«Врагов у России сегодня много, это факт»

— Откуда у вас так рано появилась информация о том, что погибший Максим Кузьмин был избит и принимал психотропные препараты?

— Когда пришла информация о смерти ребенка, ее стали проверять в российском консульстве. Консул обратился к шерифу, ему подтвердили: действительно есть такой случай. Сегодня я показывал документы, которые были получены от официальных лиц: показания социальной службы, доктора, двух следователей и отца мальчика. Работник социальной службы сказала, что мальчик погиб неестественной смертью, скорее всего, от жестокого обращения со стороны матери, потому что он был избит. Она (работник социальной службы — «МН») видела труп мальчика и в ситуации разбиралась! После этого консул сразу обратился к отцу. И отец начал все рассказывать, пригласил их в дом, показал им Кирилла (брата Максима). И потом, когда эта информация у них собралась, они ее передали мне.

— Вы говорили, что информация о смерти Максима Кузьмина поступила в консульство от соседей. Вы с этими людьми лично общались?

— А зачем я буду с ними общаться?

У нас не судебный процесс, чтобы я как адвокат выкладывал документы. Я отвечаю за свои слова.

— Кто показал, что именно мать избила ребенка, как вы утверждали в своем твиттере?

— Это сказала представитель соцзащиты.

— Но если мальчик остался один на детской площадке, не означает ли это, что мать явно не избивала его в это время?

— А то, что он весь в ссадинах и гематомах — это что-нибудь значит?

— Вы зачитывали, как вы сказали, отрывки из показаний социального работника, а также показаний врача и приемного отца Максима Кузьмина. Вы будете публиковать эти документы целиком?

— Они находятся у меня, в посольстве, консульстве и у всех, кто занимается расследованием. У нас не судебный процесс, чтобы я как адвокат выкладывал документы. Если адвокат делает заявление и ссылается на документ, этого достаточно. Я отвечаю за свои слова. Получить доступ к этим документам... Простите, кто вы? Если сейчас свернут расследование, возможно, я опубликую их. Я не исключаю того, что расследование будет свернуто. Я как адвокат понимаю позицию защиты американской стороны: сейчас им нужно снять общественное напряжение и максимально затянуть историю, навести тень… Сейчас все будет затянуто.

— В вашем твиттере появляются достаточно резкие высказывания, например, что «враги России распространяют клевету». Кого вы имеете в виду?

— Я их знаю. Сами узнавайте. Это те, кому неинтересно, чтобы Россия развивалась, была без сирот, чтобы она не продавала детей в Америку. Когда я говорю «педофильское лобби», кого я имею в виду? Вам фамилии назвать? Я с ними борюсь, я их знаю.

— Назовите. Хотя бы  должности назовите, например.

— А я не знаю, на чьей вы стороне: может, вы к ним побежите жаловаться.

— Нет, мы просто расскажем читателям, чем вы занимаетесь.

— Я езжу по детским домам России. Для борьбы есть политические партии и движения, есть правоохранительные органы…  А то, что врагов у России сегодня много, это факт. Это люди, которые не замечают ничего хорошего.

— А без таких терминов, как «враги России» нельзя обойтись?

— А как? То есть, говорить, что все серенькие?

— Вы сотрудничаете с дипломатами, с сотрудниками консульств. Они не жаловались на то, что им сложно работать после ваших резких заявлений?

— Наоборот. Мы с полуслова понимаем друг друга с Сергеем Викторовичем Лавровым. Сотрудники МИДа на местах звонят мне каждый день: у меня три неотвеченных звонка накопились за то время, что мы с вами разговариваем. Дипломаты благодарны мне за поддержку, потому что сами они не могут озвучивать многие вещи. Вот сейчас вбросили информацию о том, что МИД тайно извинился за мои высказывания по поводу Максима Кузьмина. Вранье полное! Посольские, консульские ребята мне звонили, говорили: «Ну, негодяи… Нам не за что извиняться!»

Я не уважаю блогеров, которые приходят домой и с конфеткой за щекой садятся: дай-ка еще какую-нибудь гадость напишу

— Вы говорите про «врагов России», а при этом сами учились в Америке, ваша семья живет за границей… На днях Алексей Навальный писал об этом.

— Нет, я это не хочу даже обсуждать. Эти люди только хотят, чтобы я вышел и ответил им, чтобы они на этом подняли свои ставки! Чтобы Астахов начал отвечать. Чувство брезгливости не позволяет мне с ними спорить. Перепечатали интервью пятнадцатилетней давности… Что на это отвечать? Моя жизнь была прозрачной, когда я был адвокатам. Я и сейчас ничего не скрываю.

— А противоречия здесь нет? В том, что у вас хорошие отношения с…

— Я вообще не понимаю нашего интервью. Давайте закончим. Кто говорит? На заборе тоже пишут. Я не уважаю блогеров, которые приходят домой и с конфеткой за щекой садятся: дай-ка еще какую-нибудь гадость напишу. Я не собираюсь это комментировать.

— Хорошо, давайте про маму погибшего мальчика поговорим, про Юлию Кузьмину. Раньше вы говорили, что второй сын Кирилл может к ней вернуться. Вы собираетесь как-то способствовать этому?

— Я с Юлией Кузьминой ни разу не встречался. От нее в мой аппарат пришло письмо. Я обязан рассмотреть его. Решение о восстановлении родительских прав принимает суд.

— Но вы и дальше собираетесь принимать участие в ее судьбе?

— В какой судьбе? На ток-шоу? Или в поезде? Или в застолье ее? Мы ей объяснили, каков порядок восстановления родительских прав. В Псковской области есть уполномоченный по правам ребенка, Дмитрий Владимирович Шахов. Ему дано поручение: занимайтесь Юлией Кузьминой, смотрите на нее. Все. Сейчас все ее эксплуатируют, и никто не спросил у нее, почему она пьет и почему у нее второй ребенок суррогатный, от которого отказались его родители!

— Откуда вам известно, что Юлия Кузьмина — суррогатная мать Кирилла?

— Не знаю. По крайней мере, есть такое заявление с ее стороны. Вы знаете, сколько в стране Юль таких? У меня нет времени со всеми знакомиться.

— Вы много работали над российско-американским соглашением об усыновлении, а вскоре после этого выступили противником международного  усыновлении в принципе. Почему вы изменили свою позицию?

— Соглашение Америке предлагалось подписать, если я не ошибаюсь, пять раз, когда там убивали российских детей. Информацию об усыновленных детях они как не предоставляли нам, так и не предоставляют. Когда случилась ситуация с Артемом Савельевым (российский ребенок, усыновленный в 2009 году американской гражданкой и возвращенный ею обратно в Россию в 2010 году — «МН»), я первый выступил за мораторий на усыновления. Тогда посол США Джон Байерли дозвонился до меня и сказал: «Мы готовы обсуждать соглашение». По этому соглашению Госдеп обязан был информировать нас о делах усыновленных российских детей, но соглашение никогда не выполнялось. Когда случился инцидент с Максимом Бабаевым, который пострадал от приёмных родителей (Максим Бабаев был усыновлен супружеской парой Шед и Кристи Трэйлор. Они были арестованы по подозрению в жестоком обращении с ребенком. Однако позже обвинения были сняты — «МН»), информацию об этом нам отказались предоставлять, и до сих пор консульские работники его не видели. Это было мертворожденное соглашение, и оно не работает. Мы были на детском ранчо в Монтане (приют был специально создан для американских родителей, которые испытывают трудности с воспитанием приемных детей из России), но детей от нас спрятали: хозяйка сказала, что они с детьми уехали. Я думаю, американцы просто не могут создать механизм взаимодействия Госдепа со штатами по проблемам усыновлённых детей.

Вот вы знаете, сегодня было бы проще простого согласиться на отставку. Да ради бога! Я на эту должность не рвался

— Вы наверняка по своему опыту знаете, что в Америке гораздо больше, чем у нас, развита инфраструктура для инвалидов. Вам не кажется, что если мы запрещаем иностранное усыновление, мы сокращаем возможности сирот, у которых серьезные проблемы со здоровьем?

— Посмотрите в интернете дело семьи Демария. Из России 21 девочку вывезли в Америку для сексуальной эксплуатации. Это к вопросу о том, куда попадают российские дети инвалиды: в ту замечательную инфраструктуру — это я тоже видел — или в вот такую семью? Или семья Шмитц, в которой приемных детей пытали так, что у прокурора слезы на глазах стояли, когда она нам про это рассказывала.

Почитайте американские доклады и отчеты, например, «Child Abuse Report» — каждый год выходит. Американцы умеют создавать механизмы для того, чтобы можно было проверить информацию. Но у меня нет уверенности в том, в какую семью попадут дети, усыновленные американцами.

— А насколько, по-вашему, безопасны сейчас российские детские дома?

— Это другой вопрос. Этим мы как раз и занимаемся, на это наша программа «Россия без сирот» и нацелена. Чтобы детские дома стали безопасным местом и чтобы их стало меньше.

— Недавно вы инспектировали детский дом в Ижевске, там умерла Арина Балобанова. У нее был отит и миозит, судя по публикациям. Эти заболевания достаточно легко диагностируются и лечатся, но девочка умерла. Что вы можете сказать об этом случае?

— Ей поставили такие диагнозы, но это были только вторичные признаки болезни, которой она болела. Очень сложное, редкое инфекционное заболевание. Не могу повторить название, сложно выговорить. Это связано с тем, что гельминты попали в кровь и в рану.

— Вы имеете в виду, в рану попала инфекция?

— Такое заключение сделали врачи, что вы меня спрашиваете? Я же не врач. Дети гибнут у нас и в детских домах, и на улицах, и в семьях. Я не могу нести ответственность за проблему, которая запущена уже сто лет. Но мы работаем, мы не сдаемся. Вот вы знаете, сегодня было бы проще простого согласиться на отставку. Да ради бога! Я на эту должность не рвался.

— Вы можете что-нибудь ответить людям, которые назвали запрет на американское усыновление «законом подлецов»?

— Эти люди делятся на две категории. Первые пребывают в неведении относительно реальной ситуации, с ними я готов работать. Вторая категория — это люди, по которым ударил запрет на иностранное финансирование НКО, прописанное в том же законе. И я знаю конкретных людей, врагов России,  которые долгие годы получали деньги исключительно из-за рубежа, исключительно для того, чтобы находить самое страшное и негативное, заплевывать любую нашу инициативу, подсовывать свои странные предложения, которые вообще невозможно принять. Вот они и завизжали. А третьим все равно, что говорить, лишь бы выступать в оппозиции.

Что касается эксплуатации детей в политических целях, то первыми эксплуатировать их стали люди, которые начали орать, что запрет на усыновление — это подло

— Но ведь среди противников закона были и приемные родители.

— Да? Пожалуйста. Пусть придут, скажут, с чем конкретно они не согласны. Пусть называют, как хотят. Закон принят, и он не будет отменен. А что касается эксплуатации детей в политических целях, то первыми эксплуатировать их стали люди, которые начали орать, что запрет на усыновление — это подло. А этот закон избавляет детей от эксплуатации.

— Несмотря на то, что он был ответом на «акт Магнитского»?

— Ответ на «акт Магнитского» — «список Гуантанамо».  Вы можете найти его на сайте Государственной Думы.

— Боюсь, там я его не найду.

— Найдете, он так и называется. Вы, наверное, раньше были следователем?

— Нет, а вы, насколько я знаю, окончили Высшую школу КГБ. У вас сохранились связи, вы используете их для получения информации?

— Конечно, и никому их не раскрою!

Павел Астахов. Досье

Павел Алексеевич Астахов родился 8 сентября 1966 года в Москве.

Проходил срочную службу в пограничных войсках. В 1991 году окончил Высшую школу КГБ СССР. На одном из праздников для курсантов познакомился с будущей женой Светланой — она пришла за компанию с подругой, которая встречалась с другом Астахова. Светлана Астахова работает в «Коллегии адвокатов Павла Астахова» и продюсирует  телепрограммы мужа: «Час суда», «Дело Астахова» и другие.

Еще в годы студенчества у супругов родился первый сын Антон. Он получил престижное высшее образование за границей: в Оксфордском колледже и Нью-Йоркской экономической школе. Сейчас Антон Астахов работает заместителем исполнительного директора Совета при президенте по модернизации экономики и инновационному развитию России, числится сотрудником в адвокатской компании отца. Средний сын Астахова Артём окончил МГИМО.  Младший Арсений родился в Ницце, на Лазурном Берегу, о чём Астахов рассказал в интервью журналу «Семь дней» в 2009 году: омбудсмен сообщил, что его супруга рожала в палате, где до неё лежала Анджелина Джоли, да и в целом рожать во Франции гораздо комфортнее. Светлана Астахова осталась с маленьким сыном во Франции, сейчас ему четыре года.

Крестить Арсения из России приезжал священник Константин Кочкин, с которым Павел Астахов знаком давно: омбудсмен — прихожанин Владимирского храма в Куркине, в котором служит Кочкин. Некоторое время Астаховы и Кочкины дружили семьями, священник с женой и детьми гостил во французском доме Астаховых и был приглашен на морской круиз вдоль Лазурного берега в честь их серебряной свадьбы.

Однако в 2010 году произошла странная история: матушка Марина Кочкина узнала, что Павел Астахов написал патриарху письмо о том, что она якобы изменяет мужу и выгнала его из дома. В это время они с мужем уже были в разводе: Константин Кочкин ушёл к другой женщине.

Встретиться с Павлом Астаховым и прояснить ситуацию с письмом Марине Кочкиной не удалось: секретарь адвоката предложил ей записаться на приём стоимостью 10 000 рублей. Тем временем, бывший муж по решению суда должен был ежемесячно отдавать 45 000 рублей на содержание троих детей, оставшихся с Мариной: доход священника позволял назначить ему такие алименты. Но уже в октябре 2011 года Кочкин подал в суд: просил снизить размер алиментов до 6 000 рублей, мотивируя тем, что его заработок резко уменьшился.

Интересы Кочкина представляла адвокат «Коллегии адвокатов Павла Астахова» Виктория Данильченко. В итоге троим детям Марины Кочкиной теперь действительно полагается только 6 000 рублей в месяц.

Что касается карьеры, то после окончания Высшей школы КГБ Астахов уволился со службы и стал гражданским юристом, начал работать в авиакомпании, а вскоре переквалифицировался в адвоката.

Среди клиентов Астахова — основательница финансовой пирамиды «Властелина» Валентина Соловьёва, олигарх Владимир Гусинский, американец Эдмонд Поуп, бывший мэр Москвы Юрий Лужков и его жена Елена Батурина, председатель Счётной палаты Сергей Степашин, подполковник Юрий Буданов, журналисты Сергей Доренко, Сергей Бунтман и Михаил Леонтьев, издательский дом «Коммерсант», дирижёр Владимир Спиваков, певец Филипп Киркоров и другие российские знаменитости.

В 1995 году Павел Астахов защищал в суде Валентину Соловьёву, основательницу финансовой пирамиды «Властелина»: её судили за обман около 24 тысяч вкладчиков на сумму 563, 7 миллиардов рублей. Соловьёву  посадили на семь лет, но через пять лет она освободилась условно-досрочно благодаря своему адвокату Астахову.

В 2001 году будущий омбудсмен защищал интересы Владимира Гусинского: Генеральная прокуратура завела на бизнесмена дело о хищении у государства 10 миллионов долларов. В июне 2000 года олигарха арестовали и поместили в Бутырское СИЗО, но вскоре освободили, а 20 июля он продал «Газпрому"» свою компанию «Медиа-Мост», а вместе с ней и канал «НТВ». После этого уголовное дело было закрыто, а Гусинский улетел в Испанию. Но вскоре на олигарха было заведено второе уголовное дело, на этот раз о хищении у «Газпрома» 300 миллионов рублей. Бизнесмен был объявлен в международный розыск и даже задержан, но добиться экстрадиции российским властям не удалось, а позже, в 2004 году, Страсбургский суд счёл, что уголовное преследование Гусинского было незаконным.

Благодаря делам Владимира Гусинского и Эдмонда Поупа, которого обвиняли в шпионаже, Астахов как адвокат стал известен в США и был приглашён на круглый стол в Конгресс США, а затем получил приглашение в магистратуру школы права Питтсбургского университета. В 2002 году он защитил там диссертацию «Разрешение международных коммерческих споров». Одновременно с Павлом Астаховым в Питтсбургском университете прошла курс и его жена Светлана. Об Америке Астахов вспоминает с благодарностью: «Я никогда не забуду, что юрфак Питтсбургского университета стал моей второй альма-матер, а Соединенные Штаты — моей второй Родиной. Это те факты, о которых я не перестаю рассказывать людям доброй воли, живущим в России, Франции, Испании, Великобритании, США и во всем мире. Всей своей жизнью и моим личным примером, я делаю всё, что могу, для укрепления нашей дружбы и борьбы за мир во всем мир… Мой жизненный опыт, учеба и работа в Америке дали мне великую возможность взглянуть на наш многообразный, изменчивый, многосторонний и многоцветный мир широко раскрытыми глазами». Это цитата из статьи, которую Астахов написал для сборника Питтсбургского университета. В ней он также замечает, что его семье было очень комфортно жить в Америке, где они имели большие возможности для занятий спортом, культурным досугом и, конечно, наукой.

Защищая Владимира Гусинского, Павел Астахов весьма критично высказался о правовой практике в российском государстве: «В условиях тотального попрания прав человека на следствии прокуратура используется как ширма, за которой очень удобно прятать античеловеческие методы ведения следствия, граничащие порою с пытками. До тех пор пока прокуратура будет слепо исполнять пожелания власти, каждый может считать себя подозреваемым».

Однако в 2007 году адвокат изменил своё отношение к власти и возглавил движение «За Путина!» — организация ратовала за то, чтобы Владимир Путин оставался в российской политике после истечения второго президентского срока. «Мы же выбираем себе хозяина в доме? Вот и здесь мы предлагаем выбрать стране хозяина», — пояснил свою инициативу Астахов. В том же году он стал членом Общественной палаты — его выдвинуло «Диабетическое общество инвалидов» Брянской области. В ОП Павел Астахов участвовал в работе комиссии по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в СМИ. Кроме того, бывший адвокат вошёл в состав Общественного совета при ФСБ.

В последний раз в качестве адвоката Астахов прославился в 2009 году, защищая интересы владельца Черкизовского рынка Тельмана Исмаилова. Следственный комитет обвинял бизнесмена в хранении на складах рынка крупной партии контрабанды.

На этом адвокатская карьера Астахова прервалась: в 2010 году Дмитрий Медведев назначил его уполномоченным по правам ребёнка в стране. Предшественник Астахова, Алексей Головань, ушёл в отставку, не проработав и четырёх месяцев на своём посту, хотя, в отличие от Астахова, имел долгий опыт работы с проблемами детей: с 1989 года работал в сфере опеки и попечительства, а с 2002 года был детским омбудсменом Москвы.

Приступив к своим новым обязанностям, Павел Астахов обещал развернуть масштабную деятельность по защите детских прав: поставить уполномоченных по правам ребенка не только в каждом регионе, но и в отдельных населенных пунктах и даже в образовательных учреждениях, добиваться создания в прокуратурах отделов, занимающихся только делами, связанными с детьми, привлекать к суду нерадивых чиновников, допускающих нарушение прав детей, реформировать систему интернатов, законодательно ввести патронат, бороться за обеспечение выпускников детских домов бесплатным жильем. Кроме того, омбудсмен грозился изымать детей у пар, которые не могут поделить детей при разводе, и отправлять в приёмники-распределители до тех пор, пока родители не договорятся.

Павел Астахов участвовал в подготовке и согласовании двустороннего договора по усыновлению между Россией и США, который был подписан 13 июля 2011 года. Согласно документу, усыновить российского ребёнка американская семья может, только если в России  для него не нашлось родителей и только через аккредитованное агентство по международному усыновлению: независимые усыновления исключаются. Потенциальные приёмные родители-американцы должны пройти социально-психологическую подготовку. Усыновлённый российский ребёнок получает американское гражданство с момента въезда в США, но при этом до 18 лет сохраняет российское.

Тем не менее, 15 декабря 2011 года во время телепередачи «Разговор с Владимиром Путиным» Астахов заявил, что он «абсолютный противник международного усыновления» <...> «…потому что у нас в стране мало детей. Их становится всё меньше и меньше. А мы за последние годы отдали почти 200 тысяч детей в иностранные руки. Большинство из них живёт в США. А сколько насилия, издевательств, убийств происходит сегодня в этих США!» — объяснил свою позицию омбудсмен и попросил Владимира Путина вовсе прекратить международное усыновление российских детей. В декабре 2012 года Павел Астахов поддержал законопроект «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушению прав граждан Российской Федерации», который стал ответом на «Акт Магнитского», принятый в США и, кроме прочего, запрещал американским гражданам усыновлять российских детей. Позже закон был принят российским парламентом и подписан президентом 28 декабря 2012 года.

Ранее в 2012 году Астахов заявлял, что его задача — закрыть все детские дома в России, обеспечив приёмными родителями каждого сироту. В интервью газете «Московский комсомолец» детский омбудсмен рассказал, что за два года работы он с бригадой своих подчинённых, так называемым «Детским спецназом», проверил 996 детских учреждений, в результате были уволены более 230 должностных лиц.

Кроме правозащитной деятельности, Павел Астахов известен как телеведущий и писатель. Наиболее известен его роман «Рейдер», причем из-за него бывшего адвоката обвинили в клевете: начальник Главного следственного управления при ГУВД Москвы Иван Глухов заявил, что Астахов в своей книге опорочил репутацию правоохранительных органов. Тем не менее, все закончилось доследственной проверкой, которая не обнаружила в «Рейдере» ничего реально криминального.

В 2006 году Павел Астахов защитил докторскую диссертацию «Юридические конфликты и современные формы их разрешения». Профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД РФ. Заведующий кафедрой гражданского процесса на юридическом факультете Института экономики, управления и права Российского государственного гуманитарного университета. Владеет шведским, испанским, французским, английским языками.

Официальный доход Павла Астахова в 2011 году составил более 29 миллионов рублей, доход Светланы Астаховой — более 6 миллионов рублей.

Информация собрана из открытых источников