Коммунистическая действительность глазами немецких солдат

Вторая Мировая война, была первой в истории человечества войной идеологий. Противоборствующие стороны вычеканили на своих знаменах  основные идейно-идеологические постулаты своих общественно-политических систем:  советский коммунизм провозглашал - "интернациональное братство народов и светлое будущее  аж всего человечества",  итальянский фашизм - корпоративно-целевое сообщество  итальянского народа и его прямую приемственность Римской Империи, германский национальный социализм - идею социального и национального единства германского и европейских народов, западные страны - демократические и общечеловеческие ценности и свободы...

И когда началась Вторая мировая, перед глазами многих участников военных и боевых  действий сражающихся сторон , стали открываться подлинные картины нереальной действительности, далеко отличающейся от возвышенно декларируемых  идеологических постулатов и доктрин.

 На советско-германском фронте солдаты стран Оси, и в первую очередь немецкие солдаты, столкнулись с такими социальными, духовными и гражданскими условиями  жизни населения СССР, которые не только противоречили их идейным и идеологическим взглядам, но и сами по себе становились в их глазах,  мощнейшей антипропагандой всему коммунистическому строю и его природе.

В этой статье приводятся выдержки из писем немецких солдат своим друзьям, родным и близким, опубликованные в немецкой и европейской печати во время войны с небольшой редакционной преамбулой:

"На Родине слышат о том, что происходит на фронте через невероятно короткое время. Германское радио часто в своих вечерних репортажах описывает события, произошедшие всего несколькими часами ранее, в германская кинохронике идут сюжеты, доставленные по воздуху прямо с поля битвы. Германский народ находится практически в непосредственном контакте со своими солдатами с помощью современных средств массовой информации. Прошлые поколения не могли ощутить такой близкой связи со своими родственниками. Однако, лучшим и наиболее персонализированным источником военных новостей были и остаются письма. То, что муж или сын, брат или жених излагает на бумаге во время краткого отдыха — не только долгожданные новости от любимого и незаменимого человека, но также и свидетельства от одного сердца к другому, к тому, которое бьётся в унисон. В течение Мировой войны солдатские письма доносили впечатления отважных бойцов, которые хотели отдаться борьбе без остатка. Также и в течение этой войны миллионы германских солдат сообщают о своих ярчайших впечатлениях. Каждая семья тщательно сберегает эти письма. В местных и фабричных партийных ячейках национал-социалистических организаций эти письма от товарищей передают из рук в руки как свидетельства очевидцев. Эта брошюра наполнена случайно отобранными отрывками из таких писем. Они были присланы нам гражданами из всех слоёв общества и из всех регионов. Многие из их дописали: "После того, как я прочёл это письмо, я подумал, что другим необходимо тоже прочитать его". Да, это правда! У миллионов германских граждан нет прямого контакта с фронтом. Они должны прочитать эти письма. Все эти письма касаются темы, которая сегодня является наиболее обсуждаемой в германском народе — что же в действительно представляет из себя Советский Союз? Иногда люди думают, что германские средства массовой информации порой преувеличивают, хотя факты показывают, что они, скорее, даже преуменьшают. Каждый сегодня думает о роли мирового еврейства в разжигании этой войны, или о польском терроре против этнических немцев. Некоторые граждане тогда считали, что сообщения о польских преступлениях преувеличены; сегодня они считают 60 тысяч могил жертв польских убийц. Но наиболее убедительные доказательства различия между описаниями и действительностью открываются в отношении большевизма. Это разоблачение особенно важно, потому что миллионы немецких граждан верили лживым словам агитаторов-коммунистов. Они рассказывали, что в границах Советского Союза находится "рай для рабочих, истинный дом для рабочих мира". Когда национал-социалистические газеты и книги рассказывали о социальном неравенстве в Советском Союзе, об ужасных массовых убийствах, детской нищете и безнадежной бедности всего населения, некоторый подвергали сомнению эти основательные и тщательно проверенные утверждения. Сейчас миллионы надежных свидетелей находятся в середине этого "рабочего рая". Они не могут быть подвергнуты сомнению. Они не путешествуют по тщательно подготовленным улицам, и их не ведёт гид "Интуриста" по тщательно отобранной фабрике. Они маршируют метр за метром через эту порабощенную большевиками страну. Они сражаются за каждую деревню и за каждый город, они видят лицом к лицу людей, которые почти 25 лет находились под властью большевизма. Сейчас эти немецкие солдаты пишут своим родственникам домой. Они пишут о том, что испытали часом раньше. Письма эти — не литературные шедевры. Но они столь же подлинные, как люди, написавшие их. Некоторые солдаты не скрывают того факта, что не всегда были национал-социалистами. Некоторые авторы писем даже подвергались законному наказанию за свою поддержку коммунистов в прошлом. Почти все из них помнят коммунистические тезисы и утверждения времён Системы (правление т.н. "Веймарской Республики"). Когда они вступили в Советский Союз, они не стремились отыскать плохое, они стремились узнать, что в действительности происходит на земле Ленина и Сталина. Они поведали нам, что увидели — часто в письмах, написанных второпях. Эти письма выстроены подобно солдатам на фронте. Они не на параде, они готовы к сражению. Есть солдаты — и есть письма — большие и маленькие, толстые и тощие, умные или не очень, полные энтузиазма или более умеренные. Мы видим в кинохронике лица идущих солдат, которые приветствуют нас, — иногда утомленные и истощенные, но всегда, однако, с ясным, уверенным взглядом и полные незыблемой уверенности в том, что они служат правому делу. Эти письма — такие же.

Именно поэтому эти письма так глубоко нас трогают. Они демонстрируют, что это решающее сражение не начато из-за жажды к власти или к завоеваниям, не из-за политического тщеславия или чрезмерного фанатизма. Именно это говорят наши враги. Но эти письма показывают, что германская и европейская культура зависит от этого сражения. Оно определит: либо большевизм и западная плутократия уничтожат всё то, что свято для немцев и всех европейцев; либо германский солдат и его храбрые союзники заложат основу для новой эры мира и свободы. Солдаты, чьи письма публикуются здесь, верят вместе с всеми своими товарищами в необходимость борьбы — и уверенны в победе. Кто может быть менее уверен чем эти люди, которые не только смотрят в глаза врагу — мировому большевизму, но и побеждают этого врага везде, где только не сталкиваются с ним! Эти письма касаются каждого аспекта жизни. Все, что солдат беспокоит, нашло отражение на бумаге. Естественно, личные и семейные детали были опущены, как и военные, которые могут быть использованы врагом.  В каждом случае приводится имя отправителя и его военный адрес, а часто и адрес получателя. Это доставит удовольствие авторам, которые увидят свои слова напечатанными. Это убедит сомневающихся в подлинности этих писем.

Рай для рабочих.

[Выдержки] Наиболее частая тема в письмах — обсуждение "Советского рая". Коммунистические агитаторы во времена правления Веймарской республики, годами распространяли эту идею в Германии и Европе. Москва, утверждали они, это "ад для эксплуататоров и рай для рабочих". Слова германских солдат — удар по большевизму и его западным союзникам, разлагающим мир.

Хуже, чем в аду

Лейтенант Отто Диссенрот, полевая почта 12 827D — лидеру местной партийной ячейки Кеммелю в Aльтенау (Майнфранкен) С Востока, 30.7.1941 Дорогой товарищ Карл! Я пишу это письмо из опустошённой украинской лесной деревни, в 40 километрах от Киева, который мы надеемся захватить через несколько дней. Вокруг нас — плодородная земля Украины, но 20 лет неумелого руководства большевиков всё развалили. Бедность, нищета и грязь которые мы видели за эти недели, неописуемы. Вы дома не можете себе даже представить ужасные результаты большевизма на этой плодородной земле. Все, что мы раньше читали в газетах, бледнеет перед лицом ужасной действительности. Наши глаза напрасно ищут хоть знака какого-нибудь строительства, какого-то символа прогресса, какой-то культуры. Мы тоскуем по виду чистого дома, организованной улицы, тенистого садах, по паре деревьев! Везде, куда ни посмотришь, мы видим грязь, распад, опустошение, нищету, смерть и страдание! Всюду мы видим призрак большевизма — измученные взгляды крестьян, пустые амбары, сотни убитых людей, крестьянские дома бедные, много разрушенных зданий. Я иногда думаю, что всё это — работа дьявола.  Когда пришёл большевизм, он принёс ужасную нищету. Всё, что процветало, всё культурное, было сожжено, убито. Я говорил со многими людьми, чьи родственники, отцы, братья, мужья, сыновья погибли где-то в Мурманске, Сибири или на ледяном севере. Тысячи умерли во время большого голода, особенно в 1932-1933 годах. Тысячи были брошены в тюрьмы и лагеря. Нищета тех, кого мы освободили от большевизма, неописуема.

  Любое проявление свободы было запрещено, любое движение запрещено. Всё, что от природы было прекрасным, хорошим и свободным, было разрушено. Всё, созданное Богом, истреблялось!

Они забрали благословение от земли и из душ людей. Они унизили их до уровня животных, бессильных, несчастных порабощенных животных без всякой надежды, которые не знали, будут ли они живы завтра, которые жили только, чтобы есть, и были счастливы лишь тогда, когда кто-то убивал их. Никакой ад не будет хуже, чем этот "рабочий рай". Там нет никакой надежды на спасение. То, что большевизм сделал против человечности и с русскими людьми  — грех перед Богом, преступление, которое невозможно понять. Каждый немец, который раньше думал, что большевизм это достойная идея и угрожал нам, национал-социалистам, смертью и кровопролитием только за то, что мы не верили в эту чушь, должен стыдиться! Мы были правы! Мы все содрогаемся, видя эту нищету, это страдание, эту безнадёжную большевистскую жизнь. Они украли всё у этих людей, кроме самого воздуха, которым они дышали. Земля, которую они унаследовали от отцов, стала коллективной; собственность — государственной, и они стали рабами, ещё хуже, рабы в самое темное Средневековье в Германии.

У них были крошечные участки их собственной земли, и даже они облагались тяжёлым налогом. Они должны были рапортовать колхозным комиссарам каждое утро, работать целый день, даже в воскресенье, без какого-либо перерыва. Они принадлежали государству. Им по возможности платили, но они редко видели деньги. Они получали 33 копейки в день, это примерно треть марки. У них не было в личной собственности ни плуга, ни лопаты, ни фургона, ни хомута. Все как бы принадлежало каждому, но всё принадлежало государству. Евреи и партийные шишки процветали, крестьянам доставались только голод, нищета, работа и смерть. Никто отвечал за почву, никто не чувствовал любви, какую мы, немцы чувствуем к нашей родине, к нашей почве. Знание крови и почвы умерло. Я говорил с 30-летним, который не понимал концепции собственности. Они учились в советских школах. Это объясняет, почему они не видят никакого смысла в культуре, не знают никакой в ней потребность. Их дома пусты и холодны, намного беднее, чем в Польше. Никаких картины, никаких цветов, чтобы прикрыть пустоту. Искусство кухни тоже исчезло из-за нехватки продовольствия. Ежедневная диета состоит из молока и хлеба, вдобавок немного меда и несколько картофелин. Каждый, кто наблюдает эту мрачную бедность, понимает, что именно эти большевистские животные хотели принести нам, трудолюбивым, чистым и творческим немцам. Это благословенье Божье! Как справедливо, что Фюрер призван возглавлять Европу! Беднейшая немецкая деревня — жемчужина по сравнению с этими разрушенными русскими деревнями. Иногда, когда я стою перед тысячами убитых коммунистами людей, которых мы находим в городах и сёлах, и в многочисленных случаях, когда мы обнаруживаем женщин и детей, вопящих над телами их родных, или когда они просят, чтобы мы освободили их мужей, которых увезли прямо перед тем, как мы пришли, я вижу Фюрера передо мной. Он спас порабощенное и изнасилованное человечество, дав ему снова божественную свободу и благословенность достойного существования. Истинная и самая глубокая причина для этой войны состоит в том, чтобы восстановить естественный и благочестивый порядок. Это — сражение против рабства, против большевистского безумия. Я горд, чрезвычайно горд, что могу бороться против этого большевистского монстра, снова сражаясь с врагом, против которого я боролся на уничтожение в течение трудных лет борьбы в Германии. Я горжусь ранами, которые я получил в этих сражениях, и я горжусь моими новыми ранами, и медалью, которую теперь ношу. Люди здесь будто пробуждаются от глубокого сна. Всё же, они не могут поверить в новую свободу; они не знают, что делать. Они садятся и ждут приказов. Теперь им приказано: "Возвращайтесь и работайте, собирайте с полей урожай, теперь у вас есть собственный дом". Именно это написано на всех плакатах, и каждый может видеть массы трудящихся людей на полях. Человек и природа свободны снова, Бог имеет снова утвердился тут, его вечный порядок восстановлен. [В главе ещё 23 выдержки из писем]

Дома и дороги

[Выдержки] Вопрос строительства жилья был излюбленной темой большевистской агитации в Европе. Они муссировали жилищную проблему, требуя, независимо от экономических условий, чтобы у каждого немца была своя комната. Так называемые коммунистические художники изображали нищету и плохое состояние перенаселенных рабочих кварталов. У Советского Союза было 25 лет, чтобы реализовать этот пункт своей программы. Он располагал сырьём и рабочими, что демонстрирует их программа вооружений. Ничто не стояло на пути строительства "рая" в их части мира. Но солдаты пишут, что за исключением евреев и партийных шишек, в Советском Союзе все жили "хуже, чем скотина у нас". [В главе 7 выдержек из писем, приводятся 2]

Невообразимая нищета

Старший сержант Курт Хуммель, полевая почта L 31 605 Lg Pa. Париж, — Северная Россия, 12.08.1941 Большевистские условия неописуемы. Я не мог даже представить, что такая нищета возможна.  Нельзя назвать то, где они живут, домами.. Только лачуги с гнилыми соломенными крышами. Вокруг огромные заброшенные поля. Нет ни одной, даже маленькой, лавки. Это то, что люди называют советским раем. Я желаю немногим отщепенцам, которые все ещё остаются в Германии, побывать здесь. Куда ни глянь, везде одна нищета. Каждый, кто это видит, понимает, как прекрасна Германия.

Главные дороги — как тропинки

Солдат Хайнрих Штар, — в Гамбург, коллегам по работе из Hochbahn A. G.* Северная Россия, 12.08.1941 Дороги. Мы в пехоте, вероятно, лучшие судьи хороших и плохих дорог, потому маршируем по ним километр за километром. Тут Советы также палец о палец не ударили. Главные дороги не лучше, чем тропинки. Поверьте мне, мои дорогие товарищи, любые солдатские проклятия справедливы после перехода на 40 или 50 километров по таким дорогам. Кроме того, +30-35 градусов в тени, а огромные пыльные облака дышать не дают. Болота, леса и плохие дороги мешают военным действия, но мы продолжаем наступать.

Правление больших шишек и евреев [Выдержки] Советский Союз был раем фактически только для евреев и партийных бонз. Даже в то время, когда по внешнеполитическим причинам евреи были не так заметны в правительстве, или когда они управляли через подставных лиц, евреев всегда было полно на средних и низших административных уровнях. В течение всего периода красной диктатуры они были бенефициариями. Яснее всего это видно на примере маленьких наций, которые Советский Союз поглотил, чтобы подготовиться к нападению на великую Германскую империю после начала войны, развязанной Черчиллем, и прежде всего — в Балтийских государствах. Помимо их неограниченной тяги к деньгам, их грязного поведения и их извращенной жажды мести, наши солдаты прежде всего столкнулись с евреями, как садистскими организаторами массовых убийств и злодеяний. Многие детали опущены, т.к. они не могут быть опубликованными в германской печати. Но можно понять, каким был обычный день, а чаще даже ночь, в застенках у палачей из ГПУ. [В главе 4 выдержки из писем, приводятся 2]

Еврей был кровопийцей Капрал медицины Пауль Ленц, полевая почта 7 14 628 Позен [Познань], —

Только еврей может быть большевиком; для этих кровопийц нет ничего лучше, если их некому остановить. Куда ни плюнь, кругом одни евреи, что в городе, что в деревне. Насколько мне известно (мы спрашивали русских людей, чтобы знать правду), ни один еврей не работал в рае рабочих. Даже самые маленькие кровопийцы имели должности с большими привилегиями. Они жили в лучших домах, если их можно назвать домами. Настоящие рабочие жили в маленьких домишках, или в бараках для скота, так же, как чернорабочие в старой России. Нет никакой разницы, что в деревне, что в городе с 300-тысячным населением, типа Минска — всюду бараки. Даже перед самой войной большинство рабочих испытывало только голод, нищету и рабство. Некоторым будет интересно, что тут были театры, оперы и так далее, даже большие здания были, но только для богатых, а богатые — это кровососы и их прихлебатели.

Солдат Райнольд Манке, полевая почта 02 179 — управляющему компании Отто Клоса в Гамбурге Боррману Дюнаберг [Даугавпилс], 8.08.1941 Дорогой Герман! Вот вам бы посмотреть, что люди называли большевистским раем! Это бедность, Герман, невероятная бедность. У людей не хватало зарплаты, чтобы купить пару носков или чего-нибудь вроде этого. Они зарабатывали 1 рубль в день, это примерно 10 германских пфеннигов, и это за полный рабочий день. Только евреи жили хорошо. Евреи и большевики угнали всех латышей, кого поймали на улицах перед приходом немцев. Они отобрали у них ценности, обливали дома бензином и поджигали. Тем латышам, которые не хотели идти с большевиками, отрезали руки и ноги, вырывали языки и бросали на улице. Они приколачивали гвоздями людей к стенам, даже детей. Это мы видели своими собственными глазами в тюремных дворах Дюнаберга. Если бы эти бандиты дошли до нашей страны, они бы рвали на куски нас. Но их месть обрушилась на латышей. Товарищи с фабрики Клосса должны побывать тут и посмотреть, что принесли 25 лет коммунизма. Тут только бедность, нищета, и ничего кроме нищеты. Старые саманные лачуги, свинья да корова — это всё, что у них есть. А в Германии люди говорили, как хорошо тут живётся рабочим."