Моё любимое животное корова.

Сколько себя помню, столько в моей жизни были коровы. Вот только в последние годы их со мною рядом нет. Самую первую корову, которую я помню, звали Зина. Чёрная, бокастая, с красивыми рогами и гордо поднятой головой всегда сама ходила домой из стада  и в стадо из дома. Как будто понимала, что моей маме отдохнуть некогда, а порой и поесть тоже времени не было, встречать некому кормилицу. Я была совсем маленькая, а моя сестрёнка, только, что на свет появилась.

Но рассказать я хочу про корову, которая быламоей собственной, первой и самой незабываемой. Меня поймёт всяк, кто терял когда-нибудь любимую собаку или другую домашнюю живность

 В МП  в разных сообществах встречаются статьи о домашних любимцах. Но про корову, мне ни разу не попадались ни рассказ, ни стихотворение, фотографии может и были, но мне не довелось и их видеть.

   Мои родители держали корову до тех пор, пока у мамы были силы ходить за ней. Мы или один муж по выходным ездили к родителям за молочной продукцией. Наберём на неделю молока творогу, сметаны и чуть реже масло, готовить которое была моя обязанность. Мама заболела, ходить было ей очень трудно, а с коровой ходить приходится много. Полгода прожили мы на чужом молоке, но мне оно не казалось, таким вкусным как своё. Да и ходить за ним в определённое время не всегда получалось. Из-за этого хозяйки отказывались нам продавать молоко.

 Пришла осень 82-го года, у меня во рту такое состояние - будто зубы чешутся. Несколько раз призналась в этом мужу, а он мне заявляет:

-Давай корову купим.

 Я подумала - он смеётся, а на следующий день он говорит:

-Я договорился, где можно купить корову.

 В пятницу с соседом привезли машину сена, через несколько дней пять мешков комбикорма, есть чем кормить корову. В субботу после обеда поехали на ферму, где ему обещали корову. Зав. фермой и скотник показывают – выбирай любую. Ни одна мне не понравилась: стоят какие-то равнодушные.

-Может, тёлку выберете? - говорит скотник.- Они все у нас стельные.

 Среди всех тёлок стоит одна, меньше всех ростом, но с меня глаз не сводит, когда я прохаживалась между рядов коровьих.

- А эта тоже стельная?

- Да, в феврале отелится. - ответил скотник.
- Ну, думаю, - 3 месяца подожду, и своё молоко будет.

Привязали к маленьким рожкам верёвку, наша скотина пошла за хлебом почти без сопротивления. Машина имела задний борт, как широкий трап, по нему наша Бурёнка легко сошла опять за хлебом, и так же легко вошла в сарай.

  Отец мне дал скребок, для чистки шерсти коровы, у него они были разной конфигурации, так как лошадь свою он систематически и регулярно чистил.

В солнечную погоду выводили Бурёнку чистить на улицу. Чищу, а она шею сгибает и показывает своим копытом одно место на шее. И так несколько раз. Посмотрела по - внимательнее на то место, а там вши, да такие крупные. Спасла её от этих паразитов, а она голову наклоняет и как - будто боднуть меня хочет. Ничего не понимаю…Она мне опять копытом задней ноги показывает между рог. Скребком там чесать неудобно, взяла острую палку и выгребла много пыли и трухи оттуда. После чего Бурёнка стала меня благодарно лизать.

  Приду с работы усталая, как выжатый лимон, переодеваюсь и в сарай. Поставлю воды, дам сена, а моя скотина так и старается голову мне на плечё положить, даже корм не ест. Глажу её рукавицами, а она благодарно лижет мою одежду. Усталось мою языком так и слизывала. И так  изо дня в день. Подросла, поправилась, вымечко стало расти. Вымя её я не трогала, хорошо что мама по телефону посоветовала:

- Обязательно вымя руками гладь. А то потом не сможешь её доить.

 От прикосновения моя подопечная отскакивала в сторону, но постепенно привыкла стоять спокойно.

Пришло время отёла. Читала, что отёл проходит быстро не более часа, а тут три часа, и никак не может растелиться Бурёнка. День был выходной, позвонили ветеринару домой. Сергей Никитич пришёл быстро. Достал из кармана шёлковый длинный шнурок. Зацепил им торчащие, розовые копытца телёнка петлёй, и стали мужчины тянуть за крепкий шнурок, а я гладила шею стонущей коровки. Достали розовую телочку и дали её облизать корове-маме. Та издавала такие радостные звуки, которые буквами не изобразишь. Жадно, попив солёной воды, в которую добавили  околоплодные вОды, корова опять принималась облизывать свою новорожденную дочку. Стойло малышки было рядом с кормушкой её мамы.

 Первою неделю приходилось доить 6 раз в сутки, потом 4 и только через месяц доить стали 3раза через каждые 8часов. Помню, когда в детстве телились коровы, молоко долгое время было жёлтого цвета и горько-солёное на вкус. А тут смотрю молоко белое, попробовала, а оно вкусное, и совсем не солёное. У маленькой телочки, мы много молока не отнимали, но немножко себе выделяли. Зорька, так её дети назвали, превращалась постепенно из розовой в жёлтенькую, а потом в палевую. Через три месяца ей молока почти не доставалось, если только остатки какие - нибудь, а в основном пила сыворотку или воду.

 Первый раз в стадо пошли мы втроём в праздничные дни 9-го мая.  Радовались все, только я не резвилась так, как это делали Бурёнка и Зорька. Гаврюше из Простоквашино далеко до них.

Через некоторое время обнаружилось, что Бурёнка ревнует меня к моему сыну. Как только он подходил ко мне, корова бросалась на него, и один раз ударила его головой. Благо, что он сумел развернуться, чтобы убежать, а в момент удара схватился за рога и благополучно улетел на несколько метров вперёд. Мы  стали осторожничать: только к привязанной корове мальчик мог подходить.

 Когда мой отец узнал про это, сразу заявил:

-Такую корову нельзя держать.

Мы, конечно надеялись, что всё обойдется. Одна бабуля научала: «Зимой пусть её кормит ребёнок хлебом с рук, и она привыкнет». Если бы я раньше-то об этом знала….

Доили Бурёнку много человек: дочка, соседка, подруга, сестра, многие женщины и мужчины, которые имели коров в том же стаде. Меня выручали все. Самое удивительное, что Бурёнка принимала любого человека, кто подходил, чтобы её подоить.

 Коров нашего стада (в посёлке их было 4) пасли за железнодорожной линией. Из-за того, что пастух был неблагонадёжный человек, приходилось стадо встречать на железнодорожном переезде. Встречать мы не всегда могли, но старались, по возможности, это делать. Однажды я пошла встречать сама. Коровы шли одна по одной, без пастуха. Потом слышу рев: ма-а, ма-а. Подлетает ко мне Бурёнка, иначе не скажешь. Тяжело дыша, как будто говорит: «Ой, ма – а, я её потеряла». Я её потрепала по шее и говорю: «Зорьку потеряла, ну иди искать». Она разворачивается, и галопом назад. Через некоторое время идут обе довольные, спокойные и счастливые. Поравнявшись со мною, обе мыкнули «мы-ы» и продолжили шествие к дому.

 В конце октября, когда мы свою корову уже не пускали в стадо, так как это надо было делать не в 5 утра, а в10часов, отец привёл нам за 34 км коричневую, худую корову.

-Вот вам корова, а свою продавайте или режьте,-говорит отец.

Это был удар ниже пояса. Поставили Голубу в пустующую свиную закуту, стали кормить двух коров, да ещё подросшую Зорьку.  Сено заготовили лишь на одну корову. Отец каждый день звонит: «Сдали корову?» Даже сын, которого не возлюбила Бурёнка, не хотел с нею расставаться.

 А расставаться надо, раз отец сказал. Муж договорился  сдать корову в ближайший колхоз. Через две недели пришла машина с высоким откидным бортом. Бурёнка вышла со двора, а на машину лезть не захотела. Я, надев ей петлю верёвки на рога, пошла по трапу и она легко взошла за мною. Привязала её, а сама села в кабину. Буренка так вытянулась в сторону кабины, что я могла её гладить рукой. С кузова за мной она сошла легко и просто. Стали загонять на весы, не идет. Я сама взошла на весы, и она  туда же. Закрыли, взвесили, отвела по пустому скотному двору к тому месту, где ей положено стоять. Привязала и пошла от неё. Как же она кричала…. Ведь уже 30 лет прошло с тех пор, не могу забыть тот крик Бурёнки. Тянулась, металась на цепи. Муж посоветовал мне не оглядываться, а поскорее уехать.

 Подоить её никто не смог, никого не подпустила к себе. А я надеялась, что с этим проблем не будет, ведь её доил любой человек, кого я просила в те дни, когда я не могла оставить работу. Отелилась она в марте следующего года, это был бычёк. Нам рассказывали люди потом, что ни в ручную, ни доильными аппаратами она не далась подоить себя никому и после отёла. Бычка пустили под корову, он доил её сам, а потом её отвезли на мясокомбинат.

 После Голубы у меня было ещё 4 коровы, но, ни одну я так не любила, ни по одной я так не страдала, как по моей первой кормилице Бурёнке.

Это единственная фотография , где я с Бурёнкой. Приехал брат двоюродный из Москвы и по мимо моей воли заснял нас. Я его просила этого не делать. Он меня не послушал.