Боль.

На модерации Отложенный

Я дурак. Я вижу распятие и испытываю боль. Я вижу счастливые лица людей, смотрящих на то же распятие, удивляюсь их радости, и мне становится еще больней. Я вижу счастливых людей, целующих распятие, и на глаза навертываются слезы тоски. Хочется выть. Не понимаю: радость людей,- это вера, или счастье лицезреть картину мук за веру. Не понимаю. Я дурак. Я ощущаю, каг крест жжет меня из нутра. Я знаю: крещение таинство и крещены все люди планеты, независимо верят они в то или нет, независимо, ощущают крест свой или нет. Не хочу я крест целовать. Не хочу на груди распятие таскать. Не хочу со смертью смириться. Я дурак. Я мечтаю жить и видеть

живого Иисуса Христа. Я беру в руки библию и.. не читал её. Мне больно. Я ясно вижу великий труд, вложенный в книгу. Ясно вижу наказ: не изменить ни единого знака. Ясно вижу, каг Иисус улыбается книжникам: все знания на небесах писаны. Ясно вижу неимоверный труд верующих, передать веру чрез культуру, чрез время отсутствия веры. Я не могу цитировать книгу, ссылаясь на главы и параграфы. Я дурак. Я не понимаю: зачем? Неужели записав все главы на компьютер, или магнитофон, сделаешь их Христианами, просвещенными и они прозреют….
Я не могу кланяться изображению креста с изображением распятого тела Христа. Христос – брат мне. Он такой же сын божий каг и я сам. Я преклоняюсь пред его талантом, терпением, силой, пред его верой в Бога, пред его волей, невзирая на моральные и религиозные устои, пройти в одиночестве весь путь до конца, и своим примером показать всем, что человек создан по образу и подобию Божьему. Сказал Бог: Свет. Стал Свет. Сказал! Сказать умел и нам велел.

Не понимаю. Убить человека несшего свет и развешивать изображения деяния своего, целовать, кланяться, креститься, чтобы принести себе облегчение, успех, здоровье… превратить в талисман, брелок счастья… носи и спасен,… носи и удача тебя не покинет….
 

Кде ты. Среди любопытствующих толп, пришедших поглазеть на казнь странного человека, зовущего себя сыном божьим. Среди остального народа, равнодушно смотрящего на дикую процессию, истязающую кого-то. Среди солдат, выполняющих приказ. Среди церковников, избавившихся от напасти «лишающей» их хлеба и, возможно, «молящихся» за спасение души грешника, а может быть и на всякий случай своей…. Кде ты. Ты сторонний наблюдатель тех событий или для тебя они не произошли. Тебе безразлично или для тебя все это фарс. Поди устрой такой фарс, чтоб началось новое летоисчисление, чтоб большинство календарных празднеств было связано с твоей личной жизнью или с тем, о чем ты сказал. Не получится. Даже если ты совершишь революцию. Любое твое «великое» деяние начнет забываться через пятьдесят, сто лет. Нет у тебя для этого ни мотива, ни веры, ни силы.
А Иисус. Каг будто два дня прошли две тысячи лет с его рождения и с года в год все чуда ожидают: прийдет ли третий день. И он пришел! Кде ты. 
Войди! в тело Христово хоть на миг. Пройди в нем несколько шагов мгновений жизни. Напряги воображение! Испробуй хоть в воображении! вкусить минуты счастья..

Нет верующих. Ты один. Даже не смотря на толпы людей, собиравшихся тебя послушать. Один. Узнавший Бога, нашедший путь знаний самого себя. Тебя долго били. Твое тело ноет каждой клеточкой. Всегда ласковое солнышко жжет саднящие раны. Быстро сохнущая в ранах кровь покрывает тело коростой и рвет раны еще глубже. Все тело рана. Даже вылитые на тебя кем-то помои приносят на краткий миг облегчение. Но тут же, впитываясь в раны, разъедают их еще больше. Хочется кричать, сколь есть мощи: люди! что ж вы делаете! все слова мною сказанные - правда! все мы дети божьи! каждый из вас подобен богу!... Но нет уж мощи. И смысла нет. Никто сегодня не услышит. Все что требовалось,- сказано. Надо терпеть. Нет выбора. На миру смерть красна. Все слова теперь криком станут и пролетят сквозь века. В глазах пелена да всполох алый. В кожу головы шипами вгрызается, для всеобщей потехи вздетая, «царская корона» так, что, кажется, будто давно разодраны кости черепа, и шипы венка впиваются в мозг, протыкая его до самой центральной клеточки. На истерзанную спину давит тяжелый груз. В слабеющем сознании все настойчивей и настойчивей звучит соблазн предательской мысли: брось! у тебя достанет еще сил! яви им гнев свой! разметай толпу дикую! выжги город сей дотла!.... Дай боже сил удержаться. Дай боже сил до конца претерпеть. Глупые люди. Обмануты. Слабы. Дай боже сил убийц своих любить. Не ведают что творят. Смеются уже больше из истерики и внутреннего страха, не понимая происходящего. Не может человек вынести такие избиения. Не может выжить. А ты встал. Не может в полном здравии человек стоять под тяжестью креста: чтобы высмеять, впятером на спину тебе клали. А ты избитый, искалеченный несешь. Тебя всеми силами старались сделать посмешищем. И ты чувствуешь наравне с собственной болью, каг с каждым полученным тобой ударом в окружающих людей все глубже въедается страх, подобно шипам, пронзившим твой череп. Пусть смотрят. Пусть боятся. Пусть удивляются…. Ты не гордишься собой. Не жалеешь себя. Тебе просто мучительно больно. Тебе жаль окружающих тебя людей. Ибо не ведают, что творят. Ибо именно ты, зная все, вынудил поступать несчастных именно так, каг они на данный момент поступают. Ибо не было иного выбора. И ты любишь убийц своих за то, что именно им предстоит превратить слова твои в столь мощный крик, что слышен будет он во всех провинциях до самого конца такого света.