Где границы между борьбой с гомофобией, защитой прав геев и пропагандой гомосексуализма?

Немцов написал яркую заметку, почему он против «антигейского закона». Его аргументы солидны, и проблему он затронул совершенно реальную: в обществе сильна гомофобия, и  гомофобия для общества неполезна.

Конечно, из российских проблем гомофобия, наверное, не входит и в первую сотню по важности. Именно поэтому ее и вбрасывает постоянно светская и церковная власть: отвлечь общество от проблем поважнее (а мы охотно «ведемся» на эту «разводку»). Но, тем не менее, проблема такая есть.

И не только есть – от нее, от этой проблемы тянется и ниточка к действительно важнейшей нашей проблеме – проблеме общественной нравственности. Ну, не могут нравственные люди ненавидеть других людей. Любое чечеловеконенавистничество противно нравственности. А те, кто разжигают ненависть одной части общества к другой, являются не блюстителями нравственности, а растлителями хуже любых педофилов. И неважно, какие они при этом говорят слова – о нравственных скрепах, о Боге, о духовности или о иной высокой материи, и в какую одежду они одеты – в костюмы, бурнусы или рясы, растлители они есть растлители.

В общем, проблема есть, и есть, о чем поговорить.

В двух словах – Немцов прав: гомофобия «имеет место быть», и гомофобия для общества вредна. И дело здесь даже не только в проблемах геев, впервые осознающих свою непохожесть на других. Гомофобия вредна, как вредны любые страхи и любая ненависть, разъедающие души людей.

Но Немцов еще не все сказал. Гомофобия не менее вредна тем, что она нравственно дезориентирует общество. Во-первых, она затеняет главные опасности опасностями выдуманными. Грубо говоря, да простят меня милые дамы, борцы с геями называют п...ми не тех, кто таковыми является на самом деле. А во-вторых, у гомофобов возникает вреднейшая иллюзия, что их «натуральность» делает их хорошими людьми. И любой мерзавец, еще раз простят меня дамы, любой п...р получает возможность вознестись в собственных глазах, считая п...м кого-то другого, но отнюдь не себя любимого. Короче, гомофобия превращается в борьбу п...в с геями (в третий раз прощу прощения – больше в этой статье не буду).

В общем, гомофобия – это плохо и с ней нужно бороться. Только – как? Гей-парадами? Думаю, что это худший из видов борьбы. Просвещение, просвещение и еще раз просвещение. Только так.

До этого момента все было просто. А вот дальше начинаются проблемы. И первая – в том, что борьба с гомофобией и борьба за гражданские права геев – вещи совершенно разные.

То, что гей-движения подразумевают под своими гражданскими правами, часто для общества является отнюдь не безопасным.

Иными словами, требуемые гей-активистами права могут существенно ущемлять права других людей.

Например, само муссирование темы сексуальности в информационное пространстве неполезно, а в тех формах, как это и происходит сегодня, - неполезно вдвойне. Совершенно нетривиальны проблемы усыновления геями и, тем более, проблемы взаимоотношений геев с церковью.

Короче говоря, борьба с гомофобией вовсе не означает поддержки гей-активистов во всех их притязаниях. Ситуация, хорошо известная родителям, защищая слабого ребенка, нельзя позволять ему садиться на голову.

Но, если борьба за политические права геев представляет реальную, хотя и не такую очевидную, как борьба с гомофобией, проблему, то как раз с пропагандой гомосексуальности, а равно и любой иной сексуальности, проблемы никакой нет – такая пропаганды быть не должно.

Конечно, тут есть вопрос, что считать пропагандой, а что не считать, но та же проблема есть с любыми общественно-опасными деяниями. И следуя логике, что «они сейчас под этот закон всех загребут» (опасение совсем небеспочвенное к слову сказать – с «них», в самом деле, станет), мы должны были бы отказаться вообще от уголовного права, так как «они» под любую статью могут подвести любого – в самом же деле, «они» могут.

Эта история известная и на Западе уже почти законченная. Сто с лишним лет назад Фрейд открыл, что пуританское отношение общества к проблемам сексуальности (а оно мало отличается от православного) ответственно за эпидемию сексуальных неврозов. Работы Фрейда сняли табу с темы сексуальности и ввели ее в общественное информационное поле в качестве равноправного участника.

Но затем оказалось, что выпячивание и раздувание этой темы вредно для духовного здоровья общества не меньше, чем ее полный запрет. Сводить любовь к сексу и отказываться от того, что отличает человека от животного, от своего «права первородства». И ради чего – ради «чечевичной похлебки»? А взамен получать неполноценные семьи и выхолощенную личную жизнь. Сомнительные плоды сексуальной революции. Несразу, но люди на Западе начали это понимать.

Так Запад пришел к пониманию необходимости поиска «золотой середины». На Западе ее уже почти нашли.

Но нам с нашей любовью к крайностям сделать это будет гораздо сложнее. Так и слышу воспаленные крики «Опять хочешь «В СССР секса нет»?» с одной стороны и «Не отдадим своей духовности! Всех поубиваем, а духовности не посрамим!».