Духовный путь: ответы на вопросы

У человека, идущему по духовному пути, могут возникать вопросы, которые требуют своего разрешения. Так было раньше, так происходит и сейчас. Представляю вашему вниманию вопросы одного из членов Теософского общества и ответы Е.П.Блаватской, которые помогут прояснить некоторые стороны духовного развития.

Редакторам "Lucifer"

Я совсем недавно взялся за изучение предмета тео­софии, но у меня уже возникло несколько вопросов... Эта область знания мне пока что едва знакома, поэто­му я заранее прошу прощения за неизбежную неуклю­жесть собственных формулировок. Если я правильно понимаю: одним из первых результатов искреннего стремления жить внутренней, созерцательной жизнью, исполненной к тому же подлинного бескорыстия, дол­жно стать растущее осознание сущностного единства человека с окружающим миром и проявление новых способностей (которые в противном случае так и оста­лись бы нераскрытыми); такому человеку истина будет открываться изнутри, приобретая таким образом немед­ленное признание и самоочевидную несомненность; и, чем дольше будет человек с неослабным энтузиазмом следовать вышеназванным жизненным установкам, тем более высокое положение будет занимать в структуре его личности первоисходный дух, тем шире будет диапазон его познаний о мироустройстве и тем быстрее сможет он находить и воспринимать истину. А еще он подчи­нит своей физической власти неподконтрольные обыч­ному человеку силы природы.

Однако я позволю себе утверждать, что многие люди, ведущие именно такой образ жизни, не достигают ни одного из вышеназванных результатов. Многим из нас знакомы христиане, по виду совершенно свободные от всяких своекорыстных мыслей, живущие в атмосфере непрестанного самопожертвования и посвящающие весь свой досуг эмоциональной молитве и размышлениям, целью которых является, конечно же, поиск истины. Но при этом они остаются такими же, как всегда: ограни­ченными и вполне довольными своей прежней, скром­ной сферой деятельности, и не собираются переходить от христианства к теософии.

1) На это можно сказать, что их прогресс протекает медленно. Согласен, в некоторых случаях данное объяс­нение вполне приемлемо. Но я уверен также и в том, что существуют люди – мужчины, и в особенности жен­щины (а для подтверждения моих слов достаточно было бы даже одного примера), которые ведут бескорыстную и наполненную возвышенными размышлениями жизнь, но в то же время не удостаиваются ни сколько-нибудь существенного приращения к своим знаниям о Вселен­ной, ни углубленного понимания теософских истин, ни дополнительной власти над силами природы.

2)  В качестве примера мы можем вспомнить здесь Джона Стюарта Милля. Вряд ли кто-то станет сомне­ваться в том, что жизнь его была полна возвышенных раздумий и что он всегда был готов к бескорыстному са­мопожертвованию; однако на него так и не снизошел теософский свет, и никакой особой властью над мате­риальными силами природы он также не обладал.

3)  Могу ли я просить вас прояснить мои затрудне­ния? Приношу свои извинения за причиненное беспо­койство и за то, что не смог достаточно внятно изло­жить свои мысли.

Г. К.

Ответ Е.П.Блаватской

В теософских учениях нигде не говорится, что жизни, всецело посвященной исполнению только лишь собственных обязанностей, или "созерцатель­ной жизни", уже достаточно для того, чтобы пробудить скрытые способности и привести человека к восприятию конечных истин, не говоря уже об ов­ладении духовными силами. Но разумеется, подоб­ная жизнь прекрасна и достохвальна, кто бы ее ни вел – мусульманин, иудей, буддист или брамин; и, согласно учениям восточной философии, она долж­на принести заслуженную награду – если не в ны­нешнем, то в будущем земном существовании, ко­торое мы называем перерождением. Однако ожидать, что даже самая безукоризненная жизнь без помощи философии и эзотерической мудрости способна по­мочь человеку понять "душу вещей" и подчинить "своей физической власти...

силы природы" (то есть приобрести аномальные силы, свойственные Адепту), было бы чересчур оптимистично. И менее всего мож­но ожидать, что сколько-нибудь значительных ре­зультатов на этом поприще сможет достичь человек, придерживающийся сектантских религиозных взгля­дов. Ибо сфера, которую охватывает его медитация, слишком мала, а пути следования его мысли слиш­ком узки и слишком густо заросли сорняками дог­матических верований – плодами человеческой фан­тазии и заблуждений, чтобы их мог осветить какой-нибудь из лучей Универсальной истины. Его удел – слепая вера, но когда его глаза раскроются, ему при­дется отказаться от нее и перестать быть "христиа­нином" (в теологическом смысле). Так что пример был приведен не самый удачный. Это все равно что указывать на человека, погруженного в купель со "святой" водой, и вопрошать, почему же он никак не научится плавать, находясь в столь прекрасном водоеме. И более того, "неослабный энтузиазм" и "эмоциональная молитва" – это не совсем те усло­вия, которые необходимы для истинно теософского и духовного развития. Эти средства могут обеспечить в лучшем случае психическое развитие.

Если наш корреспондент пожелает узнать, в чем разница между духовной и психической мудростью, между Софией и Психе, пусть обратится к грече­скому тексту (английский перевод искажен) в "По­слании Иакова", III, 15-I6, и он поймет, что одна из них – божественная, а другая – земная, "чувственная, дьявольская" (в каноническом переводе –"душевная, бесовская").

То же самое можно сказать и о втором приме­ре, а также считать это ответом на вопрос, содержа­щийся в пункте третьем.

И те, кто посвящает свою жизнь духовной ме­дитации, и те, чья жизнь, как у Джона Стюарта Милля, "полна возвышенных раздумий", ищут исти­ну не там, где следует, и потому терпят поражение. К тому же Джон Стюарт Милль создал для себя соб­ственный, произвольный стандарт истины и возвел собственное физическое сознание в ранг конечной кассационной инстанции. Он достиг замечательных высот в развитии своего интеллекта и земной сто­роны психе, или души, но, как и все агностики, не признавал существования духа. А каким же еще об­разом можно постигать конечные истины, если не в духе, который является единственной и вечной ре­альностью как на Небе, так и на Земле?

Апрель 1888.

Если целыми поколениями мы уберегали мир от знания нашего Знания, то это лишь вследствие его абсолютной неподготовленности. И если, несмотря на данные доказательства, он все еще отказывается уступить очевидности, тогда мы в конце этого Цикла еще раз удалимся в уединение и в наше царство молчания. Мы предложили открыть первоначальную strata человеческого существования, его основную природу и обнажить чудесные сложности его внутреннего Я (нечто никогда не доступное, недосягаемое физиологией или даже психологией) в его конечном выявлении, и доказать это научно. Их не касается, что эти раскопки так глубоки, скалы так круты и остры, что, погружаясь в этот бездонный океан, большая часть из нас погибает в этих опасных исследованиях, ибо мы были ныряющими и пионерами, а люди науки лишь жнут там, где мы сеяли. Это наша миссия нырять и приносить жемчужины Истины на поверхность, их же – очищать и оправлять их в научные драгоценности. И если они откажутся дотронуться до безобразной ракушки, настаивая, что в ней нет и не может быть драгоценной жемчужины, тогда мы еще раз умоем руки от ответственности перед человечеством. Адепты Сокровенного Знания.