Европа и Россия. О старом мифе в редакции Ясина

Небольшая заметка Ясина на важнейшую, хотя как бы и отвлеченную тему.

Автор перессказывает старую историю про русскую историю: Россия когда-то была Европой, потом по иронии судьбы ее от Европы оторвали злые монголы, оторвали-попортили, а теперь России пора возвращаться назад к своим, в Европу – догонять, подтягиваться...

Эта теория появилась примерно одновременно с «научной историей» в России, лет 200-300 тому назад. Ее успех с момента появления был предопределен несколькими обстоятельствами, из которых важнейшим было то, что главным в российской жизни и в 18-м, и во многом в 19-м веке, в самом деле, была учеба у Европы. На этой теории были воспитаны все российские «западники», и неудивительно, что сегодня ее пропагандистом стал научный руководитель ВШЭ, наверное, самого «западнического» из российских ВУЗов.

«Теория возвращения блудной дочери» (России – в Европу) хороша всем. У нее один недостаток – она совершенно не согласуется с историческими фактами, просто не хочет с ними согласоваться. Чтобы показать это, мне придется занять ваше внимание самым беглым обзором истории Европы и еще более беглым – истории России.

Последние века до нашей эры. На территории Западной Европы появляются племена галлов и германцев. Они отчасти смешиваются, а отчасти вытесняют (в том числе и за Ла-Манш) живших там кельтов – искуссных кузнецов и художников по металлу. Сами племена галлов и германцев  в момент их выхода на историческую сцену – совершенно дикие. Поэтому мы и знаем совсем немного об их жизни. Не такие дикие, конечно, как туземцы Австралии в момент ее открытия англичанами, но по сравнению с обитателями Южной Европы – греками и римлянами – галлы и германцы находились на ступень (если не полторы) ниже, примерно, на уровне финикийцев или даже еще чуть ниже. Это видно по уровню материального производства и художественной культуры.

С этого момента начинается долгая – 1000-1200 лет предыстория, «до-история» Европы. Первые века этой предыстории ушли на обучение у тогдашних культурных лидеров – римлян. Дикари (римляне называли их варварами) учились сначала античной культуре, а затем и только возникшему христианству. Как привились эти посевы, мы можем судить по западно-европейской культуре веков, последовавших за падением Западного Рима, – культуре меровингов, вестготов и т.д.. Мы видим культуру самобытную, но все еще гораздо более низкую, чем у культурных лидеров второй половины первого тысячелетия – сначала византийцев-ромеев, а затем халифата.

Тогда же, в середине первого тысячелетия, чуть ли не через тысячу лет после галлов и германцев, на границах Европы появляются другие племена с другой исторической судьбой: славяне, угры (венгры) и не то угры, не то тюрки – болгары. В момент появления в Европе их уровень несильно отличается от уровня галлов и германцев в начале их «европейства». И они так же начинают учиться у стоящих на более высокой культурной ступени соседей. Но время другое, и учителя у них иные: у одних – Византия и Халифат, у других – Западно-Европейские соседи. Эти «другие» (то есть западные славяне и венгры) попадут через какое-то время в культурный ареал Западной Европы. Но это будет позже, пока никакой Европы, как мировой цивилизации, еще нет. Она начнется только через несколько веков.

В 9-10-м веках в Европе происходит несколько важных событий.  Главное из них – Европа начинает осознавать себя Европой, новой мировой цивилизацией. В политике это проявилось сначала в виде образования империи Каролингов, в культуре – в формировании по сути совсем новой религии, нового христианства – католицизма. Так начиналась Европа как цивилизация: цивилизация сначала католическая, а через несколько веков и гуманистическая.

Одновременно происходит событие и более локальное: Европа подвергается нашествию северных варваров – варягов-норманов-викингов. Они несут (естественно) смерть, но несут и свежую кровь, становясь родоначальниками многих в последующем знатных фамилий. Этим «освежением крови» влияние норманов на Европу и ограничилось, ничего иного северяне несравненно более культурным по сравнению с ними даже на тот момент европейцам дать не могли. Сами викинги быстро европеизировались и сливались с аборигенами.

И в это же время далеко-далеко на востоке от эпицентра европейских событий, и далеко за наметившимся ареалом влияния европейской культуры – странами славян и венгров, происходит по тем временам событие совсем неприметное. Это событие – рождение русского народа. 

Оно произошло через тысячу лет после рождения европейцев. Хотя в обоих случаях, правильнее было бы говорить не о рождении, а о зачатии: первое, «ученическое» тысячелетие до-европецев (галлов, германцев, франков и т.д.) было еще «доисторическим», европейцы еще только готовились начать свою историю. Само же начало Европы, Европы цивилизационной  – это 11-й век. 

Что произошло при рождении (или зачатии) русского народа?

С точки зрения описательной этнологии, произошла встреча представители разных этнических групп, «языков». Здесь была и восточная ветвь «норманской орды», диких северных варягов. Здесь были и славяноязычные племена, которых мы называем «восточными славянами». (Загадка этих племен в том, что их историческая судьба и характер разительно отличается от других славян (южных и западных), которые были куда более воинственными и к 9-му веку уже в значительной мере окультуренными, одни своими южными, а другие – своими западными соседями.) Здесь были степняки, включая, вероятно, и довольно развитых в культурном отношении хазаров. Здесь были и балтийские племена. И не то сразу, не то очень быстро к ним присоединились и финно-угорские племена. В общем, кого только не было.

Но – и это самое интересное в этногенезе русских (и любом ином этногенезе) – дело не ограничилось физической встречей. Представители всех этих разных «языков» вдруг почему-то ощутили себя одним народом, народом, которому предстоял свой долгий исторический путь. Имя себе новорожденный  взял от северян – россы, русские, а язык – от «восточных славян».

И началась долгая история русских. Эта была история постоянной учебы – подъема по культурной лестнице. Сначала учителями русских были греки-византийцы. Они принесли русским христианство, и сразу же обнаружилось, что их ученик очень талантлив, очень одарен художественно. Русская церковная архитектура, начиная с 12-го века, оказалась не просто самобытной и непохожей на греческую, но и очень эстетически яркой. Затем русские стали частью огромного государства Орды, купнейшей мировой империи, где их учителями были уже мусульмане (и, что менее заметно, китайцы). А еще позже, сначала робко, а потом и все более увлеченно русские стали учиться у европейцев.

Так прошла тысяча лет, и русская «до-история» стала кончаться, как за тысячу лет до того кончилась «до-история»  европейцев. И, как на тысячу лет раньше началась славная европейская история, пришло время начинаться истории русской:  «внутриутробный» период нашей истории заканчивается, приходит наше время рождаться – рождаться не как ученикам, а как делателям, первопроходцам  истории.

История (во всяком случае, уже бывшая история) никогда не делалась в белоснежных одеяниях. Всегда было много грязи, много крови, много слез. В русской «до-истории» их было, во всяком случае, не меньше, чем у соседей. И выход русских на авансцену истории тоже не обошелся без крови и грязи. Всего этого в советское время было достаточно.

Но за кровью и грязью необходимо видеть и существо происходящего – суть исторического процесса. Эта суть кровь оправдать не может, ее ничто не может оправдать. Но и кровь не должна заслонять сути процесса – иначе мы вообще не сможем видеть в истории ничего, кроме потоков крови.

А Европа? А Европа все это тысячелетие жила своей жизнью. Жизнью славной в том смысле, что Европа успешно делала свою европейскую работу. Сначала, первую половину только что закончившегося тысячелетия, Европа сделала католическую цивилизацию. Начинателями этого процесса были потомки галлов и франков, ставшие наконец французами. Именно ими была создана вершина католической цивилизации – готика. А вторая половина тысячелетия ушла на создание новой цивилизации – гуманистической, преемницы католической. Эту работу начинали итальянцы, а подхватили испанцы, те же французы, а за ними – англичане и немцы.

И одновременно Европа учила своим достижениям все другие народы. Среди первых (по времени) ее учеников были и скандинавы, и венгры, и западные славяне. Они не создавали европейскую культуру, но они учились у европецев. Со временем выучившиеся ученики начали вносить свой вклад, но это произошло уже тогда, когда европейская культура вполне созрела и даже начала (как это бывает со всеми мировыми культурами) клониться к закату. А еще позднее учиться у Европы начал весь мир. И русские в том числе. А учась у Европы, русские распространяли европейскую культуру дальше, становились учителями соседних народов. Но это – отдельная и большая тема.

Зачем я стал писать этот сжатый и поневоле скомканный очерк? Все дело в том, что, когда сегодняшние российские «западники», безусловно, самые образованные и культурные из наших соотечественников, подобно булгаковскому Пилату, сорванными и больными голосами кричат: «На свете не было, нет и не будет никогда более великой и прекрасной для людей культуры, чем культура Запада!», они не только демонстрируют историческую слепоту, но и дезориентируют целый народ, делая его тем самым недееспособным.

Нам жизненно необходимо не только понимать необходимость учиться у Запада, но не менее необходимо нам видеть свой собственный исторический путь: видеть как его уже пройденную часть, так и, что гораздо важнее, - часть, которую нам еще только предстоит пройти.