О православных священниках

Миф 1. Все священники толстые, потому что много и вкусно едят

Миф 2. Все священники корыстные, жадные

Миф 3. Цель миссионерства, к которому склонны все священники, — повышение доходов (приобретение овец с целью их стрижки).

Миф 4. Все священники ездят на иномарках, потому что у них много денег.

Миф 5. Священники обязаны быть святыми, а они такие же грешные, как все люди. Если не хуже.

Миф 6. Священники мало работают. И работа у них легкая.

Миф 1. Все священники толстые, потому hyfkчто много и вкусно едят

Во-первых, далеко не все православные священники толстые. Ни мы, ни наши оппоненты не проводили исследований, которые могли бы установить, действительно ли среди священников больше полных людей, чем среди не-священников.

Во-вторых, среднестатистический священник старше, чем среднестатистический мужчина, потому что священниками не так часто становятся в молодом возрасте. Наверно, менее половину священников стали таковыми самым прямым путем: школа — семинария — священство. Очень многие пришли к этому в более зрелом возрасте. А чем мужчина старше, тем, увы, живот его больше.

В-третьих, не-священники зрелого возраста часто носят пиджаки. Пиджак же скрывает живот. А одежда священников — не скрывает. Поэтому живот человека в священнической одежде (подряснике) заметнее.

И наконец, самое главное. Давайте, наконец, говорить как взрослые люди, имеющие опыт собственной борьбы с подкожным жиром. Отчего на самом деле зависит толщина жирового слоя? От достатка? От изысканности питания?

Ничего подобного. Больше всего она зависит от режима питания и спортивных тренировок. Имея нормированный рабочий день, можно избегать вечернего переедания и уделять время тренировкам в спортзале.

У священников же рабочий день ненормированный. В дни богослужений они имеют возможность в первый раз поесть только в три часа дня. К тому же, почти все они — многодетные отцы. По признанию многих батюшек, им даже причесаться зачастую некогда. Куда уж там в спортзал идти для наведения красоты, в то время как матушка с 3-5-8 детьми надрывает. Да и не только матушке помощь нужна, но и самим детям — внимание отца. А сколько у священников еще духовных детей, которым тоже нужно уделять время?

Да и зачем православным священникам этот фитнес? Красота тела не является для священников одной из приоритетных ценностей. Во-первых, они не озабочены задачей соблазнения противоположного пола. У всех у них есть жены. А что греха таить — именно желание нравиться, соблазнять является одним из главных стимулов поддержания нами физической формы.

Во-вторых, они вообще придают больше значения духовному, понимая кратковременность этой жизни, и не видя смысла вкладывать усилия в то, что очень скоро превратиться в прах. В то время как для работы над своей душой времени постоянно не хватает.

Поэтому своими большими животами некоторые священники похожи на духовно слабых людей, которым просто лень собой заниматься. Но священники-то сильные и не ленивые. Просто силу свою они прикладывают в другом направлении.

Да и нам от людей, которые должны быть выразителями отеческой любви Бога к нам, нужна вовсе не красота талии. Подумайте и скажите честно — Вы бы предпочли иметь дело со священником, который уделяет Вам больше времени или который меньше, зато у него талия тоньше, потому что он ходит в спортзал?

И еще один момент. Всем известно, что добрые люди более склонны к полноте, чем злые. Даже поговорка такая есть — «Доброго человека должно быть много». Действительно, гнев и другие злые эмоции как бы сжигают плоть человека. Священники — люди разные, но все-таки их служение волей-неволей умиротворяет их душу, учит доброте…

Миф 2. Все священники корыстные, жадные

Вы думаете, священство — легкий способ хорошо заработать? Так что же Вы теряетесь, попробуйте заняться тем же самым! Думаете, разбогатеете?

Данный миф не имеет под собой никаких оснований. Во-первых, хорошо заработать, будучи православным священником, шансов мало. Священник — как офицер, не может сознательно делать карьеру, выбирая приход побогаче. Он служит там, куда его посылает Церковь. А приличный доход у храмов только в больших городах. В деревнях доход очень скудный.

Но «приличный доход» храма не означает большого дохода священника. Пожертвования и доход от продажи свечей и записок в сумме не такой большой, и из них оплачивается свет, ремонт и обновление храма, хор, питание хора и старушек, зарплата диакона и одного-двух-трех-священников. Итоговый доход вполне соответствует среднестатистическому доходу жителю этого же города или деревни. А если еще участь, что жена священника, как правило, сидит дома с детьми, и детей этих много, и вовсе незавидный доход на члена семьи получается.

Во-вторых, священники все-таки верующие люди. И поэтому деньги и то, что они могут дать для них — не главное в жизни.

Разумеется, бывают исключения, священники, пораженные грехом корысти. Но это очень редкое явление, куда более редкое, чем среди не-священников.

Миф 3. Цель миссионерства, к которому склонны все священники, — повышение доходов (приобретение овец с целью их стрижки).

Естественно, каждый судит по себе. И если для кого-то нет ценности выше денег, то он и поступки других людей объясняет своими ценностями.

Но в реальности существуют и другие ценности. И у православных священников они именно другие. Большинство из них выбрали эту работу, это служение, чтобы и самим быть с Богом, и другим помогать к Нему приходить, облегчать скорби людей, помогать им любить и двигаться к совершенству.

Вы когда-нибудь делали кому-нибудь добро? Если делали, то знаете, какая это радость. Эта радость — большее вознаграждение, чем любые деньги. И если Вам доступно желание совершать добро, то священникам — уж точно в гораздо большей степени.

Если же Вы никогда не делали никому настоящего добра, тогда конечно, Вам не понять этих странных священников. Русская пословица гласит: «Злой человек не верит, что есть добрые люди».

Правдой является и то, что подавляющее большинство священников не занимается миссионерством. Им просто некогда. Успеть бы удовлетворить духовные нужды всех тех людей, которые сами приходят в храм. На привлечение новых людей времени не остается.

Это секты выстраивают такую структуру и систему работы, чтобы привлечь как можно больше людей, извлечь из них доход и идти дальше. Православная Церковь — совершенно иное явление. Это как больница, где количество мест ограничено (количеством врачей, то есть священников), и никого из больницы не выбрасывают, чтобы дать место другим.

Миф 4. Все священники ездят на иномарках, потому что у них много денег.

Ввиду кризиса автомобильной промышленности (отражающего кризис власти) в нашей стране большинство людей ездят на иномарках. А так как доход среднего православного священника примерно равен доходу среднего мирянина того же возраста, то стало быть и священники в данном вопросе ведут себя как среднестатистические граждане страны. И стоимость среднего автомобиля священника ничуть не выше стоимости автомобиля среднего жителя страны.

Причем нередко автомобиль не куплен на скромные средства священника, а пожертвован этому конкретному священнику кем-то, кто знает личность и труды этого священника и считает такое дарение добрым делом.

Ответ протоиерея Константина Островского, настоятеля Успенского храма города Красногорска Московской области, на подобный вопрос (из журнала «Нескучнаый сад»): «Еду я в набитом автобусе, в потертом подряснике, с крестом на груди, портфель тяжелый, и никто мне место не уступит, хотя видят же, что я в годах и батюшка. А в окошко я вижу иностранный автомобиль и в нем молодого священника с коротко подстриженной бородкой. И мне обидно и за наше молодое духовенство, и за нашу молодежь, которая ни старых не уважает, ни стыда и совести не имеет, разъезжая среди нищего народа на иномарках. А обидно мне потому, что я завидую богатым, потому что сам хотел бы ездить на иномарке, только мне ее, во-первых, никто не дарит, а во-вторых, я боюсь людских пересудов. И такое мое духовное устроение очень плохо. А если бы я ехал в автобусе, или на новом мерседесе, или на осле, или пешком шел, молясь Богу в сердце, это было бы очень хорошо. Перед Богом все равно, во что мы одеты, как причесаны, на чем едем и сколько у нас денег в банке. Но у священника есть еще и пастырский долг. Мне все равно, я не привязан к земным благам (не привязан ли?). Но меня окружают немощные люди, они верующие, добрые, но немощные. Есть в них и жертвенность — и зависть, и любовь — и ненависть, и желание добра — и подчиненность злу. Все как у меня. И судя по себе, я думаю, что им тяжко видеть, как их батюшка строит себе коттедж и ездит на дорогой машине. Они соблазняются — они не правы. Но апостол Павел писал: «Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8, 13). Поэтому, если у меня есть возможность выбирать, то, пожалуй, лучше не иметь дорогих вещей… А если без дорогих вещей не обойтись, то будем ими пользоваться, не заботясь об искушениях людей, но укоряя себя».

Миф 5. Священники обязаны быть святыми, а они такие же грешные, как все люди. Если не хуже.

Действительно, самым правильным, самым главным украшением сана священника является святость его обладателя. Не отсутствие живота или отсутствие иномарки, а наличие святости. Потому что православные священники зовут и ведут нас к святости. А как они могут нас туда вести, куда не идет сами? И как они могут нам предлагать те средства совершенствования, которые не подействовали на них самих?

Так вот, среднестатистический священник — на самом деле гораздо более хороший и добрый человек. Пообщайтесь с пятью-десятью священниками — и убедитесь в этом. Разница очень большая. Они гораздо меньше склонны к зависти, осуждению, гневу, лжи, тщеславию, блуду, пьянству и так далее. Среди них гораздо больше тех, кто умеет по-настоящему любить.

Но при этом надо понимать, что священники — это обычные люди, которые сделаны в точности из того же теста, что и мы с вами. С получением священного сана страсти сами по себе не отпали от них, и святость не спустилась на них в виде бесплатного подарка. Им точно так же как и всем остальным людям приходится побеждать свои слабости, трудиться над своей душой. Отличие только в том, то сама профессия отобрала людей, стремящихся к спасению, и сам труд священника, сопряженный с покаянием и молитвой, совершенствует и его собственную душу.

Но не все они имеют одинаковые задатки. Ведь Церковь — больница. А в больнице, как известно, лечат больных, а не здоровых. А священники не только врачи, но в то ж время и пациенты. Главный врач тут — Христос.

И успех лечения у всех разный. Да, бывают и священники, которые плохо излечиваются от болезней своих страстей. Конечно, бывает. Это всегда было, всегда будет, и в этом нет никакого противоречия со всем сказанным. Духовная жизнь — это работа, здесь все зависит от человека, и никому не гарантирована автоматическая победа.

Поступки, которые в обществе уже не считаются предосудительными, когда их свершает священник, становятся широко известной сенсацией. Поэтому даже удивительно, как редко в блогах и СМИ проходит такая информация, тем более что часто она является клеветой. Против Церкви много клевещут, ведь наша Церковь — воинствующая, и у нее много врагов. Но даже если какой-то случай и правда, не стоит этому радоваться или возмущаться так, как будто это опровергает какую-то Правду Церкви. Нет, это говорит только о текущем состоянии духовного роста данного конкретного священника, и более ни о чем. Православная Церковь (в отличие от католической) даже своему патриарху не приписывает автоматической святости, тем более — священникам.

Миф 6. Священники мало работают. И работа у них легкая.

Отвечает священник Сергий Пашков, настоятель Богоявленского храма села Быки Курчатовского района Курской области (из журнала «Нескучный сад»): «Рабочий день священника — два часа служба утром и два вечером, а во многих храмах, особенно сельских, службы вообще только в выходные дни, а в остальное время непонятно, что батюшки делают. Разве это работа?» — …Честно говоря, я такое мнение последний раз слышал в советское время, когда в школе учился. Нас учили, что в церковь ходят только темные старушки, а все священники — дармоеды. С тех пор как 14 лет назад сам стал священником, такого не слышал. Наоборот, люди часто отмечают тяжесть священнического служения и говорят, что сами ни за какие деньги на него не согласятся. Я предлагал некоторым благочестивым прихожанам подумать о священстве (одному тяжело все-таки), но они отвечали: нам бы свои кресты донести, а священнические точно не поднять. Действительно, тяжелое служение.

Службы у нас совершаются реже, чем в большом городском храме, но все равно 110-115 дней в году я служу литургию (специально считал как-то). И служу один, без диакона. Кроме того, регулярно хожу на требы, а это миссионерская работа. На крещении, венчании, освящении квартиры, дома, погребении обязательно говорю проповедь. А к этому же подготовиться надо. Ежедневно читаю Писание, святых отцов. Чтобы нести людям Слово Божие, священник должен сам жить по этому Слову, в том числе и повышать свое религиозное образование.

Можно на примере посмотреть, как выглядит «короткий» рабочий день священника: накануне воскресных и праздничных дней я служу всенощную, начинается она в 17.30, идет примерно два с половиной часа. После всенощной — исповедь, исповедовать в обычные воскресные дни приходится 20-30 человек, а перед великими праздниками — до 100. Это около двух часов занимает. Вечером еще надо подготовиться к завтрашней проповеди, Евангелие почитать, Псалтырь, свое молитвенное правило. На это уходит примерно полтора часа. Утром часы начинаются без двадцати восемь, в начале девятого — литургия. После литургии около получаса служу молебен, а если водосвятный — минут 50. Если в этот день празднуется память особо чтимых на Руси святых или Богородичных икон, на молебне читаю акафист, и тогда молебен длится около часа. Закончив молебен, служу литию. Это минут 10. Дальше — требы. Часто приходится ездить в соседние деревни на отпевание. Обычно километров 20-25 в один конец, но есть деревни и в 40 километрах от нашего села. Отпеваю обычно на дому около часа. Кроме служб и треб у многих священников есть свое социальное или общественное служение. Три раза в неделю я занимаюсь с ребятами дзюдо, после двухчасовой тренировки провожу беседы. Также регулярно беседую с людьми, которые хотят крестить своих детей, — и с родителями, и с крестными. У меня три требования: чтобы они хотя бы что-то узнали о православной вере и были готовы раз в месяц причащать своих детей и хотя бы четыре раза в год причащаться сами. Такие беседы иногда затягиваются на несколько часов.

Кроме того, я каждую неделю посещаю колонию-поселение, служу молебны, панихиду, иногда и литургию. Начал добровольно, но потом получил благословение архиепископа Курского Германа — любое церковное дело надо закреплять благословением священноначалия. Так что теперь, кроме служб и треб, это тоже часть моей работы. Проводим открытые уроки в школах, не только нашей, но и соседних сел. Один открытый урок можно провести почти всюду, но именно от того, как мы его проведем, зависит, пригласят нас туда еще раз или навсегда закроют двери. Также в школах проходят показательные выступления моих ребят-дзюдоистов. Поэтому я не назвал бы свой рабочий день «коротким», а вот ненормированным — назвал бы.

У каждого свой путь, но мне трудно представить, чтобы человек, не приученный трудиться, мог стать хорошим священником. Как правило, таких ребят еще из семинарии исключали. Так что я очень удивлен, что до сих пор жив миф о священниках-бездельниках».