Корпорация "Тюрьма"

В конце прошлой недели наши тюремные власти разразились сенсацией: оказалось, что они обдумывают возможность появления в России частных тюрем. Имея к этому вопросу некоторое касательство, хочу поделиться тем, что об этом известно мне.

…Работая в США, я имел возможность посетить частную женскую тюрьму в Калифорнии. Со стороны это заведение никак не вязалось с представлением о зоне: несколько стоящих рядом аккуратных одноэтажных строений, больше похожих на ферму. Ни сторожевых вышек, ни глухих каменных заборов. Лишь трехметровая проволочная ограда, типа «рабицы», но в более крепком исполнении. И только набросанные поверх ограды кольца колючей проволоки указывали на то, что мы добрались до цели.

Еще меньше это место было похоже на тюрьму, когда нас впустили вовнутрь. Мы попали туда в выходной день, и может быть, от этого нас поразила атмосфера эдакой расслабленности, необязательности происходящего. Арестантки, одни в униформе, другие в чем-то домашнем, бродили из одного конца большущего тюремного двора в другой, сидели на лавочке у общежития, курили и чесали языками, в сторонке группа девушек кружком играла в волейбол, а откуда-то из приемника неслось что-то разухабистое…

И все-таки это была тюрьма. Женская тюрьма, куда 200 осужденных посчастливилось попасть из обычных мест заключения, чтобы отбыть последние полтора года своего наказания. Частные тюрьмы считаются привилегией, которые можно заслужить примерным поведением: ни буйных выходок, ни попыток побега. Но и примерное поведение – еще не пропуск. Попасть сюда могут только те, чьи преступления относятся к числу легких: воровство, мошенничество, операции с мелкими партиями наркотиков, вождение автомобиля в нетрезвом виде.

…Первая частная тюрьма появилась в США в 1984 году. Тогда власти искали решение проблеме переполненных тюрем, вызванной масштабной компанией по борьбе с наркотиками. Призыв был услышан, бизнес не заставил себя ждать. За короткое время в стране появились десятки частных исправительных учреждений.

По данным на 2011 год в 107 частных тюрьмах отбывали наказание 85 600 заключенных, т.е. примерно 3 – 4% от их общего числа. Лет семь назад этот процент был вдвое выше.

Однако на чем же зарабатывают частные компании? Оказывается - только на разнице между тем, что получают от государства на содержание каждого заключенного и их фактическими расходами.

Уже только этого достаточно, чтобы постоянно находиться под подозрением у общественности, чтобы противники новшества объявили частным тюрьмам непримиримую войну. И порой противники добивались успеха. В ряде штатов им удалось ограничить или полностью запретить бизнес на заключенных.

Частные компании обычно подозревают в том, что в погоне за прибылью они могут неоправданно экономить, недодавать что-то из положенного заключенным или как-то иначе нарушать их права. Возможно это и справедливые опасения, но вот что увидели мы.

…На территорию тюрьмы нас пропустили без особых проблем. Но вот со съемками мы постоянно испытывали затруднения. Каждый раз начальник охраны спрашивал заключенных, желают ли они присутствовать во время съемок. Те, кто возражал, просто уходили, а более общительные должны были дать на то письменное согласие. Зачем? Чтобы впоследствии у них не было повода судить власти за незаконное вмешательство в их личную жизнь.

За этой процедурой неотступно наблюдал представитель Калифорнийского управления тюрем. Работники управления находятся здесь на постоянном дежурстве, чтобы, как нам объяснили, исключить возможность нарушения прав заключенных, чтобы соблюдались другие правила, общие для всех мест заключения.

Согласно предписаниям, например, заключенных положено постоянно пересчитывать. Во время проверок – пять раз в сутки – жизнь в тюрьме замирает: всем положено быть в это время на своих кроватях, настрого запрещены все разговоры, а тем более любые перемещения. Надзиратели ходят между рядов, сверяя наличие кроватей с их владелицами.

Хотя и сравнительно мягкая, но все же это тюрьма. Со своим миром ценностей, правил и привилегий. Казалось бы, какая разница, когда зайти в столовую – первым или последним, еды всегда ровно по числу заключенных, но быть в первой десятке здесь считается привилегией.

Как и положено в тюрьмах, есть здесь и свои ограничения. В столовой нельзя занимать место товарищу, только живая очередь. Причем на подходе к раздаче нельзя разговаривать: болтовня, - объясняет начальство - замедляет движение...
Чтобы получать доход, тюремному руководству приходится тщательно следить за расходами. А если речь идет о питании, то еще и строго выдерживать установленную государством норму - 3000 калорий в день на человека. В отличие от обычных тюрем здесь очень мало продуктов идет в отход.

Однако бережливость – свидетельствую, мы обедали вместе с заключенными – на качестве еды не очень сказывается. Не ресторан, конечно, но вполне сравнится с нашей учрежденческой столовой.

Как и в других тюрьмах, за нарушение правил здесь полагается наказание. Самое тяжелое из них - лишение так называемых «льготных дней». При усердной работе и хорошем поведении в американских тюрьмах день обычно идет за два – это и есть льготные дни. Но, сокращая срок, власти не только поощряют заключенных. Так здесь еще пытаются хоть в какой-то мере облегчить проблему переполненных тюрем: поскорее выпустить одних, чтобы освободить место другим. И в этом смысле частные остроги не являются исключением.

Как и в обычных тюрьмах, здесь не практикуют принудительный труд, и чем занять себя на время отсидки - обычно это дело выбора самих заключенных: работать, учиться или вообще ничего не делать. В последнем случае, правда, на досрочное освобождение рассчитывать не приходится.

Те, кто посмышленей, выбирают учебу. И тут самым неожиданным для нас стал тюремный компьютерный класс.
Кому трудно учиться, выбирают работу. Как и у нас, здесь тоже связывают работу с идеей исправления преступников. Хотя бы в теории. Но есть и отличие. По крайней мере, в этой тюрьме главная цель – не заставить работать вообще, а научить заключенных чему-то полезному. Многие ведь не могут сделать даже самых простых вещей - заменить выключатель или запустить косилку. Впрочем, некоторые идут еще дальше – за время, проведенное в заключении, им всерьез удается овладеть ремеслом электрика, слесаря или столяра. Оказалось, что многое в этой тюрьме сделано руками заключенных. Начиная с каптерки – просторного помещения, огороженного от цеха массивного вида решетками, и кончая сантехникой. И даже кое-что из мебели, например, столы в компьютерном классе, тоже сработаны местными умельцами.

Хотя тюремные власти и поощряют тех, кто желает трудиться, но обеспечить работой заключенных обычно бывает нелегко. Нельзя, например, сделанные в тюрьме стулья поставлять для продажи в какой-нибудь магазин. Это запрещает закон: заключенные не имеют права вступать в конкуренцию, а, следовательно, отнимать заработки или рабочие места у законопослушных людей. Поэтому чаще всего работа заключенных бывает ограничена нуждами самой тюрьмы или благотворительностью.

Платят заключенным, примерно как и у нас призывникам в армии - только чтобы хватало на сигареты. Правда, по выходу из тюрьмы каждый получает двести долларов. Что-что, а деньги стимулом к труду здесь не являются.

Но чем бы ни занимались заключенные, день наших съемок был выходной праздничный день, и его можно было провести по своему усмотрению. В том смысле, что женщины могли свободно разгуливать по тюремного двору, играть в волейбол или проводить время со своими гостями. Свидания по выходным дням не ограничиваются. В нерабочее время здесь разрешают сменить тюремную одежду на собственную. Можно и позвонить домой. Правда, записаться надо заранее, сделать можно лишь один звонок в день и весь разговор – не более 15 минут.

По всем меркам режим облегченный. Однако общественное мнение в целом стоит за то, чтобы ужесточать наказание, чтоб неповадно было, да и как-то оно спокойнее покрепче запереть преступника. Но специалисты говорят, что в тюрьмах с особо жестким режимом преступники становятся более опасными, более жестокими, чем они были раньше. А уж если речь идет о преступлениях ненасильственных, не рецидивных, гораздо полезней научить заключенного тому, как можно преуспеть в нормальном обществе.

И, правда, в этой частной тюрьме стараются как-то подготовить людей к жизни на свободе: обучают профессии, умению мирно решать конфликты с другими людьми и многому другому. В чем-то, мне показалось, это заведение бросает вызов общепринятой тюремной практике: отношения тюремщиков и заключенных здесь строятся не столько на подавлении личности, сколько на уважении достоинства человека. Во всяком случае, я покидал тюрьму именно с таким впечатлением.

Не знаю, возможно, нам показали тюрьму образцовую. Могу допустить, что в других частных тюрьмах всё обстоит не так уж и радужно. В любом случае то, что увидели мы, свидетельствует, что нормальные тюрьмы с «человеческим лицом» возможны, а смысл наказания может состоять не в том, чтобы заставить человека страдать нравственно и физически, а в том, чтобы временно ограничить его свободу и его волю. И в тоже время помочь что-то изменить в своей жизни.

И вот теперь в свете заявления ФСИНа о возможности создания частных тюрем в России, напрашивается вопрос: а возможно ли нечто подобное и у нас?

Лично я такой возможности сходу не отвергаю. Мой следующий пост завтра будет ровно об этом.