Достойные похороны.

                 Замечательный человек, мой друг, Домбровский Андрей, работающий заместителем директора Павловского интерната № 4 для детей с отставанием умственного развитияи всю душу вкладывающий в ребят, прислал мне ссылку на историю, которой я хочу с Вами поделиться. Она совсем нео птимистичная, простите меня. Но это надо знать. Знать всегда и, особенно сейчас, когда множество народа "скрестило копья" по поводу "закона Димы Яковлева". Это правда, написанная может быть немного коряво, но искренне. Остановитесь, подумайте....Пожалуйста!

Вчера отнесла в бухгалтерию интерната бумагу
"постановление о возмещении расходов на достойные похороны  Александра Л., 1984
года рождения, умершего ...мая 2012 года".

1. Сашка
         Пока я получала эту бумажку - делала копии чеков, ездила в нотариальную контору, ходила в бухгалтерию интерната, в какой-то момент я испугалась, что за всем этим потеряю Сашу.
          Я была Сашкиным педагогом, когда только пришла работать в интернат три года назад. Он не видел, почти не ходил, говорил только "да" и "нет". Но он всё понимал, всё запоминал. Когда хорошо себя чувствовал, очень хотел сделать так, чтобы мне было приятно с ним. Выполнял все мои просьбы, старался быть самостоятельным, откликался почти на все мои предложения  - что-то взять, послушать, потрогать, сделать... Мне кажется, что мы доверяли
друг другу.  Особенно нам нравилось гулять. Весной и летом мы ходили в маленький кусочек леса  за интернатом (это у нас называется "парк у пожарного пруда"), слушали звуки, трогали деревья, вдыхали запах листьев, травы, земли, смолы.
            У нас была любимая ёлка (то есть у меня - любимая, но мне кажется, Сашка её тоже любил. Я ему говорила: "Сашка, пойдём к нашей любимой ёлке?", и мы шли.) Такая огромная, толстая, шершавая ёлка, на ней всегда было много застывшей смолы.  
             У Сашки было слабое здоровье, а в последние полгода он очень тяжело болел. Желудок не удерживал пищу. В интернате пытались что-то сделать, но там даже нет рентгена, что сделаешь-то? Сашка стал очень беспокойным, часто кричал, однажды попробовал ударить санитарку. И его отправили в психиатрическую больницу, в Кащенко. А я была Сашкиным педагогом-куратором. То есть я должна была что-то сделать. Помню, как я бежала за врачом по коридору и пыталась что-то ему объяснить. "Мы врачи, мы сами справимся со своими обязанностями". Через несколько дней я позвонила в Кащенко. Там мне ответили: "Вы что?! У вас что там, все с ума посходили?!  Вы в каком состоянии нам его прислали?! Мы его сразу отправили в соматическую больницу!"  "В какую?" "В М-скую".
- Почему в М-скую, она так далеко от интерната, почему не в Н-скую?

- В М-ской есть круглосуточный психитрический пост.

2. Круглосуточный психиатрический пост
       Я поехала в М-скую больницу. Сашу положили на психосоматическое отделение. Психиатрическое, по сути. Большая часть пациентов на этом отделении находились в состоянии алкогольного делирия. Народу было много, койки стояли и в коридоре. Саша лежал в палате. Когда я его увидела, я его даже не сразу узнала. Он и раньше был худым. Но здесь он похудел до скелетообразного состояния. И он был привязан к кровати за руки и за ноги. "Почему он привязан?" - спросила я у нянечки. "Так он же всё с себя снимает, слезает с кровати и куда-то ползёт. А так он хороший мальчик, мы его все любим".
          Вот что называется "круглосуточный психиатрический пост". Думаю, привязать Сашу к кровати с тем же успехом можно было и в Н-кой больнице.
            Когда Саша меня узнал, он начал кричать. А я стояла и мучалась: "почему я раньше не пришла? Почему не позвонила в Кащенко сразу, как только Сашу туда отправили? Чего ждала?" Я сказала Саше: "Саша, это не навсегда. Ты вернёшься в интернат".  Потом я покормила Сашу с ложки детским пюре. Он хотел ещё, он всегда хотел есть, но я побоялась давать много. Когда я встала, чтобы уходить (двухчасовое приёмное время заканчивалось), Саша снова закричал. Я уговаривала, объясняла, что я ещё приду, а завтра приедет Йонотан (волонтёр), но Саша не успокаивался. Так и ушла под его крик.
          Потом Саша был в больнице ещё дней десять, мы к нему ездили. Аня, Валя, Злата, Йонотан...
            Да, на психосоматическом отделении была ужасная атмосфера. Но там Сашу перестало тошнить. Врачи что-то давали ему (сейчас не помню, что-то совсем простое), и его не тошнило.
3. Интернат и больница.
           Сашу выписали. Он вернулся в интернат. Сначала, как и все, он должен был пройти через приёмно-карантинное отделение (ПКО), и находиться там десять дней. На ПКО нас не пускали (карантинное всё-таки), но разрешали передавать детское пюре и отвечали на вопросы о сашином здоровье. Да ничего. Вроде не тошнит.
Через десять дней он вернулся на отделение. Надо сказать, что персонал постарался чем-то помочь Саше.    Организовали для него "дробное питание", социальный работник покупала для Саши детское пюре. Но Сашка всё равно почти не набирал вес.  Что-то надломилось в нём.
Потом Сашу перевели на другое отделение, тоже "наше". Наступило ухудшение. Сашу тошнило после каждой еды, и он постоянно кричал от голода.

Я спросила у врача, какой диагноз поставили Саше в  больнице. Он сказал. Я не знала, что это, и спросила у коллег.  Потом прочитала несколько статей в интернете. Нужна строжайшая диета.
          А Сашке как давали, так и продолжали давать супы с капустой и вообще всё то же, что всем.
- В.В., Сашу Л. опять тошнит!
- Я посмотрю.
- Может быть, вы отправите его в больницу? Он же не ест ничего!
- Да я понимаю, понимаю! Я могу его отправить, но что я могу сделать, если их брать не хотят?!
      В больницу наших подопечных берут только с круглосуточным сопровождением. Организовывать это сопровождение обязан интернат. У больницы нет лишнего человека на роль сиделки. У интерната тоже нет. У интерната две санитарки в смене. И восемьдесят пять человек, которых надо кормить и переодевать. Предположим, санитарка поедет дежурить в больницу. И что? На отделении останется одна? 
М-ская, с "круглосуточным постом", слишком далеко. И мест нет.
            Сашу рвало все выходные.
            В конце концов врач не выдержал и отправил Сашу в Н-скую больницу, которая поближе. Всё-таки нашел кого-то на роль сиделки. Но очень попросил и нас помочь.
Нам удалось найти помощников для Сашки. У него дежурили Олеся, Йонотан, другие педагоги и волонтёры, санитарки...Вроде бы ему стало немножко получше.
           Наступила весна. Саше было плохо. Он кричал, и успокаивался только когда его кормили. Мы с Йонотаном делали овсянку и кормили Сашу маленькими порциями. Мисочку оборачивали фольгой, чтобы овсянка оставалась тёплой. Несколько раз мне разрешили вывезти Сашу на балкон. Я закутывала его в шубу, и он сидел, повернув лицо к солнцу.
           Мне очень хотелось сходить с Сашей к нашей любимой ёлке, и один раз нам это удалось. Это, кажется, было в конце апреля. В парке было хорошо, пахло весной.
 4. День рождения
     Я очень радуюсь, что нам удалось отметить последний сашин день рождения. Семнадцатого мая ему исполнилось двадцать восемь лет. Мы с Йонотаном приготовили то, что Саше можно было есть. Собрали в маленьком холле сашиных соседей по комнате. Зажгли свечи, поставили музыку. Это был хороший день рождения, Саша радовался. Потом Йонотан сказал тост: "Саша, ты очень сильный человек и у тебя был очень тяжелый год. Желаю тебе, чтобы к следующему дню рождения ты чувствовал себя гораздо лучше!" Саша сказал: "Да."
 5. Последняя остановка
         А через три дня Сашу снова отправили в больницу. На этот раз снова в М-скую. Помню наш разговор:
- Саша, ты поедешь в больницу.
- Да.
- Я надеюсь, там тебе помогут, тебе станет лучше.
- Да.
- Мы будем к тебе приезжать. Йонотан, и я, и Злата.
- Да.
Саша говорил со мной спокойно. Наверное, он просто слишком устал от всего этого.
Я хотела поехать к Саше через два дня. Позвонила.
- Здравствуйте, это психосоматическое отделение? Я хотела бы узнать, как здоровье Александра Л.
- Л. скончался в воскресенье. А вы там у себя я не знаю, о чём думаете! Больше мы никого у вас не возьмём. У вас в интернате - последняя остановка! Не надо нам никого присылать!
 Я растерянно что-то пробормотала и повесила трубку.
6. Похороны
        Нас довольно часто организовывать похороны подопечных. Иногда это делают родственники умерших ребят. Если этого не сделает никто, человека похоронят в общей могиле, в лучшем случае поставят табличку с номером, в худшем - ничего не поставят.  Ну, этот вопрос широко обсуждался в интернете - помните, Разночиновка.
           Поскольку я была Сашиным куратором, то я и занималась похоронами. Мне дали бумажку под названием "памятка по захоронению проживающих", где было написано, куда нужно звонить, в какие инстанции обращаться и где заказывать гроб, крест и погребение. Там же было написано, что нужно будет собрать все чеки, а потом в бухгалтерии интерната снимут деньги с Сашиной сберкнижки и возместит затраты на похороны.
На похоронах нас было немного: трое или четверо педагогов, два волонтёра,  Сашины соседи по комнате.
7.
               В бухгалтерии мне выдали справку:
"на депозитном счету у А.А. Л. осталось триста  двадцать пять тысяч рублей".
Помню, как я тупо смотрела на эту цифру.  На эти триста тысяч можно было сделать полное обследование сашиного организма, сложные анализы, купить лекарства, организовать диету, нанять сиделку. Положить его в нормальную больницу!  Ничего этого не было.  Из них истрачено чуть больше тридцати тысяч. Истрачено на достойные похороны.
             Я ни на кого не возлагаю  ответственности, за эту историю потому что не знаю, кому она принадлежит.
             Наверное, нельзя так писать: мои воспоминание о человеке и всё остальное: больницы, деньги, бумажки.
            Но это смешалось.
            Не знаю, как сказать. В сердце у меня не смешалось.

П.С. Я не призываю никого выходить на митинги или, строить баррикады. Завтра утром, я поеду в Павловский интернат к своему сыну. И я не знаю, как ему помочь. Мы делаем всё, по крайней мере, то, что можем. Но я реально понимаю, что шансов у нас мало...