Чернокожие в войне за независимость США

Дж. Сакай  ПОСЕЛЕНЦЫ. МИФОЛОГИЯ БЕЛОГО ПРОЛЕТАРИАТА

Перевод Вадима Штольца (J. Sakai. Settlers: The Mythology of the White Proletariat. Chicago: Morning star Press, 1989)

От редактора

…если есть какое-то одно, наиболее выделяющееся зло современной российской действительности, то это всепроникающий злостный бестыжий расизм, в котором буквально утопают все слои российского общества и особенно, с головой, его интеллигенция, его образованные классы. От бытового расизма с куском трубы по голове торговцу-азербайджанцу до самых его "утонченных" форм на страницах "толстых журналов" или научных конференциях -"белый", европейский расизм находится в центре реакционной идеологии как правящих, так и подчиненных классов великоросского общества.

Здесь надо отметить и особо зловещую роль российской иммиграции на Западе в генерировании и распространении расизма по отношению к народам, с которыми в советское время массы не имели прямого общения. Например, по отношению к афро-американцам, латиноамериканцам, арабам, вообще "цветным". Приезжая в США, Западную Европу или Израиль, эти люди сразу отождествляют себя с интересами поселенцев-захватчиков, чувствуют себя выше неоколониальных масс, на кровавом поте которых было создано богатство этих стран. Приехав на все готовое, они полны презрения, страха и ненависти к тем, чьи предки сотни лет горбились на плантациях Юга или стали жертвой величайшего геноцида в истории человечества, как коренные жители Америк, у которых была отнята их земля, которую теперь покупают программисты из Новосибирска и биологи из Москвы. Вообще мы наблюдаем как бы парадокс. Чем более Россия становится типичной страной Третьего мира, тем сильнее растет в ней белый, евроамериканский расизм. Вот еще почему важна книга Дж. Сакая. Национальное возрождение российского народа и народов бывшего СССР невозможно без последовательной антиимпериалистической борьбы, т. е. борьбы против евроамериканского империализма. Такая борьба, конечно, немыслима, вернее, может иметь только нацистский характер, если эти народы не изживут свой собственный белый расизм, ставящий их на одну сторону с евроамериканским. Такая борьба возможна только на основе интернационала угнетенных народов, этнических групп и рас мира, ведущую роль в которой должен занять неоколониальный пролетариат. Маленьким вкладом в эту борьбу станет и наш перевод книги американского интернационалиста-ленинца Дж. Сакая.

Антон Баумгартен

14 октября 2002 г.

II. СРАЖЕНИЯ И АЛЬЯНСЫ

<…>

Нужно понять диалектическое единство демократии и угнетения в развитии сеттлерской Америки. Завоевание гражданских прав сеттлерской беднотой формально выглядит демократическим достижением. Но превращение этих белых масс в инструмент массовых репрессий, таких как гнусные Патрули для охоты на рабов (Slave Patrols), созданные в Виргинии в 1729 г., имело анти-демократический и реакционный характер. И тем не менее эти противоречия составляли сущность единого процесса формирования новых граждан Вавилона. Вот почему наше отношение к «демократической» борьбе среди белых поселенцев так двояко.

Это опять было подтверждено опытом Войны за независимость 1776 г., в которой большинство индейцев и африканцев выступили против независимости для сеттлеров и консолидации американской нации и с радостью присоединились к британским войскам в надежде сокрушить сеттлеров.

Это столкновение между старой европейской империей и рождающейся евроамериканской стало неизбежным намного раньше. Поворотным пунктом стало решение британских капиталистов подрезать крылья новой евроамериканской буржуазии. Для этого они ограничили эмиграцию в Америку, создали препятствия для развития промышленности и торговли и разработали долгосрочную стратегию для того, чтобы удержать сеттлерское население в пределах контролируемой полосы территорий вдоль Атлантического побережья. Ради своих имперских интересов Британия решила навсегда ограничить развитие Америки ее младенческой фазой. Ведь в результате захвата европейцами лишь только восточных берегов Северной Америки к началу Войны за независимость тамошнее население равнялось уже одной трети всего населения Англии и Ирландии. Британские капиталисты опасались, что, если не принять решительных мер, придет день, когда их американские колонии укусят руку, создавшую их. И они не ошиблись. В то время как некоторые патриоты, вроде Самуэля Адамса, были давно убеждены в необходимости завоевать независимость от Англии, сеттлерская буржуазия в целом оставалась консервативной и колебалась. В конце концов именно земельный вопрос склонил ее в пользу войны.

Сначала, Объявительным актом от 1763 года (Proclamation Act), а затем Квебекским актом 1773 г. британские капиталисты постарались зарезервировать исключительно за собой огромные участки индейских к западу от реки Аллегейни. Для сеттлерской буржуазии это было катастрофой, именно в это время она страдала от первой значительной депрессии в истории американской экономики. В то время, как и сейчас, спекуляция недвижимостью была манией, прибыльной страстью евроамериканских патриотов. Бен Франклин, Уортоны и другие знаменитости буржуазной Филадельфии стремились приобрести как можно больше земли для спекуляции. Джордж Вашингтон, вместе с Лисами и Фицхафами, основал Миссисипскую компанию, которая намеревалась приобрести два с половиной миллиона акров земли для последующей продажи новым сеттлерам. Находясь в глубокой задолженности у британских купцов-банкиров, сеттлерская буржуазия надеялась поправить свои дела захватом новых индейских земель на западе, вплоть до Миссисипи 52 .

Однако Квебекский акт 1773 г. объявил весь американский Средний Запад частью британской Канады. Тринадцать колоний предполагалось не допускать к захвату континентальных областей. Вся добыча предназначалась их британским сородичам. Что же касается плантаторской буржуазии на Юге, она была поставлена перед верным банкротством, как класс, лишенный доходов от новых завоеваний и расширения рабовладельческой системы. Именно это и заставило их в конечном счете присоединиться к восстанию 53 .

Анализируя связь между вопросом границ сеттлерских колоний и Войной за независимость, историк Ричард Уэйд так пишет о британских ограничениях на захват индейских земель сеттлерами: «...поселенцы жаждали пересечь горы и их злили все попытки остановить их. Революция произошла частично для того, чтобы дать им эту возможность» 54 .

Как и в случае с восстанием Бэкона, «свобода», за которую сражались американские революционеры 1770-х гг. была в большой степени свободой завоевывать новые индейские земли и наживаться на работорговле без каких-либо ограничений. Иначе говоря, это была буржуазная свобода угнетать и эксплуатировать других. Успешное будущее сеттлерских капиталистов зависело от завоевания национальной независимости.

Но как только первоначальный энтузиазм сеттлеров поугас и они поняли, какой суровой и кровавой будет эта война, «жизнерадостные солдаты» сеттлерской армии стали разбегаться по домам. Почти одна треть Континентальной армии дезертировала в Вэлли-Фордж. Чтобы набрать солдат, стали широко применять взятки. Штат Нью-Йорк обещал новым рекрутам по 400 акров индейской земли. Виргиния предлагала одного раба-африканца (не моложе 10 лет) и 100 акров. В Южной Каролине генерал Зумтер изобрел схему, по которой сеттлер-доброволец получал свою часть от грабежа сторонников Короны (одного африканца). Но даже эти щедрые посулы не нашли большого отклика со стороны сеттлерских масс 55 .

Зато африканцы встретили войну с огромным энтузиазмом. В то время, как рабовладельцы-сеттлеры стремились к «демократии» путем завоевания независимости от Англии, их рабы хотели разрушить Америку или убежать из нее, чтобы освободить себя. Они не были ни патриотическими американцами, ни пассивными в своем рабстве нейтралами. Африканские массы страстно и смело бросились в самый эпицентр войны, войны против рабовладельческой Америки за свою свободу.

Испытывая нехватку солдат и работников, британцы решили использовать индейцев и африканских рабов для подавления восставших сеттлеров. В этом не было ничего необычного.Французы широко прибегали к тактике военных союзов с индейцами, а англичане - с африканскими рабами во время своей войны 1756-1763 гг за северную Америку (которая в сеттлерских учебниках истории зовется «Франко-индейской войной»). Но евроамериканские сеттлеры, сидевшие на вулкане неспокойного, национально угнетенного африканского населения, были испуганы и возмущены "предательством" англичан.

Это решение британцев стало для них последним доказательством злого тиранства Георга III. Одна английская леди, путешествовавшая в то время по колониям, писала, что возмущение сеттлеров было так велико, что оно даже объединило восставших поселенцев с поселенцами-тори (т.е. лояльными Короне – пер.) 56 . Том Пейн, в своем революционном памфлете «Здравый смысл» негодовал против «...той варварской и дьявольской силы, которую разбудили, чтобы уничтожить нас» 57 .

Но угнетенные народы видели эту войну как замечательное противоречие в рядах евроамериканских капиталистов, которое необходимо было использовать.

Лорд Данмор (Dunmore) был королевским губернатором Виргинии, но его власть была настолько мала, что он был вынужден жить на борту британского военного корабля. Срочно нуждаясь в подкреплениях, он издал 5 ноября 1775 г. прокламацию об освобождении любого раба, который вступит в ряды его войск. Сэр Генри Клинтон, командующий британскими силами в Северной Америке, позже сделал еще более широкое предложение:

«Я строжайше запрещаю любому человеку продавать или входить в права собственности любым негром, который является собственностью мятежника и кто может просить убежища в любой из частей этой Армии; и я обещаю любому негру, который оставит знамя мятежников, полную свободу перемещения и занятий» 58 .

Более ясного сигнала было трудно придумать. Тысячи африканцев теперь пытались достичь территорий, находящихся под британским контролем. Один из историков этого исхода писал: «Американцы ответили на этот шаг британцев повышением бдительности по отношению к своим рабам; всех работоспособных из них перевели в отдаленные районы, подальше от театра военных действий, и пригрозили самыми страшными наказаниями для тех, кто попытается присоединиться к врагу. Для негров, которые делали такую попытку, альтернатива «свобода или смерть» имела буквальный смысл. И все-таки, по суше и по морю они бежали к британским частям» 59 .

Война означала удар по рабовладельческой Америке, создавала хаос в лагере европейских капиталистов. Африканцы схватились за этот шанс не десятками и сотнями, а тысячами. Америка сотрясалась от их движения. Авторы Декларации независимости горько жаловались на свои личные потери. Томас Джеферсон потерял многих своих рабов; губернатор Виргинии Бенджамен Гарисон лишился тридцати своих «лучших рабов»; Уильям Ли недосчитался 65-ти и сообщал, что двое его соседей потеряли всех; от Артура Мидлтона из Южной Каролины убежало 50 невольников 60 .

Африканцы писали свою собственную Декларацию независимости... ногами. Многие патриоты-сеттлеры обращались к британцам с призывами проявить европейскую солидарность и изгнать восставших рабов из своих частей. Джордж Вашингтон даже был вынужден публично осудить своего брата за то, что тот поставил британским войскам продовольствие в надежде, что они вернут рабов, принадлежащих семейству Вашингтонов. Да, патриоты-сеттлеры были определенно напуганы, когда настоящая свобода посетила их землю.

По сей день никто точно не знает, сколько рабов освободили себя во время той войны. Считается, что сеттлеры Джорджии потеряли более десяти тысяч рабов, в то время как число африканцев вырвавшихся из Южной Каролины и Виргинии могло намного превысить пятьдесят тысяч. В беспорядке военных лет многие рабы смогли выдать себя за свободных людей и переселиться в другие места: в британскую Флориду и Канаду или найти убежище в поселениях маронов (беглых рабов – пер.) и среди индейских племен. По некоторым подсчетам, сто тысяч африканских узников – или около 20% всех рабов Северной Америки – освободили себя во время той войны 61 .

Тысячи мятежных африканцев поддерживали работу британской военной машины. В конце концов, если помощь британцам была платой за убежище от своего рабовладельца, в ней не было ничего неприятного. У лорда Данмора был «эфиопский полк», состоявший из бывших рабов (они шли в атаку под девизом «Свободу рабам!», нашитом на их мундирах). Этот полк помог британцам захватить и сжечь Норфолк, штат Виргиния на Новый год 1776 г. 62  Это должно быть доставило им немало удовольствия. Повсюду африканцы шли с британскими частями как солдаты, носильщики, строители дорог, проводники и разведчики. Вашингтон заявил, что если массовое бегство рабов не будет остановлено, британская армия будет расти «как снежный ком» 63 .

Только под влиянием этой угрозы - оказаться не просто побежденными, но побежденными вооруженными массами своих бывших рабов – сеттлеры поспешно перестроились и начали набирать африканцев в Континентальную армию США. Абсурдность вооружения своих рабов, чтобы они защищали своих владельцев, была очевидна для многих. Боясь развала всей культуры плантаторских концлагерей, а еще больше страшась массы вооруженных африканцев, многие сеттлеры предпочитали проиграть своим британским сородичам, чем подвергать опасности институт рабства. Но теперь у них не было полной свободы выбора, джин уже наполовину вылетел из бутылки.

31 декабря 1775 года генерал Вашингтон издал приказ о наборе африканцев в Континентальную армию, обещая им свободу по окончании войны. Многие сеттлеры послали своих рабов служить вместо себя. Один офицер-наемник из Гессена, воевавший в британской армии, заметил, что «негры могут замещать своих хозяев на поле боя и поэтому в каждом полку видно множество негров...». Более 5 тысяч африканцев служили в армии рабовладельцев, составляя значительный процент наиболее закаленных частей (ведь сеттлеры обычно служили не более 90 дней, тогда как рабы обязывались это делать до конца войны или смерти) 64 .

Угнетенные заплатили за эту войну своей кровью. Потери у африканцев были тяжелые (половина из тех, кто служил у британцев в Виргинии, погибла от эпидемии) 65 . Индейские племена, вставшие на сторону Британии, пострадали очень сильно, когда ход войны склонился в противоположную сторону. Такой же была судьба многих африканцев, попавших в плен после поражения британских войск. Часть из них продали в Вест-Индию, остальных казнили. Не менее легкой была участь тех, кого захватили в процессе бегства к англичанам. Массовые местные организации сеттлеров, вроде пресловутых «Комитетов по переписке» (Committees of Correspondence) в Нью-Йорке и Массачусетсе, играли такую же роль на Севере, какую имели «Патрули» на Юге, следившие и арестовывавшие мятежных африканцев 66 .

Даже те, кто присоединился к победившим сеттлерам, далеко не обязательно оказались в выигрыше. В конце войны многие африканцы были разоружены и закованы в кандалы, несмотря на торжественные обещания сеттлеров. Джон Хэнкок, президент Континентального конгресса, презентовал африканские войска армии США знаменем с похвальной надписью, но это не спасло таких африканцев, как капитан Марк Старлин. Он стал первым африканцем, получившим чин капитана американских ВМС и многочисленные награды за почти что самоубийственные ночные рейды на британскую эскадру (поэтому сеттлеры и позволяли ему и его исключительно черной команде делать это без их надзора). Но как только война окончилась, его хозяин потребовал его назад в свою собственность. Остаток своей жизни Старлин прожил в рабстве. По иронии Старлин известен среди историков, как исключительно самоотверженный «патриот», сверхлояльный новой сеттлерской нации 67 .

Главным для африканских масс было их стратегическое партнерство с Британской Империей против сеттлерской Америки. Для большинства здравый смысл состоял в том, чтобы использовать старую европейскую державу против евроамериканских поселенцев, которые были их самым близким и прямым врагом. 65 тысяч африканцев примкнули к британским силам – более десяти на каждого записавшегося в Континентальную армию сеттлеров 68 . Как сказал Ленин, обсуждая национальный вопрос: «Массы голосовали ногами». И в этом случае они голосовали против Америки.

Наконец, на индивидуальном уровне африканцы присоединялись к обеим сторонам в обмен на освобождение от рабства. Здесь нельзя говорить о «политическом союзе» или каких-то блоках, а только взаимовыгодных сделках. Это относится, естественно, и к европейцам. Если бы британцы и патриоты имели возможность разрешить конфликт между собой своими собственными силами, не прибегая к освобождению рабов и не рискуя стабильностью рабовладельческой системы, они бы были только рады избежать этого. Так же как и в случае привлечения рабов к распрям господ во время восстания Бэкона, альянсы Войны за независимость продемонстрировали, что национально-патриотическая борьба евроамериканцев противоречила фундаментальным интересам и политическим устремлениям угнетенных.

Эту точку зрения подтверждает и поведение африканцев, когда победа сеттлеров стала очевидной. Пока ликующие патриоты наблюдали за эвакуацией англичан из города Нью-Йорка в 1783 г. к последним присоединились 4 тысячи африканцев. Они наполнили британские корабли, желая убежать из Америки. Еще 4 тысячи ушли с британцами из Саванны, 6 тысяч из Чарлстона и 5 тысяч уплыло на британских кораблях еще до капитуляции 69 . Так кто же «проиграл» эту войну? Они или их братья и сестры, оставшиеся на плантациях?

Были и другие, выбравшие третий путь. На протяжении всей войны по сеттлерам наносили удары индейские и африканские партизаны. В одном случае триста бывших рабов вели партизанскую борьбу против плантаторов на территории Джорджии и Южной Каролины. Первоначально они координировали свои действия с англичанами, но продолжали сражаться еще долго после поражения последних. Этот отряд разбили только в 1786 г., когда был обнаружен их секретный форт у Медвежьего ручья. И это был лишь один из фронтов в подлинно демократической борьбе