Нападение на Сергея Филина — часть единой дуги насилия

Нападение на художественного руководителя балета Большого театра Сергея Филина в ночь на 18 января потрясло Москву. СМИ перекипают версиями и причинами. Профессиональная деятельность? Ревность? Не предоставленная кому-то партия? Слишком прогрессивная и самостоятельная репертуарная политика? Ведь Филин за неполных два года (руководителем балета ГАБТа он стал в марте 2011-го) успел сделать очень много для модернизации «Большого балета»: в ГАБТе впервые работает Матс Эк, готовится премьера «Онегина» Джона Крэнко, на лето намечен фестиваль главных «Весен Священных» XXвека — постановки Вацлава Нижинского, Пины Бауш, Мориса Бежара. А модернизация российской жизни (любой жизни! экономической, правовой, художественной) вызывает ожесточенное сопротивление и темную злобу. В последние месяцы особенно.

Блистательный предшественник Филина — Алексей Ратманский, покинувший эту же должность в 2008 году, после четырех лет плодотворного обновления Большого балета, — написал в «Фейсбуке»: «Несчастье с Сергеем Филиным не случайность… Многие болезни Большого… это один снежный ком. И ему причина — отсутствие театральной этики, которая разрушалась в Большом постепенно, конкретными людьми. Вот настоящая беда этого великого театра».

Но нападение на Сергея Филина вписывается и в жуткую дугу, которая много шире Театральной площади г. Москвы. Разгул «петербургских казаков»; очередная отмена «безнравственного» моноспектакля «Лолита» Леонида Мозгового; попытки наезда на Эрмитаж по поводу выставки братьев Чепмен. Признание исследователя Достоевского: «Я все жду — когда они в «Преступлении и наказании» педофилию найдут и потребуют запретить роман из-за Свидригайлова?» Немноголюдный (около 100 человек), звонкий и бессмысленный митинг в Новопушкинском сквере, направленный против политики департамента культуры Москвы (в частности — превращения ДК ЗИЛ в современный культурный центр; трансформации Театра Гоголя в Гоголь-центр; реставрации в Музее Маяковского (хотя буквально накануне митинга, 15 января, глава департамента культуры Москвы Сергей Капков подтвердил, что музей не будет «перепрофилирован» и даже превращен в Музей футуризма — после реставрации экспозиция конца 1980-х вернется на место). Тут же — многократные, злобные, как мат в подворотне, угрозы Кириллу Серебренникову как новому руководителю Гоголь-центра (Серебренников писал о них в «Фейсбуке» 18 января с.г.).

И демагогия, демагогия, демагогия: в начале февраля Гоголь-центр откроется, программа постановок на двух сценах расписана до 2015 года, об этом известно с октября — а в Новопушкинском сквере и в январе 2013-го митингуют под лозунгом «Текущий ремонт здания театра является подготовкой к его сносу». А также с плакатом «Капков! Театр не аттракцион!». (У-у, сколько спектаклей можно подвести под этот лозунг, ежели он когда-либо станет руководством к действию! Да все — кроме самых заплесневелых «Колобков».)

Дух мата в подворотне, тень беспардонной, ожесточенной, кулачной расправы с любыми попытками обновления российской жизни — висит в воздухе зимой 2013 года. Точно некий социальный динозавр ведет арьергардные бои, понимая: на свету ему не выжить. «Стрелки», назначенные балету в Москве и роману Набокова в Петербурге, — часть этого движения. Признать ли его народным, а совпадения — знаковыми? Или у всего этого есть единая координация, которой страшна самостоятельность граждан в любом вопросе? И начали с культурки?

Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ: «Насилие размазано в воздухе»

— Я не хочу говорить про запись в своем «Фейсбуке». Я скажу про другое. Мне позвонили балетные артисты — инициатива идет от Дианы Вишневой, — мы вместе в ближайшее время проведем большую артистическую акцию против насилия. Сейчас думаем: как это будет, где, когда.

Насилие — худшее в происходящем. И ключевое. Наше общество стало ориентироваться на решение проблем только насилием. Только силовые методы, только разборки, стрелки, истерические угрозы. Это висит над всеми. Это ощущение размазано в воздухе.

У нас насилие много лет льется с экранов, пережевывается и множится мгновенным резонансом СМИ. К нему привыкли. Оно вошло в язык, в способ мышления — бессмысленное, как животный рев. Оно сгустилось. Стало каждодневной реальностью. К насилию покорно привыкли. На директора Гоголь-центра Алексея Малобродского нападали в декабре. Расследование началось… но как-то сразу ушло в песок. Дело житейское. Обычное. Для всех без исключения.

Но если насилие перешло в такой хрупкий мир, как искусство, — тут нарушены важнейшие табу. Из предпоследних.

Артистов нельзя трогать. Даже бандиты не трогают артистов, понимая, что эти люди как птицы, как дети, как ангелы. Но мы чувствуем: вокруг подымается что-то, не имеющее никаких внутренних запретов. Вовсе никаких кодексов и табу.

На Сережу Филина напали после юбилейного вечера Станиславского в Художественном театре. Он ехал домой после моего спектакля «Вне системы». Мы его принимали в тот вечер в МХТ, встречали, усаживали, здоровались на бегу. А через два часа всё случилось…