Сказка на ночь 2... ч. 1.

 

 

 

Опять сказку? Ну нашла ты братьев Гримм с Андерсоном… Лана, слушай…

Жили были король с королевной, ну это королевна так думала, а король на самом деле чаще с фрейлиной жил, но это к делу не относится, в общем было у них, как и у всех три сына, старший, средний и дурак. Нет, не Иван, Петькой его звали… он у Чапаева Анку отбил, пулеметчицу, красавицу, комсомолку и активистку. Ну это потом было, а пока пришло время сыновьям поджениться… Как какая проблема? А… так в том самом тридевятом царстве с невестами проблемы были, они там как-то не водились местные, только импортные. Да не перебивай ты меня, я сам перебьюсь…

Так вот, отправил их царь-батюшка, самодержец и самодур, в пеший поход нах… ох, нет, за невестами… Старший на юг ломанулся, там тепло и яблоки, деффки знойные, горячие по слухам. Средний на запад подался, там, как молва молвила, вывелись бизнес-вумены, умные, деловые, хозяйство на раз ставили прибыльное и богатое. Младший, ну дурак, что с него возьмешь, пошел, куда глаза глядят… а утром, да с бодуна, они у него вообще никуда смотреть не хотели. Брел он, брел, забрел в лес, выбрел к речке. Сел на пенек, съел пирожок, запил брагой из фляжки, задремал чуток. И снилось Петрухе небо без облачка, пустыня бескрайняя, штук десять девок в шальварах басурманских, платьишки на голову натянувшие и пупками да сисками сверкающие… Ёшкин кот… ну не дали добру молодцу сон досмотреть эротический, штой-то на голову упало. Потер лоб Петя, глазом посолонь покосил, сидит на ветке белка рыжая, ржет во все зубья и шишку на ладошке подкидывает. Петя к луку потянулся, а белка ему – Не замай, урою…

- Не понял… это наезд? – вскинулся Петруччо.

- Шутка… - сказала белка, - шутка, Петенька.

- Ну коли так… А ты чё эта… говорящая?

- Дык тут, Петрушка, дело такое… заколдовал меня злой волшебник, падоног, флудер и ваще мудак, Амбер фон, козлина, Пидорштейн. Была я девица краса, охренительна коса, голубы мои глаза, ротик чисто как коралл, нежным голосом орал, а ланиты как свекла, телом вся была бела и упруга и мила. Он, козел наколдовал, всю красу мою украл, коли, Петя спомогешь, я тебе, ядрена вошь, буду верною женой, не расстануся с тобой, буду этак и вот так, как захочешь буду так.

- Ни хрена себя косяк, не бывает вроде так…

- Чтоб ты, Петя понимал, ты по крупному попал, кто со мной поговорил, тот Амберу насолил, не отстанет он таперь, хошь ты верь, а хошь не верь.

- И чаво ж таперь робыть, в бога душу растудыть?

- А за лесом, за горой, да за дальнею долой, замок во поле стоит, там Амберка и сидит, там плетет, козлина, сеть на красавицу меня. Не забудет и тебя… Ты, Петруша, поспешай, ему голову сношай, не успеешь, быть беде. А меня найдешь в бидэ…

И ускакала… Задумался Петя, пригорюнился… И вдруг откуда не возьмись, появился в … стоп-стоп, это тебе пока рано… во - на поляну выполз сруб на двух куриных лапах скрипя немилосердно. Небо вдруг потемнело, сосны изогнулись, и что-то темное со страшным свистом рухнуло с небес. Пожилая леди, находившаяся в спускаемой капсуле, ступила на земную твердь, откинула в сторону шест с пучком веток на конце и, уперев руки в боки, гневно обратилась к самоходной избе:

– Ну, и куда ты забрела, короед тебя заешь! А ну-ка повернись ко мне передом, к лесу задом, когда я с тобой разговариваю!  Ты где баню оставила? – Изба закудахтала. – Ага, она тебя внизу дожидается, ей с утиными лапами по кручам карабкаться неудобно. А тебе, значит, удобно?! 

Старуха гневно нахмурилась, но вдруг осеклась и начала нервно принюхиваться. – Чую-чую, человеческим духом пахнет. – Она вновь потянула носом воздух. – Не русским. Не хохляцким. Не татарским. Козья морда, даже не шотландским! Хотя не-ет, на шотландский немного похоже.

Почему шотландским? А вискарик шотландский вкусный… Петин папа по происхождению на четверть был шотландских кровей, а мама ирландских наполовину, вот и был Петя рыжий и голубоглазый.

– А ну выходи! – мощно рявкнула старушка.

– Bay! – заорал Петя  – Да никак Бабуся-ягуся! Какими судьбами, бабушка?  – А шо это за строение там внизу крякает?

– Крякает? А, не обращай внимания, это моя баня в гору вскарабкаться не может.

– Шо, правда баня? Без балды? С горячей водой и березовыми вениками? С кваском?

– А как же, милок! Как же без них-то? Только оно, как добрый молодец приходит, сразу кулаком об стол: накорми его, напои, баньку истопи, спать положи... А чуть что не по их – враз пойдут все крушить, только щепы летят! А что б приветить бабусю – так этого не дождешься.

– Мадам, нема базару! Щас все тут станет, как лист перед травой.

– Какого базара? 

– Ой, да здесь никакого базара на полста верст вокруг. Но это ерунда. Ща мы вашу баньку в два пинка сюда затолкаем.

Прошел час, второй…

– ...Ну, так как еще может быть между земляками?

– А мы что, земляки?

– Бабуся, ну ты спрашиваешь! Ты ж под Миргородом была?

– Погодь, это там, где Диканька?

– Ну.

– Бывала, конечно.

– Так вот и я с тех мест.

– Ой, голуба моя, касатик, – проговорила со всхлипами старушка. – До чего ж приятно в этих диких краях земляка встретить!

– Доставай, бабка, разносолы, понеслась душа по кочкам! – Ну что, вздрогнули

Прошло еще два часа…

– «Из-за острова на стряжень, – во всю мочь луженой глотки орал Петька, – на простор речной волны...» Тонким нежным басом вторила ему Баба-Яга…

Рассветало… Отмахнувшись рукой от занудно гудящей мухи Петро открыл… ну во всяком случае, попробовал открыть глаза… удалось не сразу, но минут через надцать левый, потом правый открылись… глядя почему-то в разные стороны… и тут мощный гудок вроде тех, какими обмениваются при встрече пароходы, огласил округу подкинув Петю в воздух.

– Что это было, бабуся?

– Та фигня, не бери в голову. Гусли-самогуды, шоб оне сдохли. Хоть ты на них медиатором по струнам наяривай, тишина. А как им в деку опнет, так хрен остановишь.

– И много у тебя, бабуся, такого добра припасено?

– Да осталось еще кой-чё с ранешных времен. Вон, вишь, сапоги валяются. Семиверстные. Кто их наденет, семь верст одним махом пробежит.

– А почему только семь?

– Больше не выходит, подметки стираются. Али вот ишшо. Ковер-самолет, но ведь что, шельмец, удумал: сам летает, метлой в избу не загонишь, а чуть кто чужой, бац на пол и... половичок половичком. Что еще? А вот, – она полезла на печь, – это, шоб вы знали, меч-кладенец. – Старуха, с натугой кряхтя, вытащила нечто, завернутое в холстину.

– Положь, положь, родная, не надрывайся, – Петя подхватил бабусю и ее сверток. – Ого! Пуда два, не меньше.

– Ровно два пуда два фунта.

– Да, не про нас оружие. – Петя попробовал помахать мечом, но, решив не позориться, положил на место.

 – Вот и все так кладут, оттого и «кладенец» называется. Вот намедни, лет сто назад, заходил добрый молодец из шотландских краев, с Кощеем Бессмертным драться. Звали его странно. Не по-мужски - Дунькой. Кажись, Дунька Мак-Ладан... или Мак-Лапоть, точно не помню. Ему предлагала – не взял. А самого-то сабля, тьфу, мне вовсе не понравилась. Рукоять у нее длинная, оберучная. Я ему еще говорю: «Куда ж ты, голуба, на Кощея идешь, когда саблю в одной руке удержать не можешь?» А он в ответ: «Ты меня, старая, не учи, это не сабля, это кота...» Сейчас верно не скажу, но что-то про кота говорил. Но, Кощею он голову снес. Такое там началось! Все горит, взрывается. Кощеев дворец вдребезги, что стеклянный, искры во все стороны! В самого Дуньку молнии лупят... я от страху чуть из ступы не вывалилась. Проще уж было по старинке утку с зайцем ловить да иглу ломать. 

- Бабуся, а ты тут белку не видала случаем? Говорящую?

- Прынцессу чо ли заколдованную? Видала, как не видать, сильное на ей заклятие. А чё за дела?

- Дык …

- Поняла, касатик, любоффь-моркоффь, гормон играет, в штанах тесно и айда… Ну слушай старую…

 

 

Муза, зараза этакая, улетела по делам... обещала, правда, вернуться. Приглашаются соавторы.