Возможный ответ на вопрос о "странной китайской инициативе"

Иллюзии 1861 года

В 1861 году произошло много исторических событий. В Российской империи было отменено крепостное право. Между североамериканскими штатами началась война. В Англии был построен первый в мире стальной броненосец с паровой машиной, гребным винтом и композитной бронёй. Век железа, угля и пара был в разгаре, но остался забытым данный в том году ответ на волновавший английскую публику вопрос: "На сколько хватит наших угольных копей?" Ответить попытался геолог Эдвард Хулл. Подсчитав известные запасы угля, он написал в The Coal-Fields of Great Britain: "доступное количество угля составляет 89424 миллиона тонн, чего хватит не менее чем на 1100 лет". Всего 150 лет спустя годовая добыча угля в Британии снизилась до уровня 18.3 миллионов тонн — 6.3% пика годовой добычи в 292 миллиона тонн, достигнутого в 1913 году. А годом позже 40% британских шахтёров призывного возраста отправились добровольцами в кровавую мясорубку первой мировой. Но это лишь совпадение.



Общая масса добытого в Британии угля составила 30240 миллионов тонн — всего 39% от оценки Хулла, и всего 18% от оценки Королевской комиссии. Не повлиял на это ни неизменный спрос (около 49Мт в год), ни и рост цены на 150% с учётом инфляции.


"Никто не мог предвидеть этого! Никто!"

А как сейчас? Ничего не изменилось. По оценке межправительственной комиссии ООН по изменению климата, до 2100 года общая масса добытого угля в мире составит 3500 миллиардов тонн, и продолжит расти. Откуда возьмётся весь этот уголь? Для ответа нужно определить два типа запасов: резервы и ресурсы. Резервы — это запасы, добыча которых экономически выгодна сегодня. Ресурсы -- это запасы, добыча которых экономически невыгодна. Надежды на превращение ресурсов  в резервы строятся на ожидании будущего роста цены, снижения затрат на добычу, развития технологий добычи, и прочих факторов. Может быть межправительственная комиссия ООН по изменению климата больше знает о геологии месторождений угля во всём мире, об экономике современного угледобывающего предприятия, и даже о соотношении добытой энергии к затраченной на добычу, чем английский геолог знал об английских угольных копях. Но не все готовы удовлетвориться мудростью межправительственной комиссии ООН по изменению климата в этом деле.

Несколько разных методик дают следующие оценки. Рутледж не называет дату пика темпов добычи угля, ссылаясь на сложность такой оценки в рамках его методики, но называет общее количество доступного в мире угля и дату исчерпания 90% резервов: 653~749 миллиардов тонн, и 2070 год. При этом он отмечает, что эта оценка экстраполирует существующую структуру потребления угля, и при её изменении оценка может резко приблизиться. Так, при масштабном строительстве заводов синтетического топлива в Африке, для африканского угля дата исчерпания 90% запасов смещается с 2096 на 2048 год. Методика Мора, основанная на линеаризации Хубберта, оценивает максимально доступное количество угля в 961 миллиард тонн и дату исчерпания 90% резервов на 2081~2095 годы. Методика Пацека-Крофта, основанная на суперпозиции кривых Хубберта, оценивает дату исчерпания 90% доступного угля на 2058 год. Эти оценки указывают на отдалённое будущее и не дают ответа на главный вопрос: время достижения пика добычи. Важность этой даты определяется ролью угля в мировой экономике.

Существует два основных типа угля, различающихся применением: тепловой и металлургический. Металлургический уголь отличается более высоким качеством, и применяется для восстановления железа из руды при производстве стали. Использовать металлургический уголь для производства электроэнергии можно, но экономически невыгодно.Тепловой уголь — основное топливо для производства электроэнергии, и потому основа для всей мировой экономической активности. В существующей экономической системе и финансовой системе, паразитирующей на ней, условие постоянного роста является условием сохранения сложных экономической, финансовой, социальной и политической систем. Требование экономического роста создаёт требование роста производства энергии, а следовательно и требование роста темпов добычи угля. Но бесконечный рост темпов добычи невозможен, потому достижение пика добычи неизбежно. Достижение пика добычи угля будет означать достижение пика экономического роста, катастрофический коллапс мировой финансовой системы, социальный коллапс сложных обществ, и развал политических систем. Консервативная оценка имеющегося резерва времени, а также заблаговременная подготовка к переходу на другие равноценные источники энергии, являются критерием выживания сложных обществ при достижении пика добычи угля. Однако оценки делаются безосновательно оптимистические, а подготовка к переходу не ведётся, за исключением Китая и РФ.

По оценке методом Пацека-Крофта, пик добычи угля в Китае пройден в 2011, а метод Мора по двум сценариям даёт 2010 (линеаризация Хабберта) и 2017 (резервы и общая добыча) год. Метод Мора даёт пик мировой добычи энергии из угля в 2011 (линеаризация Хабберта) или 2026 (резервы и общая добыча) годах. Метод Пацека-Крофта даёт пик добычи энергии из угля в 2011 году. Пик добычи энергии из угля может не совпадать с пиком добычи угля по массе из-за падающего качества угля, но для электрогенерации важен именно пик энергии. В целом по этим оценкам можно заключить, что пик добычи энергии из угля наиболее вероятно пройден в 2011 году, либо будет пройден в первой половине этого десятилетия, что не противоречит двум разным методам оценки. На графике показана аппроксимация исторических данных по мировой добыче энергии из угля методом суперпозиции кривых Хабберта. Пик приходится на 2011 год, и составляет ~1.6×10²⁰ джоуль в год. Отличием пика угля от пика добычи нефти является острота фронтов и отсутствие плато, что подтверждается примером Британии, и не является артефактом методики.



Следствия и последствия

Значение достижения пика добычи энергии из угля само по себе невозможно переоценить. Однако его сочетание с достижением пика добычи энергии из нефти, пройденного в 2008 году (с учётом EROI) или в ближайшие годы этого десятилетия, может ускорить спад темпов добычи угля из-за роста затрат на топливо, и переклассификации ранее экономически выгодных резервов в экономически невыгодные ресурсы, без возможности обратной переклассификации в будущем из-за необратимости этого процесса. Об этой возможности предупреждали авторы упоминавшихся методик.

Внезапный переход с угля на газ, наращивание добычи нетрадиционного газа и нефти ценой резкого понижения EROI, субсидирование ветро- и солнечной генерации, и снижение общей экономической активности в условиях глобальной депрессии могут частично скомпенсировать и отодвинуть на несколько лет достижение пика доступной для мировой экономики энергии. Также это согласуется с форсированием революционной ядерно-энергетической программы "Прорыв" в РФ к 2020 году: "Когда мы ее разрабатывали и утверждали несколько лет назад, мы исходили из того, что за десятилетие до 2020 года мы должны создать отдельные элементы, доказав их работоспособность. А создание демонстрационного комплекса - это уже задача на 2020-2030 годы. Сейчас мы предлагаем поставить даже более амбициозную задачу. Мы ставим задачу к 2020 году выйти не на демонстрацию отдельных элементов, - на создание полного комплекса".

Достижение пика доступной энергии неизбежно будет иметь опасные даже для РФ военно-политические последствия во всём мире уже в этом десятилетии, а также угрожает существованию политической и финансовой систем. Это создаёт глубокий контекст для дипломатически сдержанного заявления главы МИДа РФ о возникновении иного мирового порядка в ближайшие 20 лет. Можно лишь подчеркнуть, что это логически верное, но дипломатически сдержанное высказывание, потому что двойной пик базовых источников энергии и всех производных от них материальных ресурсов безусловно заставит мир радикально измениться до конца этого десятилетия. В истории Британии сразу за пиком добычи угля последовало две мировые войны за тридцать лет, но на этот раз пик не ограничен одной доминирующей страной, одним доминирующим источником энергии, и не оставляет возможности легко и быстро перевести мировую экономику на другой равноценный источник энергии.Продолжение Марлезонского балета
Прошло два-три года, и вот: "Китай намерен сдержать рост потребления энергии." Подробнее, с учётом ранее известного:

— исходя из существенного изменения ситуации с чрезмерным потреблением энергии, обеспечения энергетической безопасности государства и стимулирования устойчивого и здорового развития общества и экономики, надо ускорить трансформацию способов роста экономики

Единственное изменение ситуации с потреблением энергии, требующее обеспечения энергетической безопасности государства — это ухудшение. Учитывая замедление экономического роста в Китае, это ухудшение не может быть объяснено резким ростом или перспективой роста потребления. Вывод один: ухудшение ситуации можно объяснить только ухудшением доступности энергии.

— урегулировать производственную структуру

Поскольку речь идёт о промышленном производстве, главный контекст этой инициативы — электрогенерация, как основной источник энергии для промышленности. Структура электрогенерации в Китае приведена ниже.

— проявить роль рыночного механизма и совершенствовать структуру и размещение отраслей экономики

Вопрос о совершенствовании размещения отраслей экономики в контексте ухудшения доступности энергии, энергетической безопасности государства, и рыночных механизмов, указывает на несоответствие структуры потребления и структуры электрогенерации в перспективе развития страны.

Основным источником энергии (78~79%) для электрогенерации в Китае является уголь. По данным на 2010 год, Китай добывал 45.9% мирового угля, и импортировал ещё 2.3%. Промышленность севера и северо-востока опирается на местные месторождения угля. Калорийность китайского угля — одна из самых низких в мире, и составляет 0.522 тонны нефтяного эквивалента на тонну. Для сравнения, по данным на 2011, в Индии это 0.563, в штатах 0.541, в Австралии 0.552, в РФ 0.6, в Колумбии 0.65, и лишь в Казахстане меньше — 0.444. Остальную долю электрогенерации практически полностью составляет гидроэнергия. Ядерная энергия составляет ничтожную долю электрогенерации, не может быть быстро увеличена, и потому может быть исключена из возможных причин этой инициативы.

Вывод из основной новости:
Неожиданная инициатива по проблеме темпа роста потребления энергии отражает неожиданность с угольной электрогенерацией, а именно с доступностью собственного угля, потому что импортный уголь широко доступен Китаю, но препятствием является логистика его доставки. Как и в Англии в 1913, пик угля наступил неожиданно. Отличие Китая сегодня от Англии в 1913 сводится к отсутствию замены, которой для Англии тогда стала нефть. Атомная и гидроэнергия не могут быстро заменить уголь — на такой переход даже китайскими темпами потребовалось бы десятилетие. Газ сдержан трубопроводной и морской инфраструктурой. Солнечная и ветровая энергия непригодна для промышленной генерации. Остаётся лишь одно: сдерживать рост потребления, перемещать промышленность ближе к энергетической инфраструктуре, а также безусловно отрицать и высмеивать саму мысль об пике энергии угля — пике электрогенерации, и потому возможном пике экономического роста в обозримом будущем.

p.s. В тематических китайских публикациях эта тема не является новостью, но и не афишируется за их пределами:

Импорт угля подскочил
В 2012 импорт угля в Китай вырос на 29.8% за год, при средней цене $99.5 за тонну. Мировой кризис и рецессия сократили мировой спрос на импорт угля, производители Австралии, Южной Африки, Индонезии и других стран снизили цены на уголь. Китай начал скупать дешёвый импортный уголь в больших количествах, чтобы сократить потребление собственных запасов и темпы добычи своего угля. По мере роста усилий по защите своих угольных ресурсов, и одновременно роста потребления угля, будущее обеспечение углём опирается на замену добычи на импорт. На протяжении следующих нескольких лет процесс индустриализации, урбанизации, и модернизации агропроизводства в Китая поддержит умеренный рост потребления угля.
Проблема дефицита поставок и доставки угля сохранится, поэтому сохранится и спрос на импортный уголь.

Сохранится — это не то слово! Если за последний год, при замедлении роста экономики, импорт угля вырос на 30%, пусть даже это отчасти вызвано желанием скупить дешёвый рынок, и инициативы по сокращению производства и замещению его импортом открыто признаются, ситуация уже должна находиться на уровне лёгкой паники, что и подтверждается инициативой по сдерживанию роста потребления. Когда политики на высшем подключаются к таким вопросам, как обеспечение электрогенерации углём, дело уже должно быть плохо. Ведь импорт не может расти на 30% за год — это потребовало бы соответствующего роста добычи. Но ни одна добывающая индустрия не может обеспечивать такие темпы роста сколько-нибудь длительное время.
Неизбежно, и очень скоро, китайцы скупят весь рынок, и тогда либо цена уйдёт вертикально вверх, что навредит самим китайцам, либо им придётся сдерживать себя, но в любом случае угля на рынке больше не станет. Глядя на их мудрое поведение на рынке золота, они выберут сдерживание.


Конец "золотых лет" угольной индустрии
За последние 10 лет средний годовой экономический рост Китая составлял 10.14%, в то же время средний рост добычи угля составлял 9.105%. Цены на уголь на внутреннем рынке выросли с около 100 юань за тонну до семи-восьми сотен, а потребление с 1.4 Гт до 3.7 Гт. Теперь цена на уголь снизилась до 650 юань, а запасы в портах достигли рекордных уровней. За последние 10 лет, за исключением короткого периода в 2008, угольная промышленность Китая только росла. Но сейчас эта хорошая жизнь пришла к концу, "золотые годы" закончились.

Точная корреляция с 30% ростом импорта: и рекордные запасы в портах, и сравнительно небольшой спад цены, и закат угледобывающей промышленности. Золотые годы могут быть только во время роста производства, роста прибыли, роста богатства всех участников процесса. Сейчас золотые годы начались у импортёров, которые скупают на мировой кризисной распродаже ценные ресурсы за фантики, и вывозят в Китай. Пусть это создаёт временные логистические проблемы, но это исключительно правильный шаг и мудрая политика, точнее один из её аспектов наряду с целенаправленным торможением темпов добычи собственных ресурсов, перенаправлении ресурсных потоков к себе, и материализацией денежных запасов.