В защиту курения

Я не курю. И ненавижу, когда курят рядом. И еще меня совсем не радует, что Россия — чемпион мира по курению. Дайте мне волшебную кнопку, которая отключит у всей нации желание травиться никотином — и я не задумываясь нажму ее. Но я против антитабачного закона в том виде, в каком он принят. Потому что я не люблю не только сигаретный дым. Еще я не люблю насилие — особенно, когда можно вполне обойтись и без него.

«Антитабачный закон» всем хорош, кроме главного — он заведомо неисполним. Это понятно любому, кто ходит ногами по земле, пользуется общественным транспортом и хотя бы иногда общается с обыкновенными людьми. Как, например, мы будем запрещать курение на автобусных остановках или платформах пригородных поездов? Ну, вот как?! Берем конкретное метро Домодедовская, огромную площадь, на которой воняют десятки автобусов, а остановки идут одна за другой. Уважаемый депутат Герасименко, я лично готов написать репортаж о том, как героически вы будете демонстрировать силу нового закона на практике. Что? На то есть полиция? Ок, зовем полицейского — вот он, как раз только что бычок мимо урны бросил. Здравствуйте, уважаемый полицейский! Запретите, пожалуйста, всем вот этим людям курить, оштрафуйте каждого на 1,5 тысячи рублей.

Ладно, предположим полицейский попался вежливый, некурящий и исполнительный. Пусть даже все дымодувы на Домодедовской — люди упрямые, но интеллигентные. Распускать руки и язык не будут, но и сигарету не затушат, и штраф платить не захотят. Что ты им сделаешь, гражданин полицейский? Безбилетника можно хотя бы выпихнуть из автобуса, а куда высаживать человека с автобусной остановки или платформы? Арестовать? Всех? Никаких обезьянников не хватит, придется арестованных по кабинетам рассаживать.

А как вы себе представляете запрет на курение в нерабочих тамбурах поездов дальнего следования? А на кораблях дальнего плавания? За борт выпрыгивать? А на пляжах?

Конечно, среди прочих «низзя!» в «антитабачном законе» есть «низзя!» вполне исполнимые и даже разумные. В заведениях общепита, скорее всего, действительно запретят курить, и слава богу.

В подъездах и сейчас жильцы уже гоняют заядлых курильщиков, а теперь будут смело вызывать милицию. Прямая реклама табачных изделий действительно исчезнет, а цены на сигареты стремительно пойдут вверх, и это разумно: за удовольствие вредить себе и окружающим надо платить.

Но природа любого закона — как природа беременности: он не может быть хорошим наполовину. Если закон не будет работать на перронах, почему он должен работать в тамбурах? Если все равно все будут курить на автобусных остановках, то какое моральное основание запрещать соседу дымить в подъезде? Уже сейчас понятно, что «антитабачный закон» станет сильнейшем разжигателем социальной розни. Некурящие фундаменталисты, опираясь на свое законное право, будут требовать затушить хабарик (кто не знает, окурок). А курящие пофигисты будут посылать их на три буквы, находя моральное основание своим действиям в том, что закон идиотский. Уверен, что среди многочисленных типовых сообщений криминальной хроники скоро появится и такое: «Поножовщина из-за сигареты: один в тюрьме, двое в реанимации».

Некоторые нормы «антитабачного закона» и вовсе похожи на классовую месть. Я, например, решительно не врубаюсь, зачем было запрещать курительные комнаты в аэропортах? Кому они мешают? Я даже готов мириться с курением в тамбурах поездов дальнего следования. Ну, что в этом плохого? Я сижу в купе и мне это никак не мешает, а курильщики тоже люди.

Запрещать — это ведь целое искусство. Нельзя запрещать сразу слишком много. Запрещать надо по чуть-чуть. Сначала — курить в подъездах, потом — в ресторанах, а там, глядишь, и до перронов дело дойдет. Есть такое понятие — норма приемлемого ущерба. Человек готов в чем-то потесниться, особенно если считает, что это справедливо. Но когда у него сразу отнимают слишком много, он воспринимает даже разумный запрет как насилие и начинает яростно сопротивляться.

Закон — это ведь не удар в морду, а инструмент общественной гармонии. Раньше мы, некурящие, чувствовали себя жертвами никотинового террора. Теперь они, курящие, загнаны в угол и скалят зубы. Неужели третьего не дано?