"Крестовый поход против неверных, лежащий великим долгом на совести молодого царя"

Потеря татарами национальной государственности стала величайшей трагедией народа, имевшего к тому времени более чем тысячелетнюю историю своей государственности. Были всем и стали никем, имели все и остались ни с чем - вот что означали октябрьские события 1552 года. 
Оценивать их однозначно как прогрессивное явление, как это делалось в русской историографии, по меньшей мере неверно. Представлять Казанское ханство, как в большинстве исторических трудов, средоточием зла и "окаянной дщерью Золотой Орды" - значит грешить против истины. Историческая ретроспектива позволяет объективно оценить прошлые взаимоотношения русских и татар, ни в коей мере не приукрашивая их и в то же время не замалчивая их несомненно позитивные стороны. Наша совместная история должна восприниматься нами в том виде, в каком она состоялась. 
О Казанском ханстве было распространено представление как о совершенно аморфной стране, в которой был всего один город - Казань. И будто бы население состояло из полудиких кочевников - татар, частью из полудиких инородцев (не татар) - звероловов, ютившихся в дебрях лесов. Такое представление о Казанском ханстве, как доказывал М. Худяков, не соответствовало истине, которая заключалась в том, что: "Страна была покрыта лесами, а не степями. Издавна оседлое население жило в улусах и аулах, т.е. в деревнях, Ни о кочевьях, ни о войлочных юртах не может быть и речи в этой лесистой стране. Все население, как татарское, так и инородческое, занималось здесь хлебопашеством, в городах же - торговлей и ремеслами". 
Страна, как писали современники, изобиловала всякими богатствами и была вполне самодостаточна. Соответствовали истине, однако не всех устраивали слова М. Худякова: "Правительство Казанского ханства никогда не стремилось к завоеванию русского государства, оно стремилось лишь к установлению даннических отношений между Москвой и Казанью". Тогда как в Москве к Казанскому царству было иное отношение, исходящее из того, что оно представлялось "подрайскою землицей, всем угодной", и того, что "таковую следовало бы завоевать, даже если бы она с Русью и в дружбе была". Апологетика внешней политики Ивана IV была господствующей линией русской историографии. Война с Казанью даже таким талантливым историком, как Р. Виппер, воспринималась в качестве "крестового похода против неверных, лежащего великим долгом на совести молодого царя". 
Однако это вовсе не значит, что не было историков, стремившихся к максимальной объективности. Таким был казанский историк М. Пинегин, описавший события октября 1552 года, не унижая и не оскорбляя чести и достоинства противоборствующих сторон. Вот один из эпизодов, описанный в полном соответствии с тем, что действительно имело место: "К двум часам ночи все отряды заняли свои места и ждали сигнала начинать атаку. Мины были готовы, и в них было заложено 48 бочек пороху. При царе остался отборный отряд в 20 тысяч воинов; сам он не участвовал в битве, даже не был назначен главнокомандующий, но у всех была одна цель, одно дело, всех их охватило общее воодушевление. Пред бурей настало затишье; в безмолвии слышалось пение иереев, которые служили обедню в походной церкви; царь был там. Солнце уже начало всходить. Вдруг раздался сильный, громовой удар - то взорвало первый подкоп. Иоанн вышел на паперть и увидел там страшное действие взрыва: глыбы земли, обломки от башен, стены домов, люди, камни и пыль в облаках дыма неслись вверх и падали на город. Царь вернулся дослушать литургию, но раздался новый удар: взорвало второй подкоп, еще более сильный. Русские войска, воскликнув: "С нами Бог!", массой хлынули к городу, а казанцы твердо и непоколебимо ждали русских, не стреляя пока ни из луков, ни из пищалей; но вдруг раздалось грозное: "Аллах, Аллах!", и пули, стрелы, каменья понеслись на русских людей; татары давили их бревнами, обливали кипящей смолой; гибли сами, но и губили врагов. Произошла всеобщая свалка - неустрашимая со стороны атакующих и отчаянно-мужественная со стороны защищавшихся. Русские лезли на стены по лестницам и по бревнам, подсаживая друг друга, бились с неприятелем и в проломах, и на стенах, мало-помалу входили в город, но там приходилось каждый шаг покупать страшно дорогой ценой. Казанский хан Едигер оказывал чудеса храбрости. Противники были достойны друг друга: в течение нескольких часов наши войска не могли сделать ни шагу вперед. Князь Воротынский просил у царя подкреплений, Иоанн отпустил часть запасного полка. Русские стали одолевать и оттеснять татар к Тезицкому оврагу. Едигер медленно отступал от пролома к северной стороне и перешел через Тезицкий овраг; тут в битву вмешалось мусульманское духовенство. Казанцы заметили, что отряды русских поредели, уменьшились в числе и не оказывают уже прежней стойкости. Когда русские заняли посад, то разная челядь при войске бросилась в город для грабежа; за ними и воины покидали ряды и разбегались грабить татарское имущество. Татары воспользовались случаем и дружно ударили на поредевшие отряды; полки заколебались, начали отступать, и при этом беспорядок усилился; на всех нашла паника; грабители бросились бежать без всякого порядка; не находя выхода, многие бросались со стен". 
Не проходит мимо внимания историка и перемена ситуации, и он описывает ее столь же беспристрастно, как и предыдущие события. "Свежее, бодрое войско победоносно ударило на татар и оттеснило их снова за Тезицкий ров; здесь все духовенство с Кул Шарифом во главе отчаянно защищало каждый шаг, не пуская русских к мечетям. Но главный мулла был убит, татары отступили. Едигер заперся в своем дворце и отбивался около часа. Русские выломали ворота. Глазам им представилось: с одной стороны, хан со знатными татарами, а с другой - несколько тысяч лучших красавиц, одетых в драгоценные одежды. Такой оригинальной армией татары, вероятно, собирались соблазнить атакующих, но последние бросились на мужчин. Неприятель не выдержал и в числе 10 тысяч бросился в задние ворота к Казанке; но в Елабугиных воротах им пресек дорогу князь Курбский. Теснимые с разных сторон, казанцы не могли пробиться; тогда они влезли на башню и вступили в переговоры: "Берите нашего царя, а мы пойдем испить последнюю чашу". Вместе с Едигером они выдали престарелого карачи Заниема и двух мамичей, или сверстников ханских. После этого храбрые защитники перебросились через стену, чтобы уйти за Казанку; залп русских пушек на мгновенье остановил их; побросав оружие, они разулись и перешли через реку в числе 6 тысяч. Это была горсть бесстрашных храбрецов. Князья Курбские (Андрей и Роман) погнались за ними, но оба были ранены, а конница не могла их преследовать, потому что место было топкое. Посланные в обход князь Микулинский, Шереметьев и Глинский настигли этих татар и всех перебили: ни один не сдался живым". 
"Между тем город был взят и пылал в разных местах; сеча прекратилась, но кровь еще лилась: раздраженные победители резали всех мужчин, коих находили в мечетях, в домах, в ямах; брали в плен только женщин и детей". Эти строки, написанные М.Пинегиным, заимствованы из источников и всецело соответствуют истине. Расправа над населением была ничем не оправданной. Царь, хотя и был трусливым в бою, стал беспощадным после боя. 
Были уничтожены все культурные ценности, в том числе ханский архив, библиотека, великолепные здания, поражавшие многих. 
Ясно, что это была потеря для мировой цивилизации в целом. Однако тогда все было воспринято совсем иначе. "Надо перенестись в XVI век, чтобы понять то впечатление, какое производили на современников эти слова: завоевано татарское царство!!!..." - так оценил это событие С.М. Соловьев. 
"Над татарами, противившимися крещению, совершалось дикое насилие: их сажали в тюрьмы, у них отбирали земли, их выселяли из деревень, заставляли жениться на русских женщинах, держали в цепях. При этом церковники не скрывали, что их цель - народ от татарской веры отучить и остращать", - писал Е. Ф. Грекулов. Целая армия миссионеров, архимандриты осуществляли во многих случаях террор по отношению к мусульманам, уничтожали мечети. Известно, например, что епископ Сеченов "погружал крестьян в купель", держал их в заточении под караулом в кандалах и подвергал мучительным побоям. Действуя огнем и мечом, он только в 1743 году обратил в православие 17 тысяч татар. В последующие четыре года, уже работая в Нижнем Новгороде, он заставил принять христианство 30 тысяч человек. А известный Лука Канашевич за 1738-1758 гг. из 536 мечетей Казанской губернии закрыл и разрушил 418... 
Оценить и осмыслить историю этого трагического для татар времени невозможно без учета межэтнических отношений, складывавшихся прежде всего в народных низах.

Рядовые люди всегда лучше понимали друг друга. В них развивались чувства взаимопонимания и взаимопомощи. Во многих случаях русские люди воспринимали трагедию татар с пониманием. 
Вовсе не случайно один из героев М. Горького говорит: "Напрасно мы их победили, они лучше нас". Другому его герою принадлежат слова: "Я маленький и ходил к татарам, у нас там все татары живут, добрая татарка, такая, что - на!" Эти слова характеризуют настроения огромного большинства русского населения, Объективная характеристика татар как "народа умного, доброго и трудолюбивого", "гостеприимного, щедрого", который помогает всем и "даже русским", присутствовала во многих дореволюционных изданиях. 
Трагедия народа в немалой мере компенсировалась тем, что уже до присоединения Казани к Русскому государству здесь складываются условия для совместной жизни людей различных национальностей. В писцовых книгах выделяется специальная группа полоняников, т.е. попавших в плен и не захотевших вернуться на родину после 1552 года. Указывалось, что полоняники живут "в татарских и чувашских селах и деревнях вместе с новокрещеными, и с татары, и с чувашею" и что их пашни были не в разделе с татарскими и чувашскими пашнями, смесь по полосам". Нередким было родство между разными по национальности крестьянами. Многие полоняники носили даже нерусские имена. Чересполосное расселение народов на территории Поволжско-Уральского региона привело к появлению во многом общего образа жизни. Путешественник И.П. Фальк писал: "Русские и новокрещеные, и эти последние с неверными перемешаны, что видно также в уездных городах. Деревни разных народов стоят рассеянно, вероятно, так, как они мало-помалу появлялись... Согласие этих различных жителей достойно удивления. Они не ссорятся ни за границы, ни за притеснения, ни за какие-либо дела, и каждый класс имеет чаще вражду между собой, чем с другими". 
Общим для русских и татар, мордвы и чувашей, марийцев и др. были татарский сабан и заменившая его затем русская соха. Повсюду были распространены татарский тарантас и русские сани-розвальни. Дуга и хомут одинаково произносятся у всех народов. 
Важными компонентами межнациональных отношений являлись общие понятия добра и справедливости. У всех народов с детства внушалось уважительное отношение друг к другу и к старшим, снисходительность к возрасту и слабости, сочувствие и помощь в беде. Осуждались неблагодарность к родителям, несправедливость к соседям. 
Взаимная переплетенность исторических судеб, их неразрывность привели татар к восприятию России как своей Отчизны. В Поволжско-Уральском регионе в течение многих веков русские и нерусские вместе выступали в защиту Отечества. В период смуты 1606-1612 гг., несмотря на то, что край был охвачен антифеодальными восстаниями, интересы Родины оказались выше. В составе казанской рати были "казанцы и свияженя, и казанских пригородов дворяне, и дети боярские, и головы стрелецкие с приказами, с стрельцами, и служилые мурзы, и татаровя". Казанцы поддержали призывы нижегородцев не признавать иноземных претендентов на русский престол. 
Большим испытанием дружбы народов явилась Отечественная война 1812 года. "Татарское общество" Казани внесло 10 тысяч рублей для помощи русским в этой войне. Татары, по словам современников, также были в ополчении. Татаро-башкирская конница первая ворвалась в Париж. Нагайбеки, крещеные татары в память об этих событиях дали своим поселениям следующие названия: Париж, Фершанпенуа, Кассель и т.д. 
Великая Отечественная война 1941-1945 годов еще более укрепила дружбу и взаимопонимание между народами. Фашисты пытались привлечь татар на свою сторону, противопоставив их русскому народу. В их специальном воззвании к татарам говорилось, что "Москва и большевики отняли" у них "самые богатые земли" и что "конец Москвы и большевиков означает свободу для татар, башкир и других тюрко-татар". Попытки сформировать легионы из татар для борьбы против страны Советов окончились крахом. Подвиг Мусы Джалиля и его соратников был проявлением подлинного патриотизма и верности Родине. Широко известно также имя мужественного сына татарского народа майора Петра Гаврилова, проявившего исключительный героизм при обороне Брестской крепости. Среди 350 тысяч воинов из Татарстана, не вернувшихся с полей ратной битвы, были представители всех народов нашего края. 
Однако татары не растворились в русском море, в их традициях и обычаях, и у них не исчезла историческая память. Защищая Россию, татары защищали свою национальную идею. В одном издании, относящемся к 1870 году, говорилось, что "татары подчинились русским только политически, но не морально" и что они "не потеряли своей народности, несмотря на постоянный перевес русского населения над татарским". (См.: Симбирский сборник, том II). 
В баитах и песнях воспроизводились трагические события 1552 года. В фольклоре воспевалась царица Сююмбике, создавались легенды вокруг башни ее имени. Историческая память татар никогда не исчезала. Следовательно, татары в России никогда не были просто населением, а продолжали развиваться как народ со своими традициями, обычаями и самобытной культурой. Мощной системой самозащиты и выживания татар как самостоятельного этноса стала их система национального образования, удивлявшая современников тем, что "татарские школы содержатся самими татарами, без всякой правительственной поддержки". Дореволюционная газета писала: "Народ должен сплотиться в одну общую массу. Тогда никто не может устоять против желания народа... Этим желанием можно возродить потерянное право. Одним словом, народное желание настолько сильно, что ничто не может его победить". Именно это "народное желание" привело к тому, что состоялась национальная государственность. Было 27 мая 1920 года, когда подписали декрет об образовании Татарской АССР. Было и 30 августа 1990 года, когда это "желание" превратило Татарстан в суверенное государство. Был и референдум, который подкрепил суверенитет волей народа. Причем волей многонационального народа республики. При этом надо особо подчеркнуть, что было немало русских людей, которые, несмотря на угрозы шовинистических сил, открыто возвысили свой голос в защиту суверенитета Татарстана. 
В октябре 1552 года столица пала, государство перестало существовать. Причиной тому была не только агрессивность Москвы, но и внутреннее состояние самого татарского общества. Прав был X. Атласи, когда писал, что в те времена в Казани находилось место всем партиям, кроме собственно казанской партии, способной защитить государство и его народы. Кроме того, в Москве сосредоточились враждебные силы из самих татар, готовые ради собственных интересов поднять оружие против своего народа. Если в походе на Казань участвовали десятки тысяч татар, это - результат враждебных и подрывных деяний мурз, князей и царевичей. 
В то же время день 2 (15) октября -трагедия для всех, ибо тогда пролилось немало не только татарской, но и русской крови. События тех лет, так же как и история Тюркского каганата и Золотой Орды, должны сегодня восприниматься как совместная история наших народов, Бывали и войны между нашими народами. Но были и многие столетия мирной добрососедской жизни. 
Сегодня трагедия 1552 года не должна пробуждать чувство взаимной ненависти и отчуждения. Наши предки сумели преодолеть этот этап истории. Они передали нам в наследство традиции взаимного уважения, взаимовосприятия культур, традиций и обычаев. Задача будущих поколений - не забывая и не перечеркивая ни одной страницы нашей совместной истории, продолжать и развивать эти традиции. 


Зигмунд ГЕРБЕРШТЕЙН (1486-1566), австрийский дипломат, путешественник 
Царство Казанское, город и крепость того же имени расположены на Волге, на дальнем берегу реки, почти в 70 немецких милях ниже Нижнего Новгорода; с востока и юга по Волге это царство ограничено пустынными степями; с северо-востока с ним граничат татары, зовущиеся шейбанскими и кайсацкими. Царь этой земли может выставить войско в 30 000 человек, преимущественно пехотинцев, среди которых черемисы и чуваши - весьма искусные стрелки... Город Казань отстоит от государевой крепости Вятки на 60 немецких миль. Слово "казань" по-татарски значит "кипящий медный котел". Эти татары культурнее других, так как они и возделывают поля, и живут в домах, и занимаются разнообразной торговлей, и редко воюют.