Благовещенская утопия, или неудобная страница в русской истории

Тема страшная и неприятная..Особенно в свете картин Глазунова и разглагольствования о русском народе страдальце - богоносце и т.п. Но сначала – анекдот:

Ватикан. Наши дни.

Каждый день на прием к Папе Римскому приходят два еврея.

На вопрос - вы по какому делу отвечают: "По личному".

Их не пускают. Так проходит ровно год.

Наконец, решились доложить Папе о странных визитерах.

Папа распорядился таки пропустить ходоков.

Заходят они в Папские покои.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте.

- Вы Папа?

- Мы Папа.

Один из евреев достает из кармана какой-то листок:

- Вы кого-нибудь из этих людей знаете?

Папа смотрит в бумажку - репродукция с картины "Тайная вечеря".

- Разумеется. Это ж все наши святые. Апостол Петр, Апостол Павел... Вот - Иисус... Да, я знаю их всех...

Другой еврей тоже достает из кармана какую-то бумажку:

- Тут мне от предков их счет остался. Они тогда за обед таки не заплатили...

Смех - смехом, но что быть в таком глупом положении как бедный понтифик, надо бы хотя бы помнить свои долги…

Итак, летом 1900г. в городе Благовещенске приключилась довольно грязная история…Вспоминать и помнить о ней не хочется.. А зря…

Итак, к сути вопроса:

ПЕРВОЕ. КИТАЙ В 1898 году в Китае  началось мощное восстание под руководством тайного общества "Ихэтуань" и тут же восемь держав, в том числе и Россия, начали "миротворческую операцию" против восставших ....Бои шли и в Маньчжурии, подкатившись, таким образом, непосредственно к российской границе.

К событиям за Амуром благовещенские обыватели относились по началу пофигистично.. «На Китай и китайцев все привыкли смотреть настолько презрительно, их трусость была так знакома всем пограничным жителям, что серьезной войны с Китаем мало кто ожидал».

И вдруг - обстрелы и попытка захвата нескольких российских речных судов на Амуре, а со 2 июля 13-дневный обстрел самого Благовещенсканого (ПОТЕРИ: не было разрушено ни одного дома, погибло 5 человек и 15 ранено).

 Впрочем, к 16 июля  весь китайский берег Амура контролировался российскими войсками и всякая опасность для Благовещенска миновала. Все благополучно утряслось за махоньким исключением: за эти две недели жители Благовещенска убили всех проживающих в городе китайцев.

 ВТОРОЕ. БЛАГОВЕЩЕНСК К 1900 году постоянное население Благовещенска достигло 50 тыс. человек. Значительную его часть составляли китайцы. Они контролировали мелкую, среднюю и часть крупной торговли, содержали многочисленные рестораны, кабаки и развлекательные учреждения, снабжали город овощами, строили, обеспечивали нормальное функционирование коммунального хозяйства.

Но когда начался обстрел, на них посмотрели другими глазами. Заметили, как их много, как велика зависимость от них. А самое главное, реально ощутили, как далека Россия и как близок и огромен Китай, ставший вдруг враждебным… Весь этот ужас и начал персонифицироваться в тех, кого еще вчера снисходительно, добродушно-презрительно "китаезами». В китайцах на улице начинали видеть, говоря современным языком, "пятую колонну".

 ТРЕТЬЕ. ПАНИКА Немедленно начались инциденты. Часто их инициаторами были собранные в городе призывники, оторванные от дома и терпящие большие убытки. К вечеру первого дня бомбардировки произошли первые убийства. "По словам компетентных людей, сами полицейские советовали убивать китайцев, так боялись, что те могут ночью поджечь город".

Было очевидно, что город находится на грани большого погрома. Будет ли перейдена эта грань, зависело теперь от позиции официальных властей, прежде всего, от военного губернатора генерал-лейтенанта К.Н. Грибского…Действия которого были, мягко говоря, удручающими…

Явившихся к нему представителям от местных китайцев с вопросом, не лучше ли им будет заблаговременно удалиться с русской территории, он велел передать, что они могут спокойно оставаться, так как "правительство великой Российской империи никому не позволит обижать мирных граждан".

Поверив губернатору, несколько тысяч китайцев Благовещенска остались в городе. Однако вскоре им пришлось раскаяться в этом. Когда начались массовые избиения и убийства, власти абсолютно ничего не предприняли для их защиты. Не последовало ни официальных заявлений, ни каких-либо неофициальных действий. Более того, представители властей низового уровня, особенно чины полиции, прямо подстрекали к насилиям.

Правда, были случаи, когда благовещенцы пытались укрывать знакомых китайцев, особенно своих слуг, но на них доносили соседи.

 ЧЕТВЕРТОЕ. БОЙНЯ 3 июля, то есть после нескольких дней фактического бездействия в самый критический момент, по инициативе благовещенского полицмейстера военный губернатор издает распоряжение о выдворении всех китайцев города и области за Амур.

Утром 4 июля первая партия собранных накануне китайцев общей численностью до 3,5-4 тысячи человек (есть оценки и в 5-6 тысяч) под конвоем из 80 новобранцев, вооруженных за неимением ружей топорами, была отправлена в небольшой поселок Верхне-Благовещенский (в 10 километрах вверх по Амуру). Колонну вели быстро, дорога была плохая, день жаркий, и многие, особенно старики, стали отставать. Командовавший операцией пристав отдал приказ всех отставших "зарубить топорами". Приказ выполнялся, во время пути было убито несколько десятков человек. Следствие, произведенное несколькими месяцами позднее, выяснило, что все это сопровождалось мародерством - грабили и мертвых, и живых.

В поселке к конвою присоединились вооруженные жители-казаки во главе со своим атаманом. Они выбрали место для переправы. Ширина Амура составляла здесь более 200 метров, глубина - более четырех, при мощном течении. Подогнали китайцев к урезу воды и приказали им плыть. Когда первые вошедшие в воду почти сразу утонули, остальные идти отказались. Тогда их стали гнать - сначала нагайками, потом стрельбой в упор. Стреляли все у кого были ружья: казаки, крестьяне, старики и дети. После получаса стрельбы, когда на берегу создался большой вал из трупов, начальник отряда приказал перейти на холодное оружие. Казаки рубили шашками, новобранцы топорами. Спасаясь от них, китайцы бросались в Амур, но преодолеть его быстрое течение не смог почти никто. Переплыло на другой берег не более ста человек.

Сонин, писавший об этом, скорее всего со слов непосредственных участников, приводит много страшных деталей происходившего. Он пишет, в частности, о молодой китаянке с грудным младенцем, которая металась по берегу, то оставляя здесь ребенка, то пытаясь плыть с ним. В конце концов, утонули оба.

Никто из участников расправы не протестовал. Нескольким новобранцам, у которых не хватало решимости рубить людей топорами, казаки пригрозили "снести головы, как изменникам". Один новобранец спас раненого мальчика, мать которого была убита, но то был единственный случай человеколюбия, зафиксированный следствием.

В последующие дни, вплоть до 8 июля, такая же участь постигла еще три партии китайцев общей численностью в несколько сотен человек. Непосредственные руководители "переправ" немедленно, как положено, составляли рапорты для начальства, так что все происходившее не было для него тайной.

В те же дни резня происходила и во многих станицах области. Когда станичные начальники сомневались, истреблять китайцев или нет, они запрашивали по начальству. Типичный ответ содержался в телеграммах председателя амурского войскового правления полковника Волковинского: "Китайцев уничтожить… нужно быть сумасшедшим, чтобы спрашивать каждый раз распоряжения", "нужно быть сумасшедшим и неразумным, чтобы спрашивать, что делать с китайцами; когда сказано уничтожать их, то и следует уничтожить всех без рассуждений… Все мои приказы исполнять без всяких уклонений и не самовольничать, глупостями меня не беспокоить".

Резюмируя результаты позднейшего служебного расследования, авторы официальной записки констатировали: "вся совокупность показаний очевидцев переправы приводит к убеждению, что это была... не переправа, а уничтожение и потопление китайцев".

И только 7 июля Грибский накладывает на телеграмме из станицы следующую резолюцию: "Прошу разъяснить станичным властям...мирных..китайцев.не обижать... Для спасения их жизни отправлять их на свою сторону в лодках, или на паромах".

Погром сопровождался повсеместными и массовыми грабежами. Кто-то обыскивал тела убитых, кто-то вывозил под шумок имущество китайских складов и магазинов. Часто грабили имущество полицейские, приставленные его охранять. Многие на этом разбогатели. Еще больше жителей города получили возможность не отдавать долги китайским заимодавцам. Сонин констатирует: "Значительную роль в жестокой расправе над китайцами и в ее оправдании сыграло у многих корыстолюбие, жажда наживы, возможность неуплаты долгов".

Да и ставший вскоре генерал-губернатором генерал Д.И. Суботич, собрав соответствующие документы, констатировал: "Главным мотивом, двигавшим местным населением при избиении мирных китайцев, была корысть: избавление от кредиторов-китайцев и ограбление убитых".

ПЯТОЕ. ПОЗИЦИЯ ВЛАСТЕЙ Позиция благовещенских властей была проста и понятна. Генерал К.Н. Грибский, с согласия (а, может быть, и по инициативе) которого произошел погром, "умыл руки, представив убийства, как дело рук неких злоумышленников, криминальных элементов.

Однако замять факт массовых убийств, даже ссылаясь на условия военного времени, он не мог. Было назначено служебное расследование…

По его результатам - Грибский был отстранен от должности, однако "во внимание к прежней отличной его службе и боевым заслугам во время военных действий на Дальнем Востоке в 1900-м году" был оставлен на службе. Ему были официально предъявлены претензии в нераспорядительности - не отдал письменного приказа о депортации, ограничившись устным распоряжением, не проконтролировал техническую возможность переправы, не донес вовремя о случившемся по инстанции и т.д. Через некоторое время он бы назначен губернатором одной из западных областей империи.

 Чуть больше "пострадали" трое непосредственных исполнителей. Полицмейстер "за бездействие власти и нераспорядительность" был отстранен от должности. Помощник пристава, признанный виновным в том, что "при переправе китайцев через Амур вплавь, он не только не удерживал конвойных и частных лиц от насилий над китайцами, но и сам призывал стрелять по ним и рубить их топорами", был "уволен от службы без прошения и подвергнут аресту на гауптвахте в течение двух месяцев". Полковник Волковинский, оставивший, в отличие от Грибского, много письменных распоряжений об убийствах, был также "уволен от службы без прошения, с воспрещением вновь поступать на службу и с арестованием на гауптвахте в течение трех месяцев". Все остальные были полностью освобождены от всякой ответственности - не только судебной, но и административной.

Будем милосердны к нашим бюрократам - "некрасивое дело" необходимо замять, чтобы сохранить честь мундира, чтобы не пострадала репутация державы, чтобы вывести из-под удара хотя и проштрафившихся, но "своих", членов корпорации. Просвещенные петербургские либерасты и прочая общественность предпочли не заметить произошедшего…

Лучше всего сохранились следы реакции жителей Благовещенска. По свидетельству А.В. Верещагина (брата художника)… Весьма распространенный тип отношения отражен в одном из эпизодов очерков этого по-туристически любознательного офицера. В вечерней мгле пароход, и "когда во всю ширь Амура поплыли утопленники": они (ПАССАЖИРЫ) "повылезли из кают - смотреть на такое невиданное зрелище". Достаточно насмотревшись, все идут обедать. 

ШЕСТОЕ - ПОСЛЕ ПОГРОМА Без китайцев оказалось очень трудно поддерживать нормальное функционирование коммунальных служб, резко выросли цены на продовольствие, экономика края переживала тяжелый кризис. Не удивительно, что китайцы вернулись. Уже к 1907 году их число в городе достигло довоенного уровня, они вернули прежние экономические позиции - "по мере забвения прошлого, гонимые голодом и безработицей, китайцы с новой энергией хлынули на Амур и заняли твердое положение… Да и что может остановить голодных людей, ищущих заработка. К тому же на Амуре дела на всех хватит"