Пламя из-под земли. Какой должна быть национальная идея России?

Во времена перестройки президент России Борис Ельцин, видимо, по рекомендации одного из советников, неожиданно заявил, что России нужна национальная идея.

Это заявление вызвало тогда шквал эмоций. Одни полагали, что никакой национальной идеи в природе нет и не может быть; разговоры о ней — демагогия, отвлекающая граждан страны от насущных проблем. Другие считали, что национальную идею выдвигает не власть, а народ, — она самозарождается в глубинах национального бытия. Третьи указывали, что национальная идея у России уже имеется — это построение демократии, или возрождение русской духовности, или создание великой державы, или формирование русского национального государства.

Дискуссия ничем не закончилась. Однако с тех пор к теме национальной идеи сохранилось ироническое отношение. Стоит произнести эти слова, и у многих появляется скептическая усмешка. Дескать, о чем тут говорить? «Делом надо заниматься, дорогой».

Вместе с тем национальная идея — это вовсе не кабинетные измышления. Это реальность, которая не раз проявляла себя в истории. Просто у национальной идеи есть свои четко очерченные параметры, и возникает она не в любой момент, а лишь при вполне определенных условиях.

***

Отличительной чертой национальной идеи является пассионарность. Это качество, в свою очередь, можно определить как способность нации к сверхусилию для достижения поставленной цели. Результат здесь иногда представляет собой настоящее чудо. Крохотная Голландия выигрывает войну против Испанской империи и обретает государственную независимость. Советские войска внезапно наносят Гитлеру поражение под Москвой. Польские войска в такой же трагической ситуации, когда падение Варшавы уже представляется неизбежным, наносят поражение Красной армии («чудо на Висле»).

Примеров можно привести множество. Однако все они свидетельствуют о том, что в ситуации пассионарного максимума нация действует буквально, как один человек: коллективные интересы, безусловно, преобладают над личными, жертвенность становится нормой и открывает громадный ресурсный потенциал.

Пассионарность — главный признак национальной идеи. В этом смысле набор национальных проектов, выдвинутых в свое время президентом Д.А. Медведевым (здравоохранение, образование, строительство жилья, что-то еще), на уровень национальной идеи явно не потянул, хотя его в это качество и пытались перевести. Не случайно об этих проектах давно забыли, точнее — списали на глобальный экономический кризис.

Аналогично с идеей модернизации. Никакого энтузиазма у россиян эта идея не вызвала. Бытовой приговор был таков: ему (президенту) надо — пусть и модернизирует. И опять-таки не случайно, что о данной идее сейчас стараются не вспоминать.

Исторический анализ свидетельствует, что национальная идея «включается», как правило, в трех случаях.

Во-первых, это создание нации: консолидация этнических сил, завоевание независимости, образование собственного государства.

Во-вторых, это сохранение (спасение) нации: преодоление масштабной угрозы в виде войны, природной или социально-экономической катастрофы.

И в-третьих, это преобразование нации: модернизация этносоциальной культуры, приведение ее в соответствие с конфигурацией нового времени.

Заметим, что во всех трех случаях наличествует онтологический вызов, связанный с существованием/несуществованием нации. А в ответ на такой вызов осуществляется громадный общенациональный проект, требующий от нации напряжения всех ее сил.

Причем сам вызов может присутствовать в двух разных формах — физической и метафизической.

Физический вызов представляет собой конкретную, ясно видимую угрозу — масштабная катастрофа или война. Однако, конечно, не всякая катастрофа и не любая война. Вызов влечет за собой пассионарный ответ лишь тогда, когда возникает действительная угроза: борьба британского флота против испанской «Непобедимой армады», породившая в Англии невиданный ранее национальный подъем; та же «битва за Англию» (сражение ВВС Великобритании с немецким люфтваффе, июль — октябрь 1940 г.); Великая Отечественная война СССР против фашизма.

Метафизический вызов, в свою очередь, представляет собой вызов будущего: нарастающее несоответствие форматов национального (государственного) бытия параметрам нового мира, и в отличие от физического, конкретного вызова долгое время существует в неявном, неотрефлектированном состоянии. Для его осознания необходимо интеллектуальное усилие национальных элит. Заметим, что этого, как правило, не происходит. Вызов будущего не осознали в свое время ни императорская Россия, ввергшаяся в катаклизм революции и Гражданской войны, ни многие другие страны, испытавшие аналогичные катастрофы. Рефлективный ступор, незамечание очевидного, как показывает история, обычно связаны с тем, что когнитивный уровень властных элит, особенно авторитарных, не слишком высок. Политики начинают осознавать необходимость реформ лишь тогда, когда стратегическая угроза обретает острую форму.

***

Теперь обратимся к России. В формальных координатах ее положение выглядит достаточно благополучным. Глобальный кризис Россия переживает без особенных потрясений, уровень жизни в стране хоть и не бог весть какой, но все же приемлем для большинства, внутреннюю ситуацию отличает стабильность: протестные всплески последних лет не поколебали властную вертикаль.

Физического, явного и прямого вызова перед Россией нет.

Зато метафизический вызов вполне очевиден.

У России слабая экономика: основной доход в бюджет приносит экспорт сырья. У России неуклонно убывающее население: за Уралом, вплоть до Тихого океана, простирается антропологическая пустота. В России продолжается этническая сепарация: русские уходят из национальных республик и во многих из них уже стали этническим меньшинством.

Сейчас модно обсуждать различные стратегические сценарии. Так вот, наиболее вероятный сценарий будущего России, на мой взгляд, таков: медленное протухание с последующим вялым распадом страны на национальные территории.

Причем отпадет от России не только большинство национальных республик, но также — Сибирь и Дальний Восток.

Россия в ее нынешнем виде перестанет существовать.

Осознает ли эту угрозу нынешняя российская власть? Даже если осознает, то никак это внешне не проявляет. Осознают ли эту угрозу интеллектуальные элиты страны? Нет, по крайней мере в массмедиа набат не звучит. Осознают ли ее россияне? Опять-таки нет: несмотря на недовольство коррупцией и ростом цен, россияне настроены достаточно благодушно. Большинство уверено в том, что всё как-нибудь образуется.

***

Обратим внимание на следующее обстоятельство. Метафизический вызов требует преобразования нации. Фактически в результате такой трансформации возникает «новый народ», обладающий высокой пассионарностью.

Примеров здесь тоже сколько угодно.

В хаосе раннего Средневековья возникла новая нация — рыцарство, которое господствовало в Европе несколько сотен лет. Причем это был именно единый «народ» — с единой религией (христианство), с единой культурой (рыцарский кодекс), с единым языком (лингва франка). Пассионарность рыцарства была весьма высока. Во времена крестовых походов рыцарские отряды дошли до Иерусалима, образовав там свое королевство.

Ответом на религиозные войны XVI — XVII веков также стало образование новых наций. В Европе возникли первые национальные государства, тут же начавшие экспансию во внешний мир, создав империи гигантские. Новая национальная общность «советский народ», образовавшаяся в результате революционного Октября, так же демонстрирует высокий уровень пассионарности: индустриализация страны, победа в Великой Отечественной войне, создание атомной бомбы, выход человека в космос.

Напомним также об «этнической революции» в Соединенных Штатах, осуществленной в 1960 — 1980 гг. Из нации расовой, имеющей ограниченное этническое ядро (белый, англосаксонец, протестант), американцы стали нацией мультикультуральной, «всеобщей» — энергия, порожденная этим метаморфозом, ощущается в Америке до сих пор.

И вот тут подчеркнем важный аспект. Во всех случаях преобразования нации идея, которая трансформировала исходный народ, была не экономической (наращивание материальных благ), а метафизической, создающей ценностный горизонт: христианизация мира, построение социализма, создание империи, мировое господство, равенство всех людей.

То есть ответ на метафизический вызов будущего тоже должен предстать в пространстве метафизических координат.

Очевидно, что традиционный «экономический путь» приводит Россию в тупик. Это следует даже из самых общих соображений. В России более холодный климат, чем в Европе и США, а это ощутимо повышает стоимость производства. Если же к климатическому налогу добавить еще и транспортный, связанный со стоимостью более длинных и трудных коммуникаций, то становится ясным, что, делая «то же самое», — мы всегда будем отставать от западных стран.

К тому же демографический кризис, в котором все глубже увязает страна, уже в ближайшем будущем приведет к тому, что заглохнут все инновационные направления. Сил еле-еле будет хватать, чтобы поддерживать текущий экономический уровень. Дистанция между Россией и западным миром будет расти.

Единственная возможность ее сократить — это помимо ресурсов физических, которые уже на пределе, использовать ресурс метафизический, рождающий дополнительную энергетику.

Говоря иными словами, россияне, чтобы выжить, должны превратиться в другой народ, перейти на качественно иной цивилизационный уровень. Ей требуется не модернизация экономики, подразумевающая улучшение быта, а модернизация бытия — создание нации, способной жить в современности. А инновационная экономика, как, впрочем, и гражданское общество, войдут неизбежными компонентами в этот метаморфоз.

Так какой же должна быть национальная идея России?

В те же давние времена перестройки на одном из круглых столов мне был задан «американский вопрос»: «Если ты такой умный, почему же ты не богатый?» И, помнится, ответил я так: «Не всем быть богатым, кому-то надо быть умным». Быть может, в этом и состоит настоящая перспектива?

Быть может, следует обратить внимание на данный инновационный аспект?

Заметим также, что интеллектуальная рента, на которую вполне можно жить, тем и отличается от сырьевой, что создает уникальный продукт. Это, как выразился Александр Неклесса, своего рода «техно-версаче», который задает инновационную моду на несколько лет вперед.

Правда, для этого потребуется аксиологическая трансформация. «Новый народ» всегда возникает на базе новых ценностных приоритетов. Сейчас социальными идеалами россиян являются чиновник и бизнесмен. А должны быть — ученый, изобретатель, интеллектуал.

Или проще: уважают не того, кто богат, а того, кто образован, талантлив, умен.

Труд, конечно, большой.

Своего рода «внутренняя революция».

Превратиться в новый народ.

Но, по-моему, оно того стоит.

Андрей СТОЛЯРОВ
специально для «Новой»