КАК ХОРОШО, ЧТО ТЫ ПРИШЛА, СЭНДИ!

Перевели на английский книжку «Тайные притчи Библии»
(я ее писал по беседам с моим Учителем, - Лайтманом. )

Ну дал я ее прочитать Джозефу, - он американец и мой давнишний приятель.
Он как раз летел в Нью-Йорк на конгресс.

Я ему сказал: - Джозеф, тебе все равно нечего делать 12 часов в самолете. Почитай, а?!

Он вздохнул, (он книжек мало читает, он электронщик).
Вздохнул, но взял.

В самолете он посмотрел два новых боевика со Сталлоне, нового Джеймс Бонда. Романтическую комедия с Джулией Робертс…

Соответственно, книжку не прочитал.

Прилетел в Нью-Йорк, поселился бесплатно в странной однокомнатной квартире на Манхеттене. В пустом доме, который шел на капитальный ремонт.

Первый день конгресс прошел хорошо, - так он рассказывает.
Второй – еще лучше, - он делал доклад о новых технологиях, все впечатлились.

На третий день в город пришел тайфун по имени Сенди.

Сэнди, как вы помните, все ждали.
Но она, Сэнди, превзошла все ожидания.
Повела себя, как женщина, которой уже нечего терять.
Стала выкорчевывать из земли деревья.
Стала укладывать их на машины, на провода, на дома.

Вот такое дерево и легло поперек квартиры Джозефа.
Закрыло ему и входную дверь, и окно.

Кроме того вырубило электричество.
И конечно, интернет.

Мобильный не работал.

На свой «айпон» Джозеф случайно сел.
Простой телефон в доме был… но использовался как пепельница.

- Сначала все это казалось приключением, - так Джозеф рассказывает. – Сначала улыбался. Шутил в пустоту. Пытался как-то выбраться из дома. Дверь и на миллиметр не открывается.

Через несколько часов, начал нервничать.
Потому что начал размышлять, - кто знает, что я в этой могиле поселился?
Хозяин квартиры не знает. Ключи он мне оставлял три года назад. Жены у меня нет. Детей нет. Родственников здесь никаких. Друзей тоже. Ты (это он мне) если будешь звонить, то куда?!..

Ну, и кроме того, с каждым часом в могиле становилось все холоднее.

Нашел я спичечную коробку, - рассказывает Джозеф, - С двумя спичками. Нашел еще три банки туны, я ее ненавижу.

Ну и было у меня полторы бутылки минеральной. Вот и всё.

Покушал, лег, стал думать, сколько продержусь. А если Сэнди не успокоится? - думаю… - Прогнозы были, - три дня... А если больше?! А если неделю?!...Не-е-ет. Не может такого быть!..

Вот с такими мыслями засыпаю.

Просыпаюсь… ничего не изменилось.

Та же квартирка. Та же могила. Тот же потолок с подтеками.

И так же завывает за окном.

И очень холодно!

Набрасываю на себе все, что нахожу...

И вдруг думаю, ну просто веер мыслей, - В 21-м веке, в центре Нью-Йорка, замерзает не просто человек, это же я замерзаю! Я! Только два дня назад, я был уверенный, самонадеянный, ироничный, умный, реальный… Это был я?!.. – думаю… И тут же мысль, - Надо вставать... А ну-ка, вставай!.. и тут же другая, - А зачем?! - Потому что замерзну, на фиг!.. - Ну и что?!..

Сжимаюсь и убегаю в сон…

Так я делаю раза три… сплю… в надежде, что проснусь и все будет по-другому. Что откроется дверь… и в двери будет стоять улыбающийся нью-йоркский полисмен и он скажет мне, - Доброе утро, сэр, - извините, что мы так задержались… И в руках у него будет дымиться горячая миска с фасолевым супом… я ведь так люблю фасолевый суп!..

Просыпаюсь…
Полисмена нет.
Вой за окном, не прекращающийся
И ужасный холод.



И мысль, - Три года в этой квартире никого не было. Труп найдут по запаху…

Третий, четвертый день я не встаю.
Нет сил. Нет желания. Все время клонит ко сну. И страшная слабость.

На пятый день я вскакиваю с дивана.
Эта идея пришла ко мне во сне. Я хватаю с полок книжки - справочники, - они толстые, сухие ... кладу их на пол… и осторожно чиркаю спичкой… Загорается… Руки дрожат. Разжигаю бумагу. Вспыхивает сразу.

И сразу становится легче. Сразу радостнее жить. Сразу возвращается надежда… Но в тоже время мысль, - книг мало… Я всегда знал, что этот Джон, хозяин квартиры, - неначитанная скотина, - но, чтобы такая неначитанная!...

Решаю открыть банку туны… последнюю.

Сижу… жую…

Подбрасываю в костер какие-то учебники… И вдруг попадается Фолкнер… Как он сюда попал?!.. Зачем этому Джону Фолкнер?!..

И вдруг ( может это, благодаря Фолкнеру?!), - мысль:

- Что жизнь моя?..
Я настораживаюсь.
- Ну что жизнь моя?!.. – повторяется.
Ну, для чего жизнь моя?! Для чего?!..

А я ведь никогда не задавался этим вопросом… Поэтому и настораживаюсь.

- Для чего ты жил, Джозеф?! - Голос, похоже, мой. Звучит очень ясно. –Думай! – слышу свой баритон, - Времени у тебя навалом… Вопрос простой. Пока не сдох, постарайся на него ответить.

Завывает ветер.
В зеркале я вижу себя. Выгляжу страшно.
Да еще этот вопрос…

И вот, я сижу и думаю:

- Так, что же я делал всю жизнь?!.. Во что я верил?.. От чего торчал?.. На что, короче, она ушла, жизнь?!

Жены нет. Не хотел себя обременять.
Детей нет. Думал, будут мешать, зачем они?
Работа?.. да, есть… ну и что? Можно засунуть в задницу все мои великие идеи…

Чем дальше мыслю… тем становится тоскливее…

А друзья? – думаю…
Настоящие?
Нет их…
Почему?… ну не нужны были!

Через час сгорает Фолкнер.
К утру я сжигаю самый толстый справочник.
На пластиковых полках не остается ничего.

И тут я снова вспоминаю тебя, - говорит Джозеф.
Нет, не тебя, книгу, которую ты дал почитать!..
А это, уж извини, еще двадцать минут тепла, как минимум.

Я вытаскиваю ее из пакета, верчу в руках… думаю, надо все-таки открыть, для приличия… Открываю.
На первой же странице вызывающая надпись:
«Уважаемый читатель, если ты ни разу в жизни не задавался вопросом: «Для чего родился?», – эта книга тебя не заинтересует…»

… Ну, предположим…Что дальше?..

Переворачиваю листы.

И тут ты меня убиваешь просто!
- Не я, - говорю, - Лайтман.
- Ну хорошо, твой Лайтман.

Убил! Убил он меня. Убил!..

Замолкает. Кивает. Молчит долго. Взгляд где-то там, за окном блуждает.

- Ну! – говорю, - Что? - говорю.
- Я читаю, и у меня в груди…вот здесь… колотит…
- Колотит?!.. в смысле?.. – спрашиваю.
- Про меня, - говорит. – Каждое слово… каждое!.. про меня…
- Значит, перевод, - говорю… - Хороший перевод.
- При чем здесь перевод?!.. – говорит, - Ты знаешь, что это такое, когда каждое слово вот сюда?! - тыкает в сердце.
- Знаю, - говорю, - А как же!
- Когда хочется вот так… Как он пишет.
- Значит, сработало, - говорю.
- Вот так, как он пишет… жить, любить!.. ну почему, нет?!..

- И это Джозеф?! - думаю, - Не может быть!..»
- Я вдруг понимаю, - шепчет он, - что всегда хотел только этого…

– И это холодный бесчувственный Джозеф! - Я потрясен.

И вдруг… - говорит он, - Ты не поверишь, но я чувствую… я просто физически чувствую, - меня что-то окутывает. Что-то теплое, как пуховое одеяло, родное, будто мама меня обнимает… со мной никогда такого не было. Я оборачиваюсь. Я сижу за столом, в светлой комнате… От окна лучи света тянуться. Там вдруг вышло солнце… Нет, это не иллюзия, я в той же квартире на Манхеттене, но ощущение… ощущение праздника!..

Я невольно улыбаюсь. Невольно представляю, что я с ним, там, и поэтому улыбаюсь… А он продолжает

- Я читаю, - продолжает Джозеф, - он пишет, твой Лайтман, что это и называется, - райский сад… что он во мне. Что деревья этого сада, - это желания мои!… и я понимаю это!.. ведь чего я хочу, - научиться любить… научиться дарить любовь!..

Он пишет, что Адам, тот, что бродит по этому раю, - этот Адам, он во мне!
Это желание мое отдавать другим! Не думать о себе!.. Вот, что такое Адам.
И я чувствую это!

И что такое женщина во мне чувствую.
И что такое змей во мне…
И что такое Каин и Эвель во мне…
И понимаю, что смерть – это не смерть совсем. А это, когда все в тебе дышит любовью, и ты вдруг ненавидишь.
Это смерть!..

Я молчу. А что я ему скажу?!
Передо мной не холодный и логичный Джозеф, а чувственный и не сдержанный друг.

А он продолжает, так же, на взлете.
- Светло в комнате. Так хорошо!.. – говорит он, - И я читаю о потопе.
И понимаю, что такое потоп!
Это не вода обрушивается на землю.
Это когда меня заливают мысли о себе!
- Что будет со мной?!.. Кто позаботится обо мне?!.. На кого я работаю, вместо того, чтобы работать на себя?! Почему только я отдаю, а другие нет?! Что мне будет за это?!..
Это и есть потоп.
Эти мысли.
Мне стыдно за них…

И тогда я ухватываюсь за Ноя... За это чистое желание. Желание любить и отдавать!...И я иду за ним. И понимаю, что такое ковчег. Это когда я не пускаю в себя топящие меня мысли. Когда иду за Ноем!

Джозеф замолкает. Я боюсь спугнуть эту тишину. Молчу, как рыба. Боюсь моргнуть, не то, чтобы пошевелиться…

А он вдруг говорит, - Я оглядываюсь вокруг, - говорит он, - там бушует Сэнди… здесь я, перед затлевшим костром. Мне тепло. В руке у меня книга. В сердце одна великая мысль. И мне не страшно. Мне… знаешь… мне так хорошо, как никогда не было!..

Переводит на меня взгляд.

- Мне безопасно… и тепло.

Молчим.
Долго так сидим.
Очень долго.

- Ты не поверишь, - говорит он вдруг. - Через полчаса застучали молотки…
Меня нашли.

Я качаю головой. Я знаю, это правда.

- Потом мне рассказали, - продолжает он, - что кто-то увидел дым, который выходил из каких-то там щелей… Что так они поняли, что кто-то есть в этом забытом богом доме…
И пришли спасать…

Теперь сморит на меня Джозеф.

- Но я-то думаю, что все это не так. – говорит он. Смотрит пристально.
- То есть? – спрашиваю. – Что ты на меня так смотришь?
- Я, конечно, никогда не верил ни в какие там чудеса, - говорит, - но меня обнаружили… ты слышишь меня?
- Ну?!
- Именно, когда я прочитал книгу до конца… Буквально через полчаса.

Сказал и снова молчит.

– Что ты этим хочешь сказать?!.. – говорю.
- Я клянусь тебе, все было именно так…
- Я тебе верю
- Как в ковчеге.
- То есть?!
- В тот момент, когда я только к одним мыслям пришел… может от испуга, может от голода, не знаю, но понял я, что есть только любовь и отдача, вот и все!... И что это главное, и что это жизнь и есть!... так сразу же и открылись мне двери…

Он кивает мне. И вдруг улыбается.

- И я родился…
- Родился, - говорю.
- Там так и написано, - «в первый день десятого месяца начали отходить воды потопа…»
- И ты родился, - говорю…
- Родился, - говорит.

Мы стоим друг напротив друга, близкие и родные.

- А что если тайфун этот, - говорит он, - пришел в Нью-Йорк…Только для того… чтобы я прочитал эту вашу книгу… Ведь иначе бы я ее не прочитал…
- Конечно, - говорю, - А как тебя иначе было заставить…
И видя его реакцию, быстро завершаю, - Шучу я, шучу…
Он делает шаг. Мы обнимаемся.

… А я не знаю, шучу ли я.

***

Мы потом еще проговорили час или два.
Он ушел возбужденный.
Звонил потом каждый день. Мы встречались, он восторженно рассказывал о новых открытиях…

Потом неделю его не было.
Сказал, что у него срочная работа.

Потом исчез на месяц.
Оказывается, получил очень выгодное предложение.

Встретил его два дня назад, как-то случайно, на бегу…
Он сказал, что по уши в делах…
Сказал, что позвонит.
Не позвонил.

… Я потом говорил с Учителем.
Он сказал, что иногда дается такой подарок человеку. Как аванс.
Но, чтобы удержать это счастье, надо научиться передавать его другим.
Научиться в этой нашей, человеческой лаборатории, любить и быть отдающим. Подниматься над своим эгоизмом.

Это работа, конечно, но это возможно.
Больше того, это необходимо…

…Думайте обо мне что хотите, но я знаю, что однажды подниму трубку, и услышу голос Джозефа.
Он скажет мне, - Я вернулся.