Наша 545-я - 6

Шестую главу повествования хочу начать с занимательной, и, безусловно, поучительной байки. Лично мне она очень нравится, и я решил использовать ее как руководство к действию, -  в связи с моими несколько затянувшимися публикациями про родную школу.

 Вот эта забавная история, - расскажу ее, как она мне запомнилась:

 Одна зарубежная газета теряла своих подписчиков. Дело явно шло к банкротству, и тогда главный редактор пригласил известного писателя детективов, предложив ему за хорошую плату начать публиковать из номера в номер очередной бестселлер.

 Писатель предложение принял, и в выходящих еженедельно номерах газеты стала разворачиваться потрясающая детективная история. Тираж газеты стал расти, как на дрожжах. Редактор потирал руки и подсчитывал барыши, а приглашенный автор все более входил во вкус. Число героев замечательного детектива перевалило уже за двести, и действовали они чуть ли не на всех континентах.

 Однако такого рода газетные публикации с продолжениями чреваты некоторыми опасностями: читатель  теряет нить повествования, начинает забывать, кто есть кто, и в результате постепенно утрачивает интерес к произведению, которое поначалу ему так нравилось.

 Увы, тираж еженедельника стал падать. Чутко уловив ситуацию, редактор аккуратно разъяснил автору ситуацию и спросил, когда тот рассчитывает детектив закончить.

 - Чтобы  хоть как-то свести концы с концами,  - отвечал писатель, -  потребуется месяца два.

- Это исключено, - решительно заявил редактор. – Даю вам две недели, и ни дня больше.

 Ровно через две недели редактор, просматривая гранки очередного номера, увидел, что под последней строкой публикуемого детектива опять стоит «Продолжение следует».

Редактор вооружился красным карандашом, зачеркнул это указание и вместо него написал:

«А НАУТРО ИХ ВСЕХ НАШЛИ В ОДНОЙ БОЛЬШОЙ ЯМЕ МЕРТВЫМИ».

 Я вспомнил об этой истории, когда заметил, что не могу удержаться, и начинаю пристегивать к теме о школе всякие посторонние факты. У меня возникло опасение насчет того, что  наши модераторы - Алла с Володей,  подумают, - не пора ли автору аккуратно намекнуть, что карандаши у редакторов бывают (просто на всякий случай) -  разных цветов.

 Высоко ценя их доброе ко мне отношение, не хочу, тем не менее, им злоупотреблять, -  и беру обязательство «как-то свести концы с концами» в двух последних публикациях – «Школе – 6» и «Школе-7». Тех, кого это в какой-то мере вдруг огорчит, - спешу успокоить, что после этого страсть моя к графомании не совсем иссякнет, и я непременно напишу о других событиях тех лет, придумав для новых опусов новые названия.

Итак – «Наша 545-я  - 6»

Чтобы читателю было ясно, почему нашу школу  в начале рассказа о ней я называл показательной и экспериментальной, сошлюсь на цитату из статьи, помещенной на современном официальном сайте школы, которая сейчас носит номер 600:

 «После войны, когда появилась Российская академия педагогических наук, было решено, что ученым-педагогам нужна экспериментальная площадка. Тогда-то и выбрали одиннадцать лучших школ, чтобы в их стенах ставить педагогические опыты.

Все новое, что создавала педагогическая мысль - от учебников и программ до форм аттестации школьников, -  сперва обкатывалось в экспериментальных школах. Если эксперимент проходил «на ура», его распространяли дальше на весь Советский Союз. В «школах завтрашнего дня» учились талантливые, умненькие дети, которые выдерживали нагрузки подопытных кроликов. 98% выпускников экспериментальных школ поступали в самые престижные вузы. Учителя здесь были только с высшей категорией.»

Вот наша 545-я и стала после войны одной из таких школ. Честно говоря, мы стали догадываться о том, что над нами ставят опыты, только в старших классах. Однако учителя у нас были действительно классные, особенно те, что учили нас с 8-го по 10-й. Об одном из них,  Дмитрии Ивановиче Ноздрачеве,  я уже писал в рассказике «Шнифт. Слово об Учителе».

 Химию в старших классах преподавала работавшая в МГУ Мария Андреевна Володина. У нее в нашей школе учился теперешний доктор химических наук, профессор, заведующий кафедрой лазерной химии МГУ Юрий Яковлевич Кузяков, который закончил школу на три года раньше меня, и в те годы был для меня просто Юрой, приятелем моего брата и непременным участником всех праздничных молодежных, и не только молодежных -  застолий, когда молодежь,  чаще всего вместе со взрослыми,  собиралась в нашем доме. Когда он женился, то супруга его, очаровательная Людмила, тщетно пыталась научить меня танцевать вальс в левую, -  против часовой стрелки, -  сторону.

 Физику вела у нас немолодая уже Евгения Александровна Драгоманова. Занятия она строила очень интересно. Например, когда изучались формулы работы и мощности, мы под ее руководством увлеченно носились по школьным лестницам и замеряли высоту, которую при этом преодолевали, и время забега. Сухие формулы оживали и делались понятнее. Она же у нас преподавала астрономию, демонстрируя нам движение планет на хитром аппарате – теллурии, и водила нас на лекции в московский планетарий.

 Узнав, что перед войной она учила физике в нашей школе Василия Смыслова, будущего чемпиона мира по шахматам, мы спросили у нее, как он учился, на что она сказала: «Да ну его, - вечно я у него учебники по шахматам отбирала, чтобы он на уроках физикой занимался!»

Еще одним учителем математики, преподававшим в параллельных старших классах, был Исаак Львович Агранович, отличный учитель, -  спокойный, собранный и аккуратный. Исаак Львович был не лишен юмора. Например, заходя в наш туалет, где старшеклассники потихоньку покуривали, он, во избежание осложнений, громко с порога произносил: «Атас, Исак идет!», после чего входил, при этом делал вид, что ничего не замечает.

"Немец" Николай Сергеевич Киселев, которого ученики неуважительно и незаслуженно называли между собой Николашкой, отлично вел предмет, изматывая нас внеклассным чтением немецких текстов,  и был требователен ко всем. Когда слышал беспомощную чью-то импровизацию при пересказе немецкого текста, безапелляционно заявлял: "Бред пьяного немца!" - и ставил "кол" в журнале. Если провинившийся просил "поставить побольше", Николай Сергеевич охотно шел навстречу - и демонстративно увеличивал размер начертанной  в журнале единицы.

Давайте на этом остановимся. Впереди – еще гимн чудесам преподавания в школе физкультуры, рисования и пения.

Окончание :)) следует.