В прямом эфире телеканала «Комсомольская правда» депутат Алексей Митрофанов рассказывает нашим ведущим Елене Ханге и Дарье Завгородней, почему депутаты покупают недвижимость за границей.
Ханга:
- Мы с Дарьей Завгородней вас приветствуем. У нас очень интересный гость, этот человек прекрасно говорит, его никаким вопросом не застанешь врасплох, у него очень интересная биография. Он начинал с того, что был…
Завгородняя:
- Телепродюсером. Вы никогда не угадаете, кем он стал.
Ханга:
- Он продюсировал очень знаменитую группу «Тату».
Вы же понимаете, что если бы сегодня раскручивали группу «Тату», вы бы попали под эту гейскую статью за пропаганду…
Митрофанов:
- Да нет никаких статей. Это все намерения. Никаких статей нет. Есть какой-то питерский закон. Ну и пусть в городе Питере они свои законы… Федерального закона нет. Очень часто, и даже в этих всех словах, желаемое за действительное выдают. Или нежелаемое. Просто в одну кучу какую-то информацию стащили, и тут одно с другим замешано. Но не в этом дело, это уже особенности информационной кухни.
Завгородняя:
- Вы сами сказали моей коллеге Лене Кривякиной три месяца назад, что покровительствуете новым юным дарованиям, которые вот-вот прогремят.
Митрофанов:
- Ну, прогремят и прогремят. Я хочу, чтобы вы узнали об этом не от меня, а из средств информации.
Мне всегда интересно, чтобы это узнавалось по результатам.
Завгородняя:
- Перейдем к Государственной Думе и вашей деятельности в ней.
Митрофанов:
- Это главное. На самом деле здесь сказано все, кроме количества внесенных и принятых законов.
Ханга:
- Давайте поговорим о последнем нашумевшем законе, связанном с сиротами. На ваш взгляд, почему бы сейчас депутатам, не самым бедным людям в нашей стране, взять и не усыновить детей? Ведь это дело очень благородное.
Митрофанов:
- На самом деле у многих депутатов этот вопрос решается. И не только у депутатов. Я знаю и министров, у кого есть приемные дети.
Завгородняя:
- А почему они это не афишируют? Мы только про Барщевского знаем.
Митрофанов:
- Не все хотят афишировать. Во-вторых, вы знаете, что существует тайна усыновления, и за ее раскрытие - уголовная ответственность.
Кто раскрывает это дело – ну, они раскрывают. Немало таких людей. И у нас много депутатов, у кого своих много детей, и есть приемные дети, и кто помогает, опекает.
Завгородняя:
- А вы сами хотели бы усыновить?
Митрофанов:
- Я не хочу это комментировать. Я считаю глобально, что эту проблему в стране надо решать. И есть возможности для ее решения. Более того, в ряде кавказских республик нет никаких детских домов.
Ханга:
- Это совсем другая культура, традиции.
Митрофанов:
- В этом смысле у них надо учиться.
Ханга:
- Можно было бы обязать чиновников, чтобы все сдали определенную сумму на такое благородное дело, чтобы помочь сиротам?
Митрофанов:
- А как помочь? Опять в детские дома понести? Я считаю, что детские дома на нашем веку должны закрыться. Я надеюсь, это будет на моем веку.
Должна быть концепция. Концепция такова, что есть тысячи людей, которые хотят усыновить. Им надо упростить жизнь, ускорить этот процесс, запустить как бы второй трек. То есть, есть порядок усыновления, он сложный достаточно. Надо дать ускоренный порядок, чтобы уполномоченный по правам человека своим актом имел возможность, если он считает нужным и считает этого человека приличным, дать ему возможность в один вечер усыновить. Он подписывает бумагу, и всё, до свидания.
Завгородняя:
- Сначала надо достучаться до этого уполномоченного.
Митрофанов:
- Уполномоченный Астахов многим известен.
Ханга:
- А что же он до сих пор этого не сделал? Эта тема наболела уже давно.
Митрофанов:
- Он сам не может, нужен закон, который даст ему такие полномочия.
Ханга:
- А что же вы такой закон не сделаете?
Митрофанов:
- Будем думать.
Ханга:
- А дети пока голодают. Почему, пока закон не принят, не обязать всех чиновников, депутатов сдать небольшую сумму?
Митрофанов:
- Вы знаете, сколько в подмосковных домах в месяц обходится один ребенок? Вы можете сказать, что там не всё доходит, где-то крадется и т.д. 4 тысячи евро на человека. Так что не надо говорить про то, что голодают все.
Ханга:
- А куда идут эти деньги? Они явно до детей не доходят.
Митрофанов:
- Вы поезжайте туда, посмотрите.
Завгородняя:
- В благополучной Финляндии 600 евро в месяц.
Митрофанов:
- Но ведь делаются ремонты, меняются трубы и т.д.
Ханга:
- Тогда не на ребенка.
Митрофанов:
- А на кого? Они живут в этом здании. Для кого делаются заборы, ремонты?
Завгородняя:
- Я согласна с депутатом Митрофановым в том, что у нас очень неплохая ситуация сейчас в детских домах. После того как был издан «Магнитский» закон, очень много моих коллег-журналистов оппозиционных говорили о том, что там эти дети в страшных условиях, и рисуют картины детей подземелья. Потому что не бывали в детских домах и не видели, как там сейчас.
Митрофанов:
- Конечно, есть и проблемы, не будем это отрицать. В целом по стране где-то 1 тысяча долларов на человека обходится.
Завгородняя:
- Почему бы не пожертвовать туда?
Митрофанов:
- Надо не жертвовать. Надо дать возможность тем людям, которые желают (а их тысячи), помочь в этом вопросе. В этом, я считаю, миссия.
Ханга:
- А вы считаете, одно другое исключает?
Митрофанов:
- Чтобы люди не бегали. За людьми надо ходить, а не такая ситуация: человек стучится – дайте усыновить. За человеком надо ходить. Вот вы приличные дамы, и к вам должны приходить, стучаться и говорить: вы не хотите усыновить?
Завгородняя:
- У меня мужа нет, мне не дадут.
Митрофанов:
- Вот этот вопрос надо решать.
Ханга:
- Как решать? Вы дадите мужа?
Митрофанов:
- Тоже вариант. Я думаю, что должны и отдельные люди (не обязательно семейная пара) усыновлять, если есть возможность. Сейчас будут реформы в законодательстве.
Ханга:
- Проблемы с квартирами, которые, по идее, должны быть предоставлены выпускникам, а заканчивается всё мы знаем как. Что делать? Кого это интересует?
Митрофанов:
- Эта проблема существует, и ее тоже надо решать. Я вам скажу следующее. Никогда в нашей истории, ни в советской, ни в российской, тема усыновления, тема вообще детей как таковых не выходила в первые 3-4 задачи национального плана. Мы можем сказать, что это произошло случайно из-за Магнитского, из-за того, из-за сего. Да, возможно, в жизни же все предусмотреть нельзя. Но впервые государственной задачей стало не создание новой ракеты и не строительство чего-то, что было совершенно отдалено от человека. Человеку приятно, конечно, было иметь сверхзащиту, спортивные мероприятия. Но как это касается отдельно взятого человека? Впервые гуманитарная тема стала одной из первых и приоритетных для общества. Это удивительная история в этом смысле. Может быть, это вообще поворот нашего государственного развития. Может быть, следующей темой станет обеспечение всех жильем. И это будет реальной задачей, а не на словах.
Ханга:
- Недвижимость депутатов за рубежом. Если у человека хватило денег купить квартиру – Майами, Лондон и т.д…
Завгородняя:
- А у него зарплата, по данным Госкомстата, 61 тысяча рублей.
Ханга:
- Я сейчас не об этом. Заплати ты, чтобы никто не приставал. Это копейки на фоне того, что ты платишь.
Митрофанов:
- Начнем с того, что недвижимость во многих странах дешевле, чем московская и подмосковная. Дом в Майами дешевле, чем квартира в Бутово. То есть люди покупали из дешевизны.
Ханга:
- Мы сейчас не спрашиваем, почему они купили. Можно же заплатить налоги и внести это в декларацию, чтобы никто к тебе не приставал. Что же на спичках экономить?
Митрофанов:
- Все и вносили.
Ханга:
- Ну как же? Поймали за то, что не внесены в декларацию.
Митрофанов:
- Не задекларировал Пехтин, поскольку у него была сложная ситуация – там то ли сын, то ли он был владелец.
Завгородняя:
- Продают замки во Франции и покупают однушку в Бутово.
Митрофанов:
- Так оно и есть, к сожалению. Вы знаете, сколько стоит в Берлине недвижимость? Тысяча евро за метр. То есть квартира 120 метров стоит 120 тысяч евро.
Ханга:
- А почему это так?
Митрофанов:
- Это определяется в значительной мере и политикой властей московских, и все-таки спросом. В Москву люди ехали со всего бывшего Советского Союза.
Ханга:
- А в Берлин, а в Нью-Йорк?
Митрофанов:
- Часть квартир, которые куплены в Москве, они куплены либо в целях инвестиций, либо в целях использования под гостиницу.
Ханга:
- Квартира в Нью-Йорке дешевле, чем в Подмосковье.
Митрофанов:
- А почему так не должно быть? В великой стране, в столице всей Восточной Европы. Мы самый главный город уж точно Восточной Европы. Мы наравне с Лондоном, Нью-Йорком и Парижем.
Ханга:
- Там купить проще. За счет чего это?
Митрофанов:
- Сложный большой город. Это город, который притягивает всех людей бывшего СССР. А их 300 миллионов было. Представьте себе, любой приличный человек с Украины покупает квартиру в Москве. Как вы можете с этим конкурировать? Все нефтяники, группа «Рамштайн» в Москве купили. И как вы можете со всем этим воевать? Человек из Узбекистана с деньгами купил. Поэтому тяжело даже коренным москвичам. Как они будут воевать со сливками всего бывшего СССР, Восточной Европы?
Ханга:
- В Нью-Йорк съезжаются сливки со всего мира. И там можно купить квартиру.
Митрофанов:
- В Нью-Йорке жесткая политика. Там есть районы, где очень дорогая недвижимость.
Завгородняя:
- Нам дозвонилась Маргарита Акимовна.
- Я хотела сказать Алексею Митрофанову, чтобы они изменили или доработали закон по инвалидам 1-й группы. Я инвалид 1-й группы, нуждаюсь в постоянном постороннем уходе. И чтобы оформить по уходу за мной человека, я должна ползать и где-то искать этого человека. Кто за мной ухаживает, я должна ему доплачивать. Моют меня, купают.
Митрофанов:
- А кто сейчас вам предоставляет эту услугу? Вы в Москве живете?
Маргарита Акимовна:
- Нет, я в Барнауле живу.
Митрофанов:
- А кто сейчас предоставляет вам, социальные службы, а вы доплачиваете?
Маргарита Акимовна:
- Да.
Митрофанов:
- Много доплачиваете?
Маргарита Акимовна:
- 750 рублей я плачу социальной службе за доставку продуктов, 400 рублей за то, что меня моют, купают, и 500 рублей за то, что убирают комнату.
Завгородняя:
- А какая у вас пенсия?
Маргарита Акимовна:
- 11 тысяч.
Митрофанов:
- А коммуналка сколько стоит?
Маргарита Акимовна:
- В этом месяце 2 с лишним тысячи. И телефон 400 рублей.
Митрофанов:
- Вы платите половину коммуналки как инвалид 1-й группы?
Маргарита Акимовна:
- Да, сейчас мне стали полностью возвращать, а раньше не полностью возвращали и говорили, что инвалидам 1-й группы в кооперативной квартире не положено.
Митрофанов:
- Вам полностью возвращают, или вы половину платите?
Маргарита Акимовна:
- 50% возвращают.
Митрофанов:
- То есть реально свыше 5 тысяч коммуналка?
Маргарита Акимовна:
- Да.
Митрофанов:
- Очень важный звонок. К сожалению, очень типичный. Потому что одна из главных проблем в стране – это, конечно, ЖКХ. Всех эта тема настолько раздражает. Это тема тем сейчас.
Ханга:
- Да. Если говорить о коррупции.
Митрофанов:
- Коррупция никого не волнует. Это волнует верхушку. Потому что это игра или ситуация, на которой строится карьера. Людей интересует ЖКХ, работа, дороговизна в магазинах. Четвертая позиция – безопасность в городе. Но ЖКХ – номер один. Потому что вдруг цены стали просто подрываться. Они при Ельцине такими не были.
Ханга:
- Как вы это объясняете?
Митрофанов:
- Я понимаю, что происходит.
Эта сфера стала приватизироваться, появились тысячи частных предприятий, они стали накручивать. Предполагалось, что будет конкуренция в этой сфере, и это улучшит услуги. Но услуг нет, а люди просто пошли по простому пути, они накручивают и присылают квитанции, ничего взамен не давая. Мне кажется, что мы подходим к такой черте, где надо создавать крупную государственную компанию, которая будет точно отжимать весь этот так называемый бизнес. Я в принципе человек рыночных убеждений, но в этой сфере, где 80% жилья старое, еще советское, тут какой рынок. Мы посмотрели – рынка в этой сфере не может быть. Нужны твердые расценки, государственное предприятие. И чтобы все знали, что если вам пришлют счет больше на 100 рублей, чем объявлено по телевизору, - звоните в прокуратуру.
Ханга:
- А что делать этой женщине в Барнауле, где ее пенсии еле-еле хватает, чтобы выжить?
Митрофанов:
- Что касается инвалидов, здесь должны быть серьезные льготы. Они есть. Вы видите, 50% она платит.
Ханга:
- С учетом ее пенсии эта льгота помогает жить, но не сильно.
Митрофанов:
- Так бы она платила 5-6 тысяч.
Ханга:
- И что вы ей посоветуете?
Митрофанов:
- Тут довольно сложный разговор. Возможно, что будут повышены местные пенсии. В этом смысле все зависит от региона. Есть у нас регионы побогаче. Я думаю, что они могут решать эти вопросы. Или, допустим, могут делать дополнительные льготы по оплате ЖКХ.
Ханга:
- Алексей, помните, к вам приходили Лепс, Михайлов и говорили, что их журналисты достали. Я не совсем поняла, что это будет за закон, который вы предложили.
Митрофанов:
- Речь идет о поправках в Гражданский кодекс. Это обсуждаемая сейчас тема. И они пришли именно в рамках обсуждения этой темы. Они просили право на защиту частной жизни.
Ханга:
- Что туда входит? Нельзя писать о чем?
Митрофанов:
- Их концепция такая, что нельзя писать о том, о чем человек не хочет, чтобы писали. Подход по-своему логичный. Они не являются государственными деятелями, они не занимают постов никаких в отличие от чиновников. Я не могу это сказать, потому что мне в ответ скажут: ты живешь на государственные деньги, ты чиновник, мы хотим про тебя всё знать. Хотя я тоже хочу, конечно, каких-то красных линий, чтобы это не переходило определенных границ.
Завгородняя:
- Почему чиновник не должен быть прозрачен? Чиновник, он слуга народа, он должен быть прозрачным.
Митрофанов:
- Поэтому я и говорю, что у меня нет аргументов здесь. Но артисты и певцы говорят: мы частные люди, мы не занимаем государственных постов, мы не живем на налоговые деньги, которые собираются с налогоплательщиков, более того, мы платим в бюджет. Так оставьте нас, мы не хотим, чтобы о нас писали.
Ханга:
- Но это же невозможно. На этом построена вся желтая пресса. Все же волнуются, что там у Аллы Борисовны.
Митрофанов:
- Но тогда платите им и договаривайтесь с ними. А не делайте так: мы пишем, из пальца высасываем, что Ваенга, оказывается, ведьма. На этом мы зарабатываем, ей мы рушим карьеру, репутацию.
Ханга:
- Наоборот, поднимаем.
Митрофанов:
- Нет. Моя супруга была поклонником Ваенги. Пока ее не начали тиражировать во всей прессе, приглашать на «Голубые огоньки». Для моей супруги, которая очень не любит все официальное, она закончилась. Когда она была непризнанная нигде…
Ханга:
- Это не имеет никакого отношения к закону.
Митрофанов:
- Имеет.
Ханга:
- Ее никто не заставляет ходить на «Голубые огоньки».
Митрофанов:
- Когда о ней печатают без ее разрешения во всей прессе, а человек не хочет этого.
Ханга:
- Во всем мире так.
Митрофанов:
- Мадонна получила 7,5 миллионов за не разрешенную публикацию своих свадебных фотографий. Просто на Западе это не происходит почему? Не все имеют такие возможности – дорогих адвокатов, вести эти юридические войны.
Ханга:
- Я была в Нью-Йорке, когда умерла Кеннеди-Онассис, вдова Кеннеди. Как вы понимаете, со всего мира съезжались люди попрощаться. И накануне выступил ее сын и сказал: дорогие жители Нью-Йорка и прочих городов, большая просьба – приходите, но дайте нам спокойно проститься с мамой, не подсматривайте, не снимайте, как кто-то плачет, кто-то падает в обморок, а я вам даю слово, что потом к вам выйду и все сам расскажу и предоставлю всю информацию. Давайте уважать друг друга.
И я хорошо помню, как весь город скопился, подошел к этой церкви, но на почтительное расстояние. Приезжали машины, выходили гости. Не было ни одной фотографии. Им дали проститься, после этого вышел сын на балкон и ответил на вопросы. Если бы наши звезды вот так разговаривали с газетами и говорили: давайте по-человечески.
Митрофанов:
- Так они и говорят: давайте по-человечески.
Ханга:
- Просто надо наладить какие-то… И тогда никто не будет подсматривать.
Митрофанов:
- Так они за этим и пришли, что они хотят диалога. Но с ними никто не ведет диалог. Печатают и всё. Тогда они объявили юридическую войну. И они не чиновники, которые не пойдут на войну юридическую. Они наймут лучших адвокатов и будут засаживать прессу по самое не хочу. Потому что чиновник, бизнесмен Прохоров понимает, что рискует бизнесом, пресса его съест. А эти люди ничем не рискуют. Зритель от них не уйдет. От Лепса никто не отвернется, и он это знает. Те, кто любит, они любят, и им плевать на прессу. Эти трое имеют шанс атаковать.
Ханга:
- Сколько у нас есть артистов, которые сами про себя распускают слухи, и сами просят, чтобы о них писали.
Митрофанов:
- Но они же не придут в Думу. Они что, заплатят за то, чтобы о них писали пургу, а потом придут и в суд подадут? Нет.
Завгородняя:
- У нас на связи Венера.
- Я ветеран труда, инвалид 2-й группы. Когда я выезжаю за пределы Ямала в Краснодарский край, там для ветеранов и инвалидов нет никаких скидок. Билет сколько стоит, столько и надо платить. Почему там, в Краснодарском крае, какое-то обособленное государство?
Митрофанов:
- Знаете, каждый регион живет в зависимости от своих материальных возможностей.
Венера:
- Это самый богатый край.
Митрофанов:
- Как самый богатый? Ямал побогаче будет в расчете на человека.
Венера:
- У нас же пенсия не больше, чем у других пенсионеров. Просто иногда хочется выехать отдохнуть на свою пенсию, которую мы в течение зимы копим.
Митрофанов:
- А сколько у вас пенсия на Ямале?
Венера:
- У меня 14 тысяч. И 2 тысячи губернатор нам платит.
Митрофанов:
- Все-таки 16 тысяч побольше будет, чем в среднем в регионах России. Мы вас любим и уважаем. Потому что вы представляете регионы, где куются главные богатства страны, вы в тяжелых условиях работаете. У вас 9 месяцев холода?
Венера:
- У нас, наверное, все 12. За зиму мы замерзаем, нам хочется выехать.
Митрофанов:
- А билет не оплачивают вам?
Венера:
- Транспорт не оплачивается. Я приехала в Сочи, и мне говорят на автовокзале: у нас нет таких услуг, платите полностью, у нас льготы только для тех, кто живет в Краснодарском крае. А что, мы разве не пенсионеры? Я ветеран труда, инвалид 2-й группы.
Митрофанов:
- А где вы работали?
Венера:
- Я всю жизнь в жилищно-коммунальном хозяйстве проработала.
Ханга:
- Алексей, что делать?
Митрофанов:
- Это вопрос элементарных возможностей государства, региона, той корпорации, где работал человек. Вы же не можете выпрыгнуть из штанов. Вы можете сказать, что можно больше давать. Конечно, к северянам я бы относился особо трепетно. Потому что это люди, которые известные лишения терпят, они в тяжелых условиях находятся.
Завгородняя:
- Мученики зимы. Это очень тяжело.
Митрофанов:
- И они зарабатывают. Все занимаются тем, что говорят: мы столько на нефти, на газе зарабатываем… Ребята, поезжайте туда. Вся страна делит нефтегазовые доходы. С утра до ночи во всех средствах массовой информации обсуждается только одно: как мы будем делить наши деньги, кто ворует эти деньги, кто плохой человек, кто хороший. Но вот как раз они, Ханты-Мансийский округ, Ямало-Ненецкий, Тюмень в целом, зарабатывающие люди.
Завгородняя:
- А пенсия 16 тысяч.
Митрофанов:
- По ним должны быть отдельные решения, и они должны очень много получать. Более того, там же известные проблемы были. Одного известного нефтяника очень хвалят как хорошего бизнесмена, но именно он взял и разделил сервисников и добытчиков. То есть добытчик получает 70-75 тысяч, сервисник, то есть тот, кто возит на машине, допустим, - 25. Недоволен? Мы тебя заменим, до свидания. В советское время они все были вместе, примерно одинаково получали, ходили друг к другу в гости, были примерно равные, а сейчас ситуация - в 3 раза, они не могут уже ходить друг к другу в гости.
Ханга:
- А зачем это было сделано?
Митрофанов:
- Бизнес, ничего личного. Экономия. Вся социалка на фиг, это на фиг, переподчинить Москве. Мне кажется, что здесь социальная защита, особенно северян, норильчан – это особая история, там серьезная экология. Иногда, когда там ветра какие-то идут, школьникам говорят: ребята, закрывайте окна в школе. Астма, наверное, у половины людей.
Завгородняя:
- Людей, которые много лет там проработали и ушли на пенсию, хотели вывезти оттуда. Им предложили переселиться на материк, переехать. И они отказались.
Митрофанов:
- Мне кажется, эти люди мечтают…
Завгородняя:
- Вовсе нет.
Митрофанов:
- А как можно не мечтать, когда твои дети болеют бронхиальной астмой? И с этим ничего не сделаешь. Более того, там есть случаи, когда дети, вместо того чтобы ехать, как в советское время, отдыхать летом, работают на заводе, чтобы заработать что-то для семьи. Очень сложная ситуация.
Завгородняя:
- У нас на связи Галина.
- У меня один вопрос. Скажите, вы понимаете, что сегодня все проблемы в нашей стране заключаются только в одном? У нас богатая страна и бедное население. Скажите, эту проблему обсуждать и решать можно?
Митрофанов:
- Это проблема, которую можно обсуждать до утра.
Галина:
- Не надо обсуждать ее до утра. Вы сегодня говорили 10 минут о таких господах, которые плачут от богатства, - Михайлов, Лепс, Ваенга.
Митрофанов:
- Они не плачут от богатства. Они просят, чтобы от них отстали.
Галина:
- Вы 10 минут обсуждали их слезы.
Митрофанов:
- Да никаких слез у них нет.
Галина:
- Сегодня вам звонят люди, которые выживают. Вы сегодня не подняли ни минимальную оплату труда…
Митрофанов:
- Она регулярно поднимается.
Галина:
- Минимальная оплата труда, которая сегодня даже выживать не позволяет.
Митрофанов:
- Регулярно минимальная оплата поднимается. И что, пенсия не поднимается?
Галина:
- Уважаемый депутат, поживите на минимальную оплату труда, как живут многие наши пенсионеры.
Митрофанов:
- Когда речь идет о том, что живем бедно, а страна богатая, все соглашаются с этим. А дальше начинаются нюансы. Какие нюансы? Военные говорят: платите нам в 10 раз больше или в 5. А другие говорят: почему военным – нам платите. Учителя и медики говорят: нам платите. И вот политик это тот человек, который между всеми должен найти середину.
Ханга:
- Но в других странах находят. В той же Норвегии.
Митрофанов:
- В Норвегии 10 миллионов человек живет. Огромные доходы.
Завгородняя:
- По данным Госкомстата, в прошлом году депутаты зарабатывали 61 тысячу рублей в месяц. Такая была зарплата в Госдуме. А на самом деле она какая?
Митрофанов:
- Депутаты реально получают с выплатами и премиальными где-то до 150 тысяч рублей в месяц. Это много. Не надо говорить, что депутаты получают мало. Депутаты получают 150 тысяч рублей деньгами. А дальше начинаются льготы. Это в законе эти льготы.
Завгородняя:
- В трамвае бесплатно катаемся, зубы бесплатно делаем.
Митрофанов:
- Телефонные разговоры, включая международные. Это содержание аппарата, помощников за счет государства, помещений за счет государства, транспорт круглосуточный (депутата обслуживает водитель). Если все это перевести в рынок, то есть, если человек покупает это с рынка, извините, это очень большая зарплата, сравнимая с менеджерами средних компаний. Это серьезные деньги.
Ханга:
- Но ничего меняться не будет, потому что...
Митрофанов:
- Это серьезные деньги. Я не вру, я не говорю здесь: да нет, мы ничего не получаем. Конечно, получаем больше. И здесь есть ловушка. Когда говорят: вы знаете, депутат задекларировал миллион рублей, откуда же у него… Подождите, я с 93-го года депутат, и если посчитать это все с льготами… Деньги у тебя остаются. Обычный человек покупает машину, садится за руль, покупает бензин, ремонтирует машину. Мне это все не надо. Я могу использовать эти деньги на что-то другое.
Завгородняя:
- Спасибо вам, Алексей Валентинович. Обо всем мы не успели, конечно, поговорить.
Ханга:
- Мы еще раз вас позовем. Вы придете?
Митрофанов:
- Обязательно.
Комментарии