Разгадал ли Путин «суть времени»?

9 февраля в Москве, в Колонном зале Дома Союзов прошел съезд активистов движения Сергея Кургиняна «Суть времени», названный «всероссийским собранием родителей», поскольку основной его темой была защита семьи от так называемой ювенальной юстиции. На съезде было учреждено «Родительское всероссийское сопротивление» (РВС – прозрачный намек на Реввоенсовет), состоящее из тех же активистов «Сути времени» во главе с женой самого Кургиняна. Таким образом, защита семьи организована в форме семейного подряда.

Почему Кургиняна пустили в Колонный зал, почему в первом ряду сидели глава Администрации президента Сергей Иванов и начальник управления внутренней политики Олег Морозов, – это вполне понятно. Власти давно уже раскручивали Кургиняна как патриотического оппозиционера и «сталиниста» для использования его в поддержку режима и лично Путина, когда в этом появится надобность. Год назад это произошло на Поклонной горе, когда весь «сталинизм» Кургиняна был использован для внушения народу, что Путин – это Сталин сегодня. Теперь его раскручивают как «антиювеналиста». И если на Поклонной Путин фигурировал виртуально, на тысячах плакатов, то в Колонном он появился самолично – якобы внезапно и вне рабочего графика. Однако хотя визит был внеплановым, свою речь президент зачитал по заранее подготовленной бумаге.
Но если с Кургиняном все ясно, то остается вопрос, почему для укрепления положительного имиджа Путина выбрана именно антиювенальная тема. Ответ, на первый взгляд, вполне ясен: в общественном мнении сформировалось крайне негативное отношение к ювенальной юстиции, и потому президент пошел ему навстречу. Но ведь общественное мнение крайне отрицательно относится и к приватизации, и к олигархам, и к политике государства в области образования, здравоохранения, ЖКХ и т.д. Но здесь встречных шагов не видно. Значит, здесь есть еще что-то.
Это «что-то» заключается в том, что сталинская и семейная темы выбраны для путинского пиара, потому что обе они теснейшим образом связаны с главным политическим вопросом – вопросом о власти, о ее происхождении, характере и предназначении. Проиллюстрируем это некоторыми ответами из недавнего опроса ВЦИОМа об отношении к ювенальной юстиции.
Кто в первую очередь должен защищать права детей и подростков в нашей стране?
– Родители, семья – 76% опрошенных.
 
Нужно ли ввести уголовную ответственность за оставление ребенка до 14 лет без присмотра взрослых даже на короткое время?
(Напомню, что несчастный Дима Яковлев, именем которого назван недавно принятый закон, погиб из-за того, что был оставлен без присмотра.)
– Не нужно – 74%.
 
Получается, что три четверти желают защищать своих детей, и столько же не желают нести за это ответственность. Нехорошо!
 
Сейчас права родителей и детей равнозначны.
Предлагается установить приоритет прав ребенка, т.е. сделать его интересы и желания важнее прав родителей и других лиц.
(Явный мухлеж в постановке вопроса – «интересы и желания» сопоставляются с «правами».)
– Не одобряю – 71%.
 
Нужно ли предоставить несовершеннолетним право обращаться
в госорганы или суд с жалобой на своих родителей, педагогов,
которые, по их мнению, нарушают их права?
– Не нужно – 60%.
 
Наконец, половина опрошенных считает, что от внедрения ювенальной юстиции ослабнут семейные связи, родители перестанут быть авторитетом, а станут просто источником благ.
Но особое возмущение общественности вызывает право органов опеки отбирать ребенка у родителей. Во всех петициях против ювенальной юстиции это является главным аргументом. Однако здесь явное недоразумение. Чтобы забрать ребенка из семьи, вовсе не требуется принимать никаких новых законов, достаточно и действующих. Статья 77 Семейного кодекса РФ гласит: «При непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью орган опеки и попечительства вправе немедленно отобрать ребенка у родителей… При отобрании ребенка орган опеки и попечительства обязан незамедлительно уведомить прокурора, обеспечить временное устройство ребенка и в течение семи дней… обратиться в суд с иском о лишении родителей родительских прав или об ограничении их родительских прав».
Итак, большинство высказывается против вмешательства государства в дела семьи. На первый взгляд это противоречит тезису о каком-то особом исконном «государственничестве» нашего народа. Ведь правда, какой опрос общественного мнения ни посмотришь, огромное большинство всегда выступает за «железную руку», за усиление государственного вмешательства всюду и всегда. А тут государству вдруг дают отлуп: не лезьте в наши внутрисемейные дела. Возникает полная неразбериха. Ведь, строго говоря, протест против ювенальной юстиции есть процесс по своей сути глубоко либеральный. Так, марш против «закона Димы Яковлева» был классическим антиювенальным маршем – против вмешательства государства в судьбу детей, против того, чтобы оно смотрело на них как на свою частную собственность. А те, в том числе и собравшиеся в Колонном зале, кто горячо поддержал этот закон, – они объективно как раз за ювенальную юстицию. Парадокс!
На самом деле никакого парадокса здесь нет. Дело в том, что государство у нас патерналистское, и граждане рассматривают его по образу и подобию семьи. Замените в вышеприведенных вопросах и ответах «родителей» на «государство», а «детей» – на «подданных», и вы получите как раз патерналистскую модель государства.
А дальше получается следующее. Семья – ячейка общества, государства, его микромодель. Поэтому чтобы царь-отец имел право распоряжаться своими подданными-детьми как своей собственностью, казнить их и миловать, нужно дать такое же право отцам по отношению к своим детям. Как заповедует знаменитый Домострой главе семейства, «казни сына своего от юности его и не ослабляй бия младенца, аще бо жезлом биеши его не умрет, но здравие будет ты бо бия его по телу, а душу его избавляеши от смерти».
Путин и его советники поняли: что для того чтобы сохранить и укрепить патерналистскую модель государства, необходимо возродить и укрепить патриархальную модель семьи как самый массовый, повседневный и наглядный образ патерналистского государства – образ монархического правления. Поэтому президент и отметил в своей речи, что законопроекты, предлагающие прямое или косвенное регулирование отношений между родителями и детьми, а также особые правовые механизмы в работе с несовершеннолетними, не в полной мере учитывают российские (домостроевские? – А.Ф.) семейные традиции; что непродуманное внедрение таких механизмов может привести к «нарушению суверенитета семьи».
Но первой почувствовала опасность и забила тревогу РПЦ, которой хорошо известны и близки традиции Домостроя. Протоиерей Чаплин участвовал во всех кургиняновских митингах и выступил в Колонном зале. А не далее как 4 февраля Архиерейский собор РПЦ принял «Позицию по реформе семейного права и проблемам ювенальной юстиции». В ней соседствуют два противоположных тезиса – либеральный и монархический.
«Государство не имеет права на вмешательство в семейную жизнь, кроме случаев, когда существует доказанная опасность для жизни, здоровья и нравственного состояния ребенка». «Недопустимо, чтобы вмешательство государства в жизнь отдельных семей… приводило к подрыву института семьи». Это самый что ни на есть ультралиберализм 96-й пробы. Однако он заканчивается на пороге семьи, за которым вступают в силу иные принципы. «Бог дал власть родителям над своими детьми». «Именно родители должны определять методы и формы воспитания детей… Это является Богом предначертанным правом и обязанностью родителей».
Таким образом, складывается стройная феодальная иерархия власти. Бог – царь небесный. Церковь – царь духовный, посредник между богом и людьми. Светский царь – наместник бога на земле. Отец – наместник царя в семье и безраздельный начальник над чадами и домочадцами. На каждой ступени иерархии господа пользуются всеми либеральными благами, а подданные довольствуются надеждой на то, что на том свете последние станут первыми. И эта политическая надстройка вполне соответствует сложившемуся в России экономическому базису, который социологи все чаще именуют «неофеодализмом». Если в такой надстройке будет поколеблена власть отца в семье, то поколеблется и власть царя в государстве. Вот о чем на деле идет речь, а вовсе не о судьбе детей.
«Поможем детям. Только детям и никому другому. Вы меня понимаете?», – сказал Остап Бендер, собирая деньги себе в карман. А что? То же ведь своего рода «семейный подряд»...
 
Александр ФРОЛОВ