Кто виноват?

О чём меж собою болтают мужчины –

Серьёзные и не из слабых?

Конечно – о жизненных первопричинах,

О высшем… Ну, в общем – о бабах.

Сидят себе трое друзей закадычных

За соображением взрослым.

И вечную тему терзают привычно,

И в грустных блуждают вопросах.

«Короче – опять пролетел как фанера.

Червей накопал, и заначил…

И – нА вот тебе! Заявляет мегера –

Поехали к тёще на дачу!

Ну, типа – насмарку опять выходные,

Опять пропадает рыбалка.

Такой она в годы была молодые…

А стала – такая хабалка…»

Другой, на него понимающе глянул,

Поскрёб сокрушённо в затылке,

И, тихо скривясь, как от ноющей раны,

Добавил под   клёкот бутылки:

«Да ладно – рыбалка… На прошлой неделе

Пришли Рабинович и Вася…

И только расслабились, только присели –

Является! И понеслася…

И тоже, такая была – хохотушка,

Тихоня, хозяюшка! Чудо.

А щас вон – таращит глаза, как лягушка,

И пилит, и пилит, зануда…»

Запили признания мрачные эти.

Притихли под хрупанье лука.

И вставил своё откровение третий,

И в голосе – давняя мука:

«Моя ж меня – просто сживает со свету,

Хоть в омут сигай головою:

И то ей не так, понимаешь, и это,

И то не туда, и другое…

Таким же котёнком казалась вначале…

Да я от неё бы, однако,

На пушечный выстрел, когда бы сказали –

Какой она станет собакой!»

И так содрогнулись их души в печали,

Что к небу едва ли не хором

Страдальцы, по своему каждый, воззвали

С тоскою и скорбным укором:

«О, Боже, насколько всё сущее в мире

Устроено мудро тобою.

Так как же из нежных, загадочных, милых

Ты создал в итоге такое?»

Тут небо разверзлось, и сделалось душно,

И глас, будто грома раскаты

Им молвит растерянно и простодушно:

«А Бог его знает, ребята…

Я только Создатель, ни больше, ни меньше.

А жёны… Клянусь небесами –

Я девами их сотворяю. А в женщин

Вы их превращаете сами…»