Не корысти ради, а волею Ирины Кинах - ебаньковской матери-командирши

ДОРОГА в НОВЫЙ ГОД (с конкурса)

   Мы с Доней знали, что Новый год нам встречать на троих и третьим будет не Папа, а наш щенок (в дальнейшем Собака). Уже несколько лет так получалось, что Новый год Папа встречал в море, иногда даже в теплом. Поэтому к Новому году, старому Новому году и китайскому Новому году прибавлялся еще один глобальный праздник – Новый год с Папой. Случиться это могло и в мае, и в августе. Папа списался, прибыл домой – иногда самолетом, в том числе весьма экзотичным рейсом Сингапур – Амстердам – Москва – Владивосток  – значит, Новый год. Все. Не обсуждается.

  Вернемся к нашим баранам. 31 декабря. Условно рабочий день. И в разгар событий в помещение врывается вопль: «Бегом! Твой! С морей!» Это меня к телефону так звали – деушки у нас экономные. Сквозь треск, писк и атмосферный скрежет слышу отдельные слова: «Тридцать первое, Славянка, два дня». Распрощалась со своими и понеслась, угадайте с трех раз, куда? – правильно, на базар за новой шмоточкой. Два часа дня, базар продуктовый бурлит, а шмоточный сворачивается. Объясняю теткам задачу и дефицит времени – в 18.00 паром на Славянку. Тетки задачу поняли – все во Владике живем – шмоточку мы мне подобрали быстро, и замерзнуть толком не успела. Собаку пристраивать не стали – с нами поедет, прививки сделаны и нечего по чужим людям…

  Паром брали штурмом – Доню за руку, Собаку под мышку, главное, пристроиться за спиной дяденьки помощнее – всем надо в Славянку. Влезли все. Враки, что паром железный – резиновый, я теперь точно знаю. Кое-как упихались, даже места сидячие нашлись – более мобильные жены заняли уголок на нижней палубе.

Владивосток проводил нас предновогодним фейерверком с главной елки – первый раз тогда, потом в моду вошло…

   Ледовая обстановка в тот год была тяжелой, паром рычал и содрогался, упорно долбя лед, иногда слышался скрежет льдины о корпус, иногда наступала тишина… Верхнюю одежку побросали на разостланные газетки, отправили туда детвору. Сами тихонько тарахтели о своем, девичьем. На часы старались не смотреть – все понимали, что в три с половиной часа не уложимся, что Новый год мы можем встретить на пароме, что проходная завода, куда ставили к причалу суда, вполне себе может закрыться, что, в конце концов, судну могут просто не успеть открыть границу. Понимать можно что угодно. Надеяться можно на что угодно. Но новогодние чудеса никто не отменял. В 23.35 паром подошел к причалу. Нас всех встречал наш Папа. Он сообщил новость: «Ельцин отрекся».и услышал в ответ: "Да ну! Иди ты!" Он уломал бабушку-охранницу(!) открыть проходную и подогнал недобитый заводской  ПАЗик. В 23.50 мы поднимались по трапу. И Новый год встретили вовремя – третьему помощнику не пришлось переводить судовые часы по приказу капитана – в кают-компании, все вместе. И была нарушена традиция: вместо за "тех, кто в море" и за "тех, кто на берегу" пили просто "за любовь"...

  Утром трансляция убитым голосом сообщила, что отход назначен на 15.00, и до полудня «дорогие наши жены» должны покинуть судно. Обычное в таких случаях слово «посторонние» не прозвучало. Начался 2000 год. На лед Славянского залива выходили рыбаки-корюшатники.