Путеводитель по дурдому

На модерации Отложенный

Вячеслав Костиков

АиФ, 07-02-2013

Всё труднее понять, что происходит в России

По роду своей работы мне часто приходится сталкиваться с иностранцами. Знаю многих представителей зарубежного бизнеса, дипломатов, журналистов. У них весьма интересные суждения о России. К некоторым неплохо прислушаться.

Интересно вот что: несмотря на то что западная пресса, не жалея эпитетов, часто костит Россию, многие иностранцы, поработав в России, не хотят уезжать. Некоторые настолько вживаются в нашу жизнь, что порой становятся более русскими, чем мы сами. Для иностранцев Россия — живая и противоречивая страна. Несмотря на постоянные стоны русских о падении уровня образования, россияне в восприятии иностранцев очень образованный и творческий народ.

Недооценка

«Вы, русские, многое недооцениваете в вашей жизни. Постоянно брюзжите, завидуете «счастливым европейцам». Причина не только в метастазах рухнувшей системы, которые продолжают отравлять и новую власть, и население. Но в немалой степени и в том, что россияне привыкли (в том числе и исторически) воспринимать Европу как образец для подражания. В годы коммунистической диктатуры россиянам так долго и так строго запрещали смотреть в сторону Лондона, Парижа или Нью-Йорка, что у них появилось ощущение неполноценности, развился инстинкт очарования заграницей. Это представление о Европе как о средоточии «истинных ценностей» остаётся и поныне. В целом это объяснимо: мы выезжаем в Европу на отдых, в командировку, на шопинг. Наши собеседники — гиды, политики, артисты, бизнесмены. Мы практически не сталкиваемся с европейскими «рассерженными гражданами», с местными «диссидентами», с рабочими и мелким чиновничеством, которые могли бы поведать нам «свою трудовую правду».

Европейских газет, которые спорят о местных проблемах, мы, как правило, не читаем. За несколько дней или недель пребывания мы успеваем рассмотреть лишь то, что лежит на поверхности. И сравнивая увиденное с нашими, российскими реалиями, мы начинаем стенать о том, как нам плохо. Многие «русские европейцы» настолько убедили себя в преимуществах тамошней жизни, что уже начинают готовить к европейской жизни и своих детей.

На самом деле мы очень смутно представляем себе реалии обыденной европейской жизни.

Обратная сторона

Так сложилось, что я многие годы прожил во Франции. Была возможность посмотреть на жизнь европейцев не очарованными, а трезвыми глазами. Я не выискивал и не выискиваю недостатков, как это делали многие советские журналисты, имевшие установку клеймить «их нравы». Тем не менее, за двенадцать лет многое открылось. В частности, то, что большинство проблем, которые беспокоят нас, россиян, свойственны и европейцам.

Так же остро стоит «квартирный вопрос». Во Франции, например, более половины населения не имеет собственного жилья, снимает квартиры. И пенсии едва позволяют сводить концы с концами. Сложно с трудоустройством молодёжи.

Дороги транспорт, бензин, «коммуналка». И гостей позвать накладно для кошелька. И в театр ходит лишь избранная публика. Демократии, свободы — хоть отбавляй. Но главное в этой демократии — необходимость много и долго работать. Силён страх потерять работу. Гражданские свободы и права человека велики и реально соблюдаются. Но многие свободы весьма специфичны. Человек свободен, но вырваться из социального круга, в котором оказался по рождению, очень трудно. Если человек родился в семье булочника, то в профессора он едва ли пробьётся. Останется «в семейной традиции».

Сегодня многие обеспеченные россияне стремятся послать детей на учёбу в Германию. Но в самой Германии хорошо знают, что социальная сортировка учеников начинается уже в ранних классах школы. Если ученик плохо подготовлен (а это чаще всего случается с детьми из малообеспеченных семей), то ремесленное будущее такого ребёнка фактически предопределено. И это считается нормальным. Да, человек всегда может выйти на демонстрацию и заявить о своих правах. Но вырваться из своего социального круга могут немногие.

Иностранцы, работающие в России, хорошо знают об этих нюансах собственной жизни и собственной демократии и смотрят на «страшные российские беды» иными глазами, чем мы.

Что происходит?

Но вот что интересно. Чем больше человек проникается уважением к нашей стране, тем больше он недоумевает. Иностранцы часто задают вопросы, которые хочется переадресовать российским властям. Почему в такой сложной и разнообразной по укладам и воззрениям стране нет оппозиции? Почему власть так боится даже небольших уличных шествий? Ведь никто в стране не хочет революции и беспорядков. Люди просто хотят, чтобы их мнение слышали.

Почему руководство страны ищет поддержку не в образованном классе, не у интеллигенции, а опирается на пассивные и менее образованные слои населения? Зачем рабочих противопоставляют интеллигенции, военных — гражданским, жителей больших городов — провинциальной России? Почему в Государственной думе, где немало умных и образованных людей, на поверхность публичной жизни всплывает совсем другая человеческая субстанция? Почему Церковь живёт «в обнимку» с государством и, так же как власть, не хочет слышать новую паству, а окормляет бабушек в платочках? Откуда вдруг взялись «ряженые казаки» и агрессивные «хоругвеносцы»? Разве сегодня XVIII век? В последнее время таких вопросов становится всё больше. «Умная, с выдающейся культурой и интеллигенцией Россия в иные дни производит впечатление резервации для умственно отсталых, которые на виду у изумлённой Европы занимаются собственным членовредительством, — с горечью говорил мне недавно представитель европейской бизнес-ассоциации в Москве. — Где достать путеводитель по вашему дурдому?»

А как вы думаете, нам есть чему поучиться у Запада?