РГТЭУ: протест, провал, последствия

Опубликовано 03.02.2013 автором Сергей Кузбасский 

24 января 2013 • П.Климов, КРИ, Москва, запад
   Акция протеста студентов и преподавателей РГТЭУ взорвала СМИ 18 декабря, а уже 27-го числа столь же громко и неожиданно закончилась. По версии организаторов — победой. На самом же деле ни одно выдвинутое изначально требование не выполнено,а студенты и преподаватели до сих пор в неведении насчет своего будущего.


  Решение о проведении акции протеста в Российском государственном торгово-экономическом университете принял студенческий совет в середине декабря 2012 года. Сделано это было в ответ на действия Министерства образования и науки, которое занесло университет в список «неэффективных» вместе с еще 135-ю российскими вузами — всем им грозила либо ликвидация, либо слияние с другими,«более эффективными», либо «реорганизация». Начиная акцию протеста, студсовет выдвигал такие требования:

Признать итоги мониторинга деятельности государственных образовательных учреждений в целях оценки эффективности их работы недействительными;
Отменить решение министерства образования о реорганизации Университета как заведомо антиконституционное, коррупционно-мотивированное, направленное на снижение образовательного уровня и введение имущественного ценза на получение высшего образования в России;
Остановить разгром традиционной системы высшей школы;
Сохранить доступность высшего образования;
Наказать виновных в принятии коррупционных решений по сокращению государственных вузов и фальсификации результатов мониторинга;
Немедленная отставка министра образования и науки РФ Д. В. Ливанова.

Звучало радикально — чего, увы, не скажешь о реальной хронике дальнейшей борьбы.

  Уже на следующий день, 19 декабря, акция приостановилась в обмен на обещание переговоров с министром. С тем самым, которого накануне требовали отправить в отставку и который успел обозвать требования коллектива «странными». Разумеется, переговоры провалились, и 23 декабря министерство выпустило приказ о присоединении РГТЭУ к РЭУ им. Плеханова.

24 декабря студсовет возобновил акцию, а ученый совет вуза призвал преподавателей присоединиться. 25 декабря Минобр в ответ уволил Сергея Бабурина с должности ректора РГТЭУ, а исполнение его обязанностей возложил на члена ученого совета «Плешки». Нового ректора, правда, не пустили в вуз и решение министерства не признали, но никаких дополнительных действий не предприняли. «Ждем заседания Госсовета», — говорили руководители акции протеста, ссылаясь на обещание глав всех фракций Госдумы поднять проблему ликвидации РГТЭУ перед самим президентом 27 декабря.

  26 декабря, когда коллектив РГТЭУ принимал на собрании обращение к Путину, автор этих строк спросил перед всеми присутствовавшими: что, если президент никак не отреагирует на обращение, если вопрос «замылят» и отложат на неопределенный срок?

  Тогда представитель студенческого совета Альберт Зарипов во всеуслышание ответил: в этом случае акция будет продолжаться и расширяться, в том числе, возможно, до общероссийской кампании всех «неэффективных» вузов. Звучало обнадеживающе, но… на следующий день опальный ректор Бабурин попросил коллектив прервать протест на время новогодних каникул, и студсовет на дневном экстренном заседании одобрил это решение. И, мало того, пока принималось решение, руководитель штаба акции протеста уже сидел в Министерстве образования и вел переговоры, результатом которых стало… полное прекращение акции протеста и слияние РГТЭУ с РЭУ им. Плеханова!

Министерство, конечно, разродилось целым рядом устных обещаний. Во-первых, студентам позволят обучаться в «Плешке» на тех же условиях, на каких они поступали в РГТЭУ; во-вторых, вуз сохранит (по крайней мере, в первое время) права автономии и даже свое название; в-третьих, для урегулирования деталей слияния вузов создадут комиссию из их представителей. Организаторы акции протеста поспешили заявить студентам, преподавателям и СМИ, что это большая победа, так как удалось добиться существенных уступок. Но так ли это на самом деле?

Сохранение условий обучения для уже поступивших студентов? Программы обучения в РГТЭУ и РЭУ не совпадают, а плата за обучение в РЭУ на коммерческой основе значительно выше, чем в РГТЭУ.Студенты выражали серьезнейшее опасение, что по многим специальностям придется досдавать зачеты и экзамены, и это станет поводом для массовых отчислений или повышения платы за обучение.Но министерство еще до начала протеста заверяло, что ничего подобного не будет, и новые обещания объективно ничем не отличаются от прежних. Не говоря уже о том, что новые студенты после слияния будут поступать уже в РЭУ им. Плеханова, и, следовательно, никакие эти «особые условия» на них не распространяются.

Сохранение всех бюджетных мест для обучающихся? Студенты, обучающиеся за государственный счет,выдвигали предположение, что после первой же сессии в «Плешке» они будут отчислены под надуманными предлогами. Несмотря на, опять же, устное обещание этого не делать, никаких твердых гарантий объективной оценки знаний «бюджетники» так и не получили. Сохранение трудового коллектива? Но, опять же, здесь не получено никаких твердых гарантий — между тем, штат преподавателей во многом дублируется, а трудовые договора подлежат перезаключению, и штатное расписание определяет работодатель, а не трудовой коллектив. Да и никто не мешает новой администрации уволить часть пожилых преподавателей, например, «по состоянию здоровья».

Создание межвузовской комиссии для регулирования процесса? Минобр предлагал что-то подобное, еще когда принимал решение о слиянии. Возникает, правда, серьезнейший вопрос, кто будет определять порядок формирования таких комиссий — вряд ли сами трудовые коллективы и студенты. Да и похоже это,скорее, на попытку уменьшить ущерб от поражения, чем на закрепление победы, не говоря уже о «большом достижении» в виде временного сохранения названия вуза или размытых обещаний некой «автономии».

Реальные последствия этого разгрома, выданного за победу, студентам и преподавателям РГТЭУ предстоит еще оценить.
Кто решал и кто сливал

Каждый вечер в актовом зале университета проходило общее собрание «забастовщиков». Однако почти каждое такое собрание превращалось в бенефис приглашенных депутатов Госдумы, политиков консервативного и «патриотического» толка, а также актеров и других знаменитостей — их выступления занимали львиную долю времени. Иногда их разбавляли первые лица студсовета и представители ректората, а вел всё «руководитель забастовочного штаба» Иван Миронов — тоже, что характерно,националист, зампред партии «Российский общенародный союз».

Студенты же и обычные преподаватели, как правило, могли только задавать вопросы выступающим. Что может сказать студентам и преподавателям артист, пришедший просто попеть песни перед протестующими, кроме общих слов поддержки? Формат вечеров встреч с важными персонами практически полностью исключал сколько-нибудь серьезное широкое обсуждение тактики и стратегии возможных действий. Но руководителям акции этого и не требовалось, поскольку почти все решения заранее принимали студсовет и ученый совет, а на общих собраниях их просто оглашали перед присутствующими.

Не имея возможности повлиять на ход акции, студенты теряли к ней интерес. К тому же, несмотря на явно жесткую позицию, которую с самого начала заняло Министерство образования, акция протеста до самого конца проходила только в ночное время, а днем, как ни в чем не бывало, студенты шли сдавать зачеты.Попробуйте при таком распорядке дня долго сохранять боевой дух! 24 декабря, когда акция протеста возобновилась после паузы в несколько дней, на общем собрании было уже значительно меньше участников и участниц. В дальнейшем эта тенденция лишь усилилась. Во время одного из собраний, когда на сцену вышел какой-то очередной деятель искусства и завел расплывчатую речь на тему «студенты — надежда нации», одна из студенток встала и увела из зала группу подруг со словами: «Пойдемте,надоело слушать этот бред».

Некоторые из тех, кто причисляет себя к социалистам, коммунистам и т. д. и был свидетелем по крайней мере нескольких дней акции протеста, склонны во многом объяснять её провал двумя факторами.Во-первых, это «коммерческая» специализация вуза (экономика, торговля и смежные отрасли знаний — такие, как таможенное дело и юриспруденция). Это означает, что студенты заранее должны быть готовы работать в коррумпированной машине российской экономики простыми винтиками, либо продвигаться по служебной лестнице через родственные и другие подобные связи. Во-вторых, примерно 2/3 студентов обучаются на платной основе, то есть набираются в основном из прослойки общества, имеющей некоторые имущественные привилегии.

Конечно, всё это влияет на социальный состав и настроения обучающихся, но, по нашему мнению, важнее другая вещь. Студенты и преподаватели РГТЭУ не имели никакого опыта самостоятельного отстаивания своих прав, не говоря уже об акциях протеста и о прямой конфронтации с Министерством образования.Поэтому у них не было ни собственных независимых организующих структур, ни хоть мало—мальски отработанной тактики. Закономерно поэтому, что коллектив слишком доверял тем, кто инициировал акцию протеста и руководил ею — студсовету и ученому совету вуза.

Структуры же эти стремились вовсе не поощрять инициативу протестующих, а, скорее, наоборот — любой ценой удержать их под контролем. Ведь и студсовет (по крайней мере, его верхушка), и ученый совет играли роль декоративных органов при ректорате. Ректорат же, в силу своей консервативности, всё время прибегал к маневрам, ориентировался на помощь околовластных политиков и чиновников,рассчитывал склонить Минобраз к «конструктивному диалогу», а когда это не получилось — просто капитулировал.

Перемены в головах

Акция коллектива РГТЭУ оставила у многих студентов и преподавателей сильнейшее разочарование(«всё бесполезно» и т. д.). Но сыграла она и положительную роль — постепенно изменила отношение коллектива к реформе образования, а у некоторых, возможно, вызвала и более глубокие размышления о сущности нынешнего политического режима. Не удивительно, ведь сами события подталкивали студентов и преподавателей к разочарованию в его атрибутах.

В частности, этому немало поспособствовала реакция представителей власти на акцию протеста — а точнее, почти полное отсутствие реакции. Так, например, заместитель председателя Госдумы Сергей Железняк, выступая на общем собрании 19 декабря, попытался было выразить от партии «Единая Россия» полное сочувствие протестующему коллективу. Однако, когда студенты из зала громко спросили,будет ли ЕдРо добиваться отмены результатов оценки «эффективности» вуза и пересмотра критериев этой оценки, Железняк ограничился невразумительными обещаниями «найти какое-нибудькомпромиссное решение».

Подолгу вещать со сцены о политике позволяли, в основном, друзьям бывшего ректора Бабурина,близким к нынешней КПРФ. При всем своем консерватизме, реакционерстве и жажде реванша за «93-йгод, когда враги продали Россию Западу», они частенько проезжались по медведевско-путинскойреформе. Но никаких действенных методов решения проблемы не предлагалось, всё ограничивалось причитаниями: «А если бы тогда всё пошло по-другому, то… А если бы на последних думских выборах люди голосовали за настоящих патриотов, то…».

Внесла свою лепту и еще одна «конструктивная оппозиция» в лице председателя Российского студенческого союза Артема Хромова, близкого к партии «Справедливая Россия». На том же собрании 19 декабря было объявлено, что Минобраз, вроде бы, готов пойти на переговоры с руководством РГТЭУ,но ставит предварительное условие: прекратить акцию протеста. Хромов, выступая перед собранием,продавливал именно такое решение — мягко, но напористо. Убеждал, что если вуз хочет переговоров,то не может навязывать министерству свои условия и должен сделать уступку в обмен на обещание министерства. Сулил, что это событие станет информационным поводом, и акция протеста опять окажется в первой десятке новостей.

Многие студенты, высказываясь в ответ, назвали это «двойной уступкой»: мало того, что согласимся на переговоры с министерством, против которого выступаем, так еще и заранее приостановим акцию.Указывали, что в СМИ новость будет подана негативно для протестующих: мол, они сдались. Тем не менее, собрание тогда проголосовало за приостановку акции, но дальнейшие события показали, кто был прав: Министерство образования почувствовало слабину, а попытка переговоры провалилась.

С другой стороны, не стоит приуменьшать роль тех левых активистов, которые регулярно приходили на вечерние общие собрания и пытались участвовать в них, насколько это было возможно. Задача была не такой простой, потому что руководители протеста старательно отсеивали неугодных, на собраниях настойчиво цензурировали выступления, не стесняясь перебивать, а иногда и лишать слова. Тем не менее, несколько раз удалось довольно успешно выступить членам КРИ, участвующим в деятельности профсоюза «Учитель» и издании студенческой газеты «+1».



Тепло встретил коллектив и выступления представителей инициативных групп студентов и преподавателей из МГУ и РГГУ, которые призывали участников акции протеста не надеяться на милость чиновников и не рассчитывать на помощь респектабельных политиков, а обратиться за поддержкой к студентам и преподавателям других «неэффективных» вузов. Несколько человек, которых заинтересовало это выступление, после собрались вместе с «гостями» в одной из аудиторий, и прошло небольшое собрание,на котором обсуждались те общие требования, которые могли бы мобилизовать коллективы других вузов,и возможная тактика действий. К сожалению, события развивались слишком быстро, и спустя три дня акция протеста в РГТЭУ уже прекратилась.
Недовольство «Поклонки»

События в РГТЭУ, без сомнения, привлекли внимание многих студентов других вузов, причем даже вполне благополучных или «привилегированных». 19 декабря, на второй день акции протеста, в интернете разошлось письмо солидарности из того самого РЭУ им. Плеханова, в состав которого должен был войти РГТЭУ — умеренное, но, при всём том, показательное:

«Я решил через наше сообщество поддержать и выразить солидарность студентам РГТЭУ,которые в данную минуту активно борются за свой университет! Эта ситуация — достойный пример того, как надо отстаивать права на своё образование.

Я считаю, что критерии об эффективности ВУЗов Министерства образования РФ некорректны и непонятны. Нужно пересматривать все решения по данному вопросу. Также непонятно, на каких основаниях именно эти критерии были выбраны для определения эффективности. Есть же много других индикаторов.

Если ВУЗы считаются неэффективными, то этому способствуют не всегда корректные действия Министерства образования, направленные на развал образовательной системы в целом(не специально, естественно, хотя кто их знает). Исходя из вышесказанного, Минобру следует сперва давать оценку эффективности не ВУЗам, а себе.

Поясняю сразу, что я солидарен именно с тем, что они защищают свой ВУЗ. Что бы за этим ни стояло (политическое влияние, заказ ректора, допустим), сам факт отстаивания своего ВУЗа — это смелый шаг. Шаг будущего. Шаг правильный. Шаг, достойный уважения».

Один из комментаторов подметил, что РГТЭУ — это «уже не протест Болотной, а начало протеста Поклонной», имея в виду события прошлой зимы и президентской предвыборной кампании, когда на Болотную площадь выходили тысячи протестующих против нечестных думских выборов, а на Поклонной горе в это время митинговали сторонники Путина и собранные «по разнарядке»бюджетники и госслужащие.

И действительно, руководство РГТЭУ обычно проявляло полную лояльность режиму — чего стоит висевший в актовом зале огромный транспарант: «Не дадим Ливанову провалить реформу Путина».Между тем, уже за короткий срок путинского правления даже в среде когда-то искренних его сторонников появилось и усилилось разочарование. Это и не удивительно, ведь в нынешних экономических условиях золотые времена «путинской стабильности» уже не вернуть, наоборот — вернувшись к власти, Путин лишь продолжил неолиберальный курс на сворачивание социальной и бюджетной сфер, взятый его предшественником.

Затеяв акцию протеста и подтолкнув (пусть и слабо) коллектив вуза к действиям, «лоялисты»из студсовета и ученого совета заложили мину не только под свои марионеточные структуры, но и,фактически, под одну из бесчисленных подпорок режима. В логической цепи «слияние вуза — деятельность Министерства образования — политика правительства» к моменту прекращения протеста недоставало лишь еще одного элемента, и в последний день акции на дверях РГТЭУ всё еще висели портреты президента с отчаянной подписью: «Наш гарант». Руководители акции свернули её на следующий день после открытого обращения к Путину, и, возможно, не случайно. Ведь не было никаких гарантий, что он пошел бы навстречу, а разрушение последнего звена в цепи надежд могло вызвать серьезные последствия.

Да и вряд ли случайно ректор МГУ Виктор Садовничий в одном из своих январских выступлений подчеркнул: «Студенты не должны вовлекаться в политические акции и борьбу. Митингами и забастовками нельзя решать проблемы». Этакий довольно прозрачный намек на события в РГТЭУ — признак того, что они напугали чиновников, несмотря на отсутствие радикализма. Что ж, как говорится, выслушай и сделай наоборот. Ведь не только РГТЭУ касаются слова нашейлистовки-обращения к студентам и преподавателям вуза:

«Мы уверены, что спасти РГТЭУ не поможет ни смена министра образования, ни „поддержка“ депутатов Госдумы, которые сами принимали новый закон „Об образовании“, ни заступничество других „первых лиц“. Для укрепления протеста нужно, чтобы весь коллектив РГТЭУ вместе выработал на собраниях дальнейшую стратегию и тактику.

Никаких тайных переговоров с чиновниками за спиной коллектива! Мы считаем, что нужно в ближайшее время сделать забастовку реальной: присутствовать в вузе, но остановить учебный процесс. Коллективу РГТЭУ надо открыто обратиться к студентам и преподавателям других „неэффективных“ вузов и попросить об акциях протеста с единым требованием: отменить результаты „мониторинга“ всех вузов и саму систему оценки по непонятным и коммерческим критериям.

Нужно объединение с инициативными группами студентов и преподавателей других вузов (МГУ,РГГУ и т. д.) для общих выступлений против коммерческой „реформы“ образования и породившей её системы».

В будущем именно такие действия в «неэффективных» вузах могли бы заложить основу для полноценной протестной кампании против антисоциальной реформы образования. Такая кампания, расширяясь и вовлекая всё новые группы бюджетников и других трудящихся, могла бы вырасти до противостояния сворачиванию социальной сферы в целом. А со временем (и в этом должна заключаться роль социалистов) выдвинула бы требования увеличения бюджетного финансирования «социалки», увеличения доходов в бюджет, а следовательно — требования национализации всех ключевых отраслей и предприятий экономики и демократического управления ею в интересах всех трудящихся.

http://socialistworld.ru/materialy/uroven-zhizni/obrazovanie/rgteu-protest-proval-posledstviya