Наш ответ Чемберлену. ...Пардон, святому Валентину

Много копий сломано в "Макспарке" по поводу прошедшего "дня всех влюбленных" имени католического святого. Поборники свободы негодуют на запреты некоторых учреждений своим сотрудникам этот праздник как-либо обозначать, хоть "валентинками" на рабочих местах. Поборники непререкаемой "православности" российской возмущаются западопоклонничеством поганым, когда "свое, исконное" есть - Пётр и Февронья.

Чем лучше "свое, исконное" священнослужители РПЦ объясняют. Что такое этот Валентин? Суть стяжатель, и ничего больше. Когда император Рима временно запретил воинам в брак вступать (исходя из необходимости повышенной боеготовности), наладил этот деятель подпольный конвейер по венчанию, на коем  воинов тайно с любимыми ихними узами брака соединял. Ну вы-ж, православные, не дети малые - понятно же, что не за просто так. Кому вы почести поете, сердечками обмениваясь? Сдурели? Ведь свои у нас - образец христианского брака, супружеской любви и верности; всей жизнью своей отразившие духовные ценности и идеалы Святой Руси!

Поскольку абсолютное большинство кому - цитата из комментария - "наши Петр и Феврония больше по душе" даже издали не лицезрели всевозможные "жития святых", не лишним будет коротенько историю этой высокодуховной любви изложить. Да простится мне вольный пересказ.

Итак, Петр был князем Муромским. Случилось, жену брата его коварно изнасиловали; понятно кто - змей поганый, кому-ж еще князья жена сопротивляться не решится. Князь Петр по наущению Господню змея того хитрым мечом замочил, но вот беда - плюнуть, видно, поганый в князя успел, и покрылось все тело Петра язвами и коростами. В кремлевской больнице и так, и этак - бесполезно; светочи медицины руками разводят и плечами пожимают. А тут возьми и наткнись слуга его в какой-то глуши на крестьянку простую, дочку бортника, именем Феврония. Феврония говорит: "Мне болячки князя твоего - как два пальца об асфальт, вези, исцелю". Приехал князь, и слышит такие речи: "Не хочу быть простою крестьянкой, а хочу быть столбовою дворянкой!!!" Ой простите, это из Пушкина. Ну тут сказка хоть и другая , суть та же: "Вылечу только с тем условием, что в жены меня возьмёшь". Князь, делать нечего, пообещал. Но взгляд-то в этот момент в сторону рыскнул, Феврония приметила, "Ага!" - думает - "Кинуть хочешь..." Ну и залечила ему все язвы, кроме одной малюсенькой.

Сводили Петра в баню, квасной гущей намазали, по строгой инструкции народной целительницы этой малюсенькой не тронув. Выходит князь из бани - опа, красота какая! Кожа чистая, как у младенца. Обрадовался князь, говорит " Спасибо тебе, деушка, вот дары возьми, а жениться - извиняй, не могу. Протокол там, понимаешь, политика, экономика, тыры - пыры, опять же маменька не велели..."  И отбыл.

Ну, по прошествии некоторого времени, понятно, от маленькой язвочки болезнь опять по всему телу расползлась. Пришлось князю вновь к Февронье ехать, в ноги падать. А та говорит: "Ну всё, шутки кончились. Таперича давай, княже, серьёзно определяйся. Либо у нас тобой любовь до гроба и крепкая нерушимая семья, идеальная ячейка общества, либо продолжай гнить заживо, пока не сгниешь". Князю, ясно, гнить не захотелось - и въехала крестьянка в Муром уже княгинею. Бояре местные побурчали, побурчали, да вызвали её на разговор. "Слушай, не хотим тебя княгинею - страм сплошной, перед людьми стыдно. Отвали, ты, за ради бога! Чего надо тебе - мы на все готовы". Февронья им: "А поклянитесь бородами своими, что позволите мне с собой забрать, что ни пожелаю, тогда отвалю". Бояре репу почесали: "Ну ты это... В пределах разумного, лады? Казна-ж тебе не резиновая... Клянемся, черт с тобой." Она и говорит: "отдайте князя". Те вроде сначала растерялись, потом поразмыслили - а почему бы и нет? Злато-серебро в неприкосновенности остается, а вакансия-то - нехилая образовывается! "Да забирай",-говорят,- "если сам не против. Подумаешь, добра то..." А князь - как же против будет? Вспомнил как коросты чесались да язвы гноились, поёжился... Так вот и уехали. Но бомжевать не долго пришлось: бояре в Муроме перегрызлись, передрались, а трон поделить так и не смогли. А народ кричит "стабильность давай!" Ну и пришлось князя назад звать.

Прокняжили бескорыстно-влюбленные до старости, а в старости монашество приняли. После смерти завещали себя в один гроб положить, гроб в скале монастырской заблаговременно выдолбили. Договорились и померли в один день. Ну монахи их врозь положили: не по уставу ведь разнополых монахов в одно ложе складывать. Утром глядь - а покойнички в общем гробе лежат. Растащили по местам - трупы ночью опять в общий гроб сползлись. "Ну",- думают монахи,- "значит, святые. Хрен с ним, с уставом".

Вот такое житиЕ. Образец "христианского" брака.