощный рычаг давления на Европу: 45 млрд кубометров газа на юге и 110 млрд кубометров газа на севере позволяли без объяснения причин отключать украинский транзит явочным порядком.

Красиво было на бумаге, но 24 ноября 15 года эта война закончилась. Турки сбили самолет и продемонстрировали готовность к прямому столкновению. Этого в планах не было, потому Путин, теряя лицо, забормотал про турецкие помидоры, про нефть ИГИЛ (весьма топорно демонстрируя курдские колонны из Курдистана за мифические игиловские). Финальную точку в войне поставили арабы, под видом учения «Северный гром» в феврале 15 года предъявившие в Москве ультиматум о перерастании учений в операцию «Северный шторм», после чего неожиданно для всех Путин изменившимся лицом объявил о победе и повелел выводить войска из Сирии.

Победа была настолько неубедительной, что пришлось брать Пальмиру — городок два на два на отшибе и в стороне от всего, проводить там громкий концерт, штамповать медали и горстями раздавать их максимально большому числу людей. Военного значения событие не имело, но зато позволило как-то более уверенно рассказывать про победу. Чтобы зарубили на носу, Путин еще дважды объявлял о ней. Понятно, что никакого ИГИЛ Россия не побеждала - обе столицы Исламского государства брала коалиция, она же перемолола весь военный потенциал группировки, Россия же воевала на глухой периферии ИГ и "победила", когда основные силы ИГИЛ были реально разгромлены совсем в других местах. Командиры ИГИЛ вполне могли повторить сцену в Карлхорсте, когда немцы, показывая на французов, удивленно спросили: "И эти нас тоже победили?"

Нынешняя спец-операция на Украине структурно проходит по той же схеме.

Цель в общих чертах понятна: получив отказ от ультиматума о границах 97 года от НАТО было решено в кратчайший срок разгромить Украину, провести парад на Крещатике (заодно устранив Зеленского, который в личном плане явно буквально выбешивает Путина) и озвучить ультиматум заново. С перспективой «можем повторить» и вторжением в Прибалтику. Определенный резон в этом был: время реагирования НАТО в реальной жизни составило примерно три месяца, так что вторжение в начале мая имело шансы на успех. Но для этого требовалась короткая и победоносная на Украине. Не срослось. И когда не срослось уже явно даже для кремлевских, в Стамбуле была предпринята попытка зафиксировать хоть что-то, разменяв статус-кво на юге выводом войск с севера. Войска вывели, зафиксировать не удалось — Путину «нарисовали» Бучу. Скорее всего, рисовали англичане (все было сделано импровизационно, но на очень высоком уровне), но это уже неважно. Важно, что на таком фоне ни о какой фиксации речи уже идти не могло. А потому военные действия вынужденно продолжились, затягивая конфликт и делая все следующие запланированные шаги бесперспективными.

Поэтому цели спец-операции все время менялись и теперь приобрели формулу освобождения Донбасса. Как главной и единственной цели. Но даже ее нужно еще достичь, так как впереди у российской армии Краматорская агломерация, а за ней — полегче, но тоже не подарок. При продемонстрированных темпах это еще месяца на два-три минимум. Если Киев не сумеет сломать этот сюжет.

Теперь, по всей видимости, после «освобождения» Донбасса (где-то осенью) будет новая попытка зафиксировать и договориться. Собственно, вчера Путин уже дал понять, что лучше начинать сейчас, он вполне может согласиться подкорректировать даже последнюю версию задач на «освобождение» Донбасса. Тщетно, конечно. Теперь-то его точно никто не отпустит.

Запад пойдет на переговоры только в одном случае — когда он оценит возможности Кремля в военном отношении как нулевые или даже отрицательные. А для этого российская армия должна «сточиться» на территории Украины гораздо сильнее, чем сейчас. Поэтому никто не даст Кремлю сделать заявление о победе, никаких переговоров и договоренностей до этого момента ожидать не приходится, хотя и очевидного разгрома Кремля Запад тоже попытается не допустить. Вчера на встрече с "депутатами" Путин довольно прозрачно пригрозил интенсифицировать события вплоть до возможных мобилизационных мероприятий. Армия заканчивается, а цели (даже промежуточные) еще где-то очень далеко.

По ходу дела, конечно, возможны вариации и импровизации — в отличие от Кремля, Запад всегда планирует и исходит из вариативности сценариев. Но одно очевидно: Путина решено останавливать именно здесь и теперь уже однозначно. Поэтому капкан никто разжимать не будет, и ему самому не дадут этого сделать. Разве что отгрызть лапу и остаться беспомощным калекой до конца.