ПЕРВАЯ МАРТОВСКАЯ НЕДЕЛЯ

Для меня она, эта первая мартовская неделя, необычная. 

Сталин умер в день рождения мальчика Бори. Мальчик Боря жил в огромной коммунальной квартире на Домниковской улице, которая шла от площади Трех вокзалов к Садовому кольцу. Этот дом стоит до сих пор. Улицы Домниковской нет давно. Теперь это проспект Сахарова. Но дом стоит. 

Родители Бори чуть ли не плакали. Не из-за того, что умер Сталин. А из-за того, что у Бори Сталин украл день рождения — Борин праздник. 

Теперь, так думали родители Бори, 5 марта будет днем траура. Слава богу, этого не произошло. 

День рождения моего папы — 6 марта. Так что и его день рождения Сталин мог украсть. 

К смерти Сталина он уже прошел всю войну, через Сталинградскую битву. На танке Т-34. 

Папа моего папы сгинул в Норильском лагере. Стране Сталина нужны были хорошие специалисты, особенно на Севере. Мой папа о конце своего папы не знал ничего. Я знаю сегодня больше, чем мой папа, о конце своего деда. Я был в Норильске дважды и видел, как и в каких условиях он жил. В течение семи лет. Пока там и не умер. Мой дед. 

При этом он жил семь лет в Норильске, не зная, что происходит с его тремя детьми в Москве. Мой дед был моложе меня сегодняшнего. 

Когда умер Сталин, моя мама была на шестом месяце беременности. Беременна она была мной. Ее папу расстреляли сразу, в 1937 году. Но она тогда этого не знала. 

А ее мама, то есть моя бабушка, сидела в Акмолинском лагере жен изменников родины. В А.Л.Ж.И.Р.е — такая веселая аббревиатура. 

Мама, беременная мной, собралась на похороны Сталина. Ей было 30. Сейчас ей 90. Если бы папина мама ее не заперла дома и не пустила на похороны Сталина, и мама на них бы пошла, я мог бы не родиться. 

Муж сестры моей бабушки, когда умер Сталин, выпил стакан водки, перекрестился и сказал: ну слава богу, умер этот рыжий черт. 

Папин день рождения отмечали всегда 8 марта. Это была вечная тема для шуток. 

8 марта рано утром я покупал букеты абхазской мимозы — бабушке и маме. Шарики абхазской мимозы были маленькие и лысые, размером с пшено. Сегодня я знаю, видя мимозу в Италии, что шарики у нее должны быть большими, как вишня, и пушистыми. А та советская мимоза была потрепана и больна. Мимоза для меня — это символ 8 марта. 

Ну так вот. 

Помню, как я возвращался домой рано утром на метро с этими двумя букетами мимозы. Рано встал, съездил за цветами в центр — и вот возвращался. 

Кроме меня, в пустом вагоне ехал еще один гражданин. Гражданин спал. Гражданин в день 8 марта был вдрабадан пьян. Когда гражданин успел напиться — загадка. 

Гражданин лежал на сиденье, которое в метро предназначено для троих. Гражданин был весь усыпан разными цветами. Цветы лежали на его груди, голове, ногах. Цветы лежали на полу и в изголовье гражданина. Большой букет, который был предназначен, видимо, любимой гражданина, рассыпался на составляющие его цветы. Было смешно и грустно смотреть на гражданина в цветах. На конечной я вышел, а гражданин уехал в темноту. В парк. Весь в цветах. Как в последний путь. 

Спи спокойно, дорогой товарищ, пошутил тогда я мысленно. 

В Москве мне как-то позвонили с популярного радио, спросили — вы, Андрей Георгиевич, отмечаете советский праздник 8 марта? Я ответил: а с чего вы взяли, что 8 марта — это советский праздник? Подготовьтесь, пожалуйста, и позвоните мне еще раз. 

И надо же — журналист через два часа позвонил мне вновь. Извинился. Рассказал мне про Клару Цеткин и Розу Люксембург. И сказал, что теперь и он будет отмечать этот международный праздник. 

С праздником вас, причем с двойным. С 5 марта всех, а с 8 марта — исключительно женщин. 

Будьте здоровы и все держите себя в руках. 

Ну и картинки на этот раз вам про генералиссимуса.