ЗАЧЕТНЫЕ ДНИ И ПРИЛИПАЛЫ

  Пришлось мне как-то ехать на такси  в аэропорт «Домодедово». Запомнился мне не, сколько водитель, сколько его разговор, в котором, честно говоря, я так и не разобрался до конца.

   Расписывать внешность таксиста не стоит. Он не модель на подиуме. Сделаем несколько штрихов.

   Кожаная кепка, сдвинутая на затылок. Поистертая, видимо, не одни годы «проходившая» с ним. Кожаная куртка в тех же, наверное, годках. Да жилистые, завитые венами руки, глядя на которые невольно   подумаешь: от таких рук лучше держаться подальше.

   Словом, парень в крепких плечах и, как я понял далее, на язык не слаб.

   Всю дорогу он то тяжело вздыхал, да так что душно в машине становилось, хотя и окошки были открыты, то тоскливо говорил: забыл меня Бог сегодня, забыл.

   А после вздыхания и слов, он покрепче натягивал кепку и так закручивал машину, что шины свистели. И, казалось, пережмет сейчас через сотку на спидометре, на воздух взлетим и «окунемся» в рядом пролегающий густой, да березовый  лесок.

- Куда гонишь? Успеем, - сказал я. – Дорога ледяная. Смотри, как машины вертятся. Одним металлоломом скоро  покроется. До отлета много времени. Еще успею высотой надышаться.  Так топишь, что можем и над деревьями полетать, а приземлимся по частям. Склеят в больнице, да еще головы перепутают.

- Не бойся.

   Опять вздох.

- Я за дорогой смотрю, а   думаю о другом. Успеем,  я знаю эту трассу, где кочка, а где от уха мочка. Кочку сотрешь, а на мочке  машину, как  в ухо завьешь. Не один десяток шин пришлось «постричь» по этой дороге - вздохнул он. -  Мне другое нужно. Мне хочется, чтобы Бог обо мне хотя бы сегодня вспомнил. А то что-то как бы и забыл. Провинился я за вчерашний день.

  - Вспомнит, - сказал я, глядя на машины петлявшие по дороге, - когда в кювете окажемся. И разнесут нас по кладбищам. И выкарабкаться из них – уже не выкарабкаемся.

   Говорят, не каркай в дороге, а я вот не выдержал и «каркнул».

-Знаешь, как говорят: никому из нас из этой жизни живым не выбраться.

- Выберемся все, - вздохнул он. – Вопрос только в том. Когда и куда? Одни на именины,  а другие на помИны.

   Я снова уцепился за слово.

    А он на мои слова не реагирует и все вздыхает:  да, забыл меня Бог, забыл.

   Не выдержал я.

- Да, поясни мне. Что ты бормочешь: забыл меня Бог, забыл. Неприятности какие-то случились?

- Не поймете Вы меня, - ответил он. – Вы, конечно, извините, но, мозги у Вас не те.

   Грубовато, но я сдержался. Любопытно было послушать его объяснения.

- А ты расскажи. Может быть, мои мозги совпадут с твоими.

- Это невозможно. Я в кепке, а ты в шляпе. И хочешь, чтобы кепка со шляпой совпала. Фасон не тот.

   Хотел я  внести поправочку, что мозги не  фасоном меряются, да перебил он меня.

- Ну, Бог с тобой. Сам напросился. Мои кепочные мозги твои шляпочные не перевернут, но, может быть, фасончик мозгов и изменишь.  Многим я рассказывал, а они посмеются, да еще скажут: странный у меня Бог. А Он вовсе и не странный, а то, что нужно. Он…

   Таксист хотел что-то добавить, но здесь неожиданно из боковой дороги выскочила красноватая «99»  на огромной скорости. Столкновение разнесло бы на  осколки и такси, и «99», но таксист резко тормознул. Машину закружило, как юлу, но «выскочка»  успела проскочить, даже не остановилась и умчалась в сторону Москвы.

   Поведение водителя оказалась неожиданным.

   Вместо того, чтобы взорваться, как обычно и выплеснуться душой, да пополоскать языком, он вдруг засмеялся и весело крикнул мне.

- Не забыл меня, Бог. Браток. Вспомнил. Удачу на колеса намотал.

   Водитель повеселел, высунул голову в окошко, чтобы ветром освежиться и даже начал  потихоньку посвистывать.

- Радуешься, что в кювет не занесло, и не разбились, - спросил я.

- Нет, - улыбнулся он. – Бог вспомнил меня. Понимаешь, если у человека каждый день не происходят какие-то неприятности, и он не преодолевает их или не делает что-то доброе, значит, забыл его Бог.  Я бы такие дни не брал в зачет НАСТОЯШЕЙ  жизни.  Это дни  прилипалы.

- Прилипалы, - протянул я, ощущая холодок в груди и радость, что пронесло. - А когда ребенок рождается? А  любовь… Это, какие дни?

   Словом, пошел я по цветочкам, а он мне в ответ по ягодкам.

- Так ты же  не знаешь, что из ребенка еще  получится?  Мужик на ногах или дитя на руках. Или любовь, какая  будет? Радостная и веселая или от скуки квелая. Вот сегодня у  меня зачетный день в жизни. Бог не забыл. Напомнил, что я под ЕГО властью живу. Видел, как «99»  из под удара вышла. А мог бы не то, что насквозь пробить, а вот как быка  точно завалить. А вчера почти целый день катал и хотя бы какой – нибудь прыщ, что душу встревожил бы, выскочил. Пустой день. Не зачетный для жизни. Когда душа спит, да отлеживается или иллюзиями играется, она от Бога отделяется. Мертвый человек, как на дереве засохший сучок. Дерево  сосет, а сам сохнет и гниет.

   Что мне оставалось ответить? А то, что часто отвечают некоторые в таких случаях, чтобы не обидеть.

- Оберегал Бог тебя или реакция спасла.

   - Реакция. Я однажды по степи ехал. Ширь, да раздолье. Хоть сотню тракторов выставляй. А навстречу «КАМАЗ» пер. Столкнулись. Как будто кто-то машины магнитом друг к другу потянул. И не пьяные были.

   Таксист с сожалением посмотрел на меня и хотел добавить, видимо,  с червоточиной словцо, да понял, что к разговору оно не шло.

- Это, по - твоему, да таких, как ты. Реакция.  Оберегал, это легковесное понятие о Боге.  Бог никого не оберегает, а дает каждому по его силушке, да по душе и разуменью.

А оберегать меня, тебя…, это не ЕГО дело. Это дело человеческое. Люди сами себя должны оберегать и Бога сюда не вмешивать. Вот, возьми, бывает паренек, силы у него малек, а прет на коловорот. Не понимает, что не по силушке.  А коловороту что? Ширнет и малька в землю головой воткнет.

   Хотел было я словечко вставить, чтобы натаскать интеллектуального мусора: мол, у Бога дел много, да и с Вселенной, спустя рукава, не справишься… Одних электронов, да фотонов каждую секунду триллионами из  своих заначек и кладовых в мир нужно выпускать. Словом, в мыслях попытался я  заправить Бога и делами человеческими и  вселенскими…

   Да не тут – то было. Рот не успел открыть. Слова, словно ворохом от таксиста посыпались..

- Помолчи. А сегодня, видишь,  вспомнил. Не забыл, что есть в ЕГО семье такой Иван  Задубный. Родня по его душе и крови.  Сейчас втоплю выше сотки и увидишь, как стрела буду нестись и хрен, что случиться и никакое ГАИ не остановит.

   Ехал бы я еще до аэропорта «Домодедово» около часа, но после его слов проскочили за двадцать минут.

   Трасса была забита, но таксист так залихватски юркал между легковушками, юлил между тяжеловесами, стрелой проносился мимо ГАИ, да еще рукой помахивал.

   Прощаясь на стоянке такси в аэропорту, я спросил его.

- Откуда у тебя такое понимание Бога. Сам выдумал?

- Сам человек ни хрена ничего не может выдумать. Даже Солнце само не светит. Его подпитывают. Поймешь, что я скажу, душу освежишь, а не поймешь, еще больше мусора в нее набросаешь. Года три назад я попал в больницу,- начал он. - Все было нормально до этого. И вдруг и руки, и ноги сразу  отнялись. Не мог не только ими шевелить, но даже языком ворочать. Не боль страшна была мне, а мысли о безнадеги. Прилипну к больничной койке на всегда, думал я. Не оторвут и в ней в сосняк закладут. Врачи меня чуть не закололи. Какие уколы только не пробовали на мне. Как бы эксперимент проводили.  А я на все их лекарства плевал, и все время думал о Боге.  И в один день вдруг  приснилось мне, что я иду домой,  все оказалось на своих местах. Иду молодой и сильный. Кровь в жилах играет и силу от макушки до пят гоняет. Хоть в телегу запрягай, хоть грузовики таскай. Встал я после этого сна, подрожал, ступил одной ногой, потом второй и пошел. Как прежде. Раньше пробовал на костылях, а руки не держали. Костыль под мышку, а он, как в воду. А тут встал и вперед, да, выходя из больницы, еще цыганочку отбацал на порожках. Вся врачебная знать и санитарная свита выскочила. Врачи, конечно, за пальму первенства: это мы, это мы тебе помогли. Заслуги в башке, да на языке   прописывали себе. А я им в ответ: да пошли вы к черту со своими уколами, капельницами, реанимацией. Бог обо мне вспомнил вот и поднял на ноги. Они, как полагается, против Бога, а я на свои ноги. Шел, как на параде. Вот это и был самый большой зачетный день в моей жизни.

- А, может быть не Бог помог тебе, а вера в себя, - сказал я.-  Человек…

- Для тебя, может, и вера в себя, - перебил меня таксист, - а для меня вера в  Бога, - твердо сказал он. -  Вот такие дела, браток. В Бога верить это не в церковь ходить и крашеные яйца носить, а в душе хранить. А если скажут мне, что с человеком такая неприятность случилась, после которой он не оклемался, то отвечу просто: это не Богово дело, а черта. Скажут: это слова. Для кого слова, а для меня это дела. В том сне приснилось мне еще, что человеку лучше жить по принципу: не навреди себе и другому; не навредишь в настоящем, и не будешь каяться в будущем. Как думаешь?

   А как мог думать я? Многое переплелось в душе моей после войны. Пропетлял не мало.  Распутывал уже не один год, а точку опоры так и не мог найти. Да и в мирной жизни еще немало петель забрасывал. И сам же в них оказывался. Через одну петлю перешагну, а в другую, глядь, и попаду.

-  Вот так,- не дожидаясь моего ответа, продолжал таксист. -  Богатый сон был. Все не запомнил, но запомнил еще одно. А в спорах во сне сказали так: истина не пострадает, если ее выскажешь, человеку, а душа  человека от иной истины пострадать может.

   Я хотел было хмыкнуть, да остановился. Хмыкать не было от чего.

- Умный ты, парень. Поднабрался.

- Не знаю, какой я. Не мне судить, да себя хвалить.  Умный или дурной. С деревни скинулся и в город перекинулся. Институтов не кончал. Может быть, и не все толково и понятно объяснил. Знаю одно, что сон я не выдумывал, он сам ко мне пришел. Врач стал мне объяснять: сон такая штука… Губами мнет, а далее штуки не идет.

   Он угнездился в машину, и крикнуло мне через окошко.

- А испытания Бог посылает, чтобы ты человеком, а не человеческим огрызком стал.  Не думай, браток, что таксисты это только хапуги. В иной кепке порой бывает больше мозгов и доброты, чем в шляпе. Я же до того, когда у меня и руки, и ноги отнялись, хапугой был. Драл, аж кошелки трещали и лопались. Жизнь в монете вертелась. Ладно. Проехали.

   Он сдвинул кепку подальше на затылок, загреб руль руками, а отъезжая достал все - таки.

- Пока, браток. Даст Бог -  дороги сомкнуться. Если не здесь, так там. Где-то же они сходятся. Глупый скажет под деревянным крестом, который он своим оком видит, а умный задумается. Он же не глазами жизнь видит, а душой.

   В самолете со мной рядом оказался священник. Весь полет он мне рассказывал первую главу «Бытия»  Библии. Хотелось мне поспорить, но в голове постоянно крутились мысли таксиста.

   Выходя из аэропорта «Борисполь» я думал: каждый человек имеет свое мнение. И я тоже: а, может, и нет Бога, а есть, прежде всего, Вселенная, в которой все предопределенно, и никому из нас никогда не выбиться за рамки этой фатальной предопределенности.

   Но, как бы там не было с Вселенной или Богом, может быть, и напутал таксист с горку, но, наверное, прав он в одном точно: бывают дни зачетные в жизни, а случаются и дни – прилипалы.