5. 4. ОРГИАСТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ. БРАЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫХ ЖИВОТНЫХ

БРАК ПОД ВЛИЯНИЕМ ЕСТЕСТВЕННОГО И ПОЛОВОГО ОТБОРА
У диких видов животных новые программы поведения работают, а устаревшие либо подавлены за ненадобностью, либо «подправлены» и подчинены актуальным новым.
Человек эволюционировал не как обычный биологический вид. Превращение гоминоидного животного в человека произошло очень быстро (относительно темпов эволюции других животных). Сформированный Естественным Отбором разум играл при этом роль главного катализатора перемен и основного инструмента адаптации человекообразного существа, а впоследствии и человека. С развитием разумной деятельности Естественный Отбор все больше превращался в Соревнование Культур, что, в свою очередь, сопровождается невиданным до сих пор ростом скорости «мутаций», среди которых мутации естественных анатомических органов все больше вытесняются мутациями психическими и их производными артефактами — техническими и технологическими изобретениями, формировавшими вокруг наших предков антропоморфную и рукодельную (культурную) «атмосферу», все более амортизирующую жесткие влияния неумолимой Матери-Природы.
Ускорение эволюции и вмешательство в ее ход культурного отбора обеспечивают сосуществование в человеке унаследованных противоречивых программ, обслуживавших в разные периоды эволюции и самые ранние формы брачных отношений его животных предков, и самые поздние. Среди них за прошедшие 30 млн лет встречались самые разные брачные стратегии, например, как у гиббонов процветала нестрогая моногамия; или, как орангутанов, где самец токует перед самкой, но не кормит ни ее, ни детенышей; или, как у шимпанзе и горилл, где самцы коллективно владеют самками, но ни их, ни детей не кормят... Однако за все это время среди такого поведенческого разнообразия так ни разу и не встретилось ни малейший намеков на хотя бы какое-то подобие парного брака. И абсолютно во всех известных случаях отношений полов у гоминоидов и у всех близких к ним видов существует более или менее жесткая модель строго однозначного доминирования самца над самкой. Одним словом: никакого матриархата, а тем более любых вариантов демократической анархии Природа не допускает. Только патриархат — всегда и повсюду!
КОНФЛИКТ ЕСТЕСТВЕННОГО И ПОЛОВОГО ОТБОРА
Естественный отбор на своей новейшей — половой — стадии ознаменовался конфликтными зигзагами и противоречиями.
Неуклонное поумнение антропоидов сопровождалось ростом массы органа ума — головного мозга, который, в свою очередь, раздвинул границы своего вместилища — черепа. Ставшая мучительно громадной по сравнению с узким тазом матери голова ребенка угрожала выживанию роженицы в процессе родов. Естественный Отбор исправил этот собственный брак, раздвинув вширь бедра самки, «оплатившей» анатомический прогресс утратой прежней скорости передвижения и удлинением сроков беременности. Широкобедрая и полногрудая мадонна стала не только соблазнительно желанной для самцов, но и доступной добычей для хищников, медлительной обузой на марше во время миграции стада, потерявшей способность самостоятельно кормить себя и обеспечивать собственную безопасность, всецело занятая заботами о вынашивании плода и ухода за родившимися детенышами.
Посвятив себя целиком функции воспроизводства, самка стала нуждаться в постоянной, полноценной и разнообразной заботе о себе и своем приплоде. Источниками такой заботы поначалу были все самцы стада, а позже, благодаря смекалистости самок, забота о конкретной самке локализовалась в лице конкретного самца, верившего, что он инвестирует свою заботу в собственных детей. Однако такая вера или надежда возникали не на пустом месте. Виртуальные феномены мужского доверия к «супруге» (и позднейшие романтические наслоения на простодушную доверчивость), обеспечивающей его продолжение в потомках, вырастало из весьма прагматичного и вполне животного сексуального интереса к самке, обменивающей товар своего тела на мужские инвестиции — корм, убежище, безопасность...
Созданные по инициативе самок прочные и долговременные брачные узы обеспечили дальнейшие инновации: продление периода детства, совместную взаимную опеку супругов и передачу личного опыта — друг другу и потомкам.
С каждым новым шагом по пути эволюции сокровищница инстинктивных программ адаптивного поведения наших предков обогащалась новыми приобретениями среди которых самые новые, по молодости, оставались самыми неустойчивыми и ущербными; и все они, созданные на разных этапах эволюционной истории для адаптации к разным условиям бытия, конфликтовали друг с другом, откликаясь, порою, на одни и те же сигнальные раздражители, но, отвечая на них абсолютно непохожими моделями поведения.

Так, например, в области половых отношений самцов и самок антропоидов с некоторых пор одновременно и параллельно могли действовать
и программы примитивного обезьяньего изнасилования,
и длительные (чуть ли не романтические) «заигрывания» с моментальным, следующим за копуляцией, охлаждением и расставанием,
и полноценные, насыщенные взаимной заботой, обменом услугами и сексом, брачные отношения, связывающие партнеров вплоть до совершеннолетия общих потомков, все более напоминающие вполне человеческий семейный быт.
Не один из наших далеких и не очень далеких предков имел несчастье запутаться в лабиринтах инстинктов, сокрытых в самых потаенных закоулках души, борющихся там друг с другом и, вместе с тем, дополняющих один другой. И не один из нас и наших потомков еще растеряется в хоре «голосов» из далекого прошлого, одновременно зовущих нашу «бессмертную душу» в таких разных — взаимоисключающих — направлениях:
сеять свою сперму веером вокруг себя — беззаботно и где только и как только можно,
делать то же самое, заботясь об одной или только нескольких избранных самках или
всецело подчинить всю свою жизнь заботам о ней и только... ну и еще о ее (и, кстати, своем) приплоде.
ВМЕШАТЕЛЬСТВО ИСКУССТВЕННОГО ОТБОРА В ХОД ЕСТЕСТВЕННОГО И ПОЛОВОГО ОТБОРА
Существует только один способ не растеряться в изобилии наследственных поведенческих альтернатив: знать подсознательную природу своих мотиваций и поступать правильно (адаптивно) — ясно и без иллюзий, понимая:
что я делаю?
зачем я это делаю?
что на самом деле получится в итоге таких моих действий?
не забывая при этом так же трезво и безошибочно «расшифровывать» поступки других людей.

Человек по сей день участвует в Естественном Отборе: на устойчивость к заразным болезням, на нравственное поведение — в охваченных СПИДом популяциях Африки отбор увеличивает долю людей, генетически склонных к строгой моногамии. При этом сегодня у нас есть гораздо больше шансов соответствовать неумолимым требованиям Высшего Судии, поскольку в нашем распоряжении не только богатейший набор безошибочных и проверенных эволюцией программ поведения, но и разум, способный выбрать из этого репертуара самые важные и необходимые для данного момента времени и для данных условий.
Но как определить: правильно ли мы поступаем? Не ошиблись ли в выборе?
О правильности (технологичности) совершения самого инстинктивного акта безошибочно сообщают приятные ощущения по его завершении. Например:  
самцы после выброса семени испытывают оргазм, значит сделано все, что положено и так, как положено, чтобы его семя достигло своего адреса;
или — самки, освобождаясь от собственных продуктов выделения, вызванных правильной копуляцией, тоже испытывают оргазм.
Но, выбирая разумно (!) из унаследованного реестра врожденных поведенческих альтернатив единственно верную стратегию и, совершенствуя ее силами нашего небезупречного интеллекта, мы не располагаем столь же надежными и однозначными индикаторами правильности принятого решения. Единственным достоверным признаком нашей правоты в этом отношении может быть лишь простой и очевидный факт: осталось ли после нас в результате нашего выбора жизнеспособное потомство, способное, в свою очередь, продолжиться во времени или нет?

В ходе биологической эволюции на ее новейшей — антропогенной стадии включаются и все мощнее работают культурные «двигатели» биологического прогресса, хотя и не всегда в его — прогресса — пользу. Но это уже зависит от того, как антропоиды используют свой интеллект, наличие которого не только не предохраняет человеческий вид от дальнейших эволюционных ошибок, блужданий и тупиков, но делает цену каждого неверного шага непоправимо фатальной и неизмеримо трагической по последствиям.

Адаптация гоминид, по мере насыщения ее разумом, стала обеспечиваться не только генетической информацией, но и ПЕРСОНАЛЬНЫМ ОПЫТОМ, накапливаемым и передаваемым в пространстве и времени в виде универсально доступной всем членам популяции и универсально воспроизводимой ими информации. При этом человек всецело остается в поле влияния Естественного Отбора, который, продолжаясь прежними темпами, дополняется в своем человеческом сегменте отбором произвольным — Искусственным, где в качестве Оценщика и Судии учится выступать умнеющее антропоморфное существо. Критерий адаптивности (успешности) антропоморфного Искусственного Отбора — непротиворечие его результатам и законам Естественного Отбора, что значит по-прежнему: выживают и продолжаются только лучшие — ЭЛИТА.

Продолжение следует