Глава 5. Англо-русская "Столетняя война"

5. Англо-русская «Столетняя война»

(Продолжение, начало смотрите http://maxpark.com/user/4295072183/content/1705019)

Вообще-то Столетней называют войну 1337-1453 годов (с перерывами) между Англией и Францией за английские владения на Континенте.

Англо-русская «Столетняя война» - изобретение автора настоящей книги. Прочитайте эту главу и может быть Вы согласитесь с таким названием англо-русского противостояния с 1815 по 1907 годы. Тем более, что это противостояние включало незаслуженно полузабытую Крымскую войну, одну из самых крупных войн, которых когда-либо вело наше Отечество, вело против трех крупнейших государств и еще одного небольшого королевства.

Россия выдержала нашествие Наполеона и только стала еще сильней, а это очень встревожило туманный Альбион, который где только можно вел необъявленную войну с Россией (на Балканах и на Кавказе, в Польше и в Средней Азии, а так же на Дальнем Востоке). Как видим, географический охват англо-русского противостояния был огромен.

Англия превратилась в основной механизм, реализации Заговора против России. Заговор был направлен в конечном итоге на крушение нашей страны ради контроля над ее природными богатствами и населением. Но это скрывалось под плащом конкурентной борьбы с Россией за господство над Азией. «Восток – дело тонкое», - сказал киногерой популярного советского фильма. Началось все с Ближнего Востока (Османская империя, Иран) и закончилось Дальним Востоком (Китай, Япония).

В тоже самое время как декабристы в России спорили о реформах и мечтали о захвате власти, но юге от России начинала загнивать некогда могущественная Османская империя. На пороге встал Восточный вопрос.

«Восточный вопрос, проблемы связанные с территориями Османской империи, долгие годы привлекали пристальное внимание европейских государств, в особенности Великобритании и России. Обе державы в остром соперничестве стремились расширить своё влияние на Востоке. Россия традиционно поддерживала православные народы Турции в их борьбе за освобождение от османского господства. Великобритания, понимая, что освободившиеся от султанской власти земли могут попасть под российское влияние, выступала за сохранение территориальной целостности Османской империи. При этом, британские власти сами были не прочь завладеть какой-нибудь частью султанских владений, раскинувшихся на трёх континентах: в Европе, Азии и Африке»[1].

Некоторые подчеркивали: «Все XVII-ХIХ века англичане травили на нас турок. В результате Россия воевала с Турцией в Русско-турецкой войне 1676-81, в Русско-турецкой войне 1686-1700, в Русско-турецкой войне 1710-13, в Русско-турецкой войне 1735-39, в Русско-турецкой войне 1768-74, в Русско-турецкой войне 1787-91, в Русско-турецкой войне 1806-12, и в Русско-турецкой войне 1877-78 годов. Кроме того, Турция воевала против России в Крымскую и в первую мировую войны. Таким образом, в общей сложности 10 раз»[2].

Слишком уж не хотелось туманному Альбиону, чтобы Россия усилилась на Балканах и вышла из закрытого Черного моря на простор Средиземного. Кстати, православные России никогда не забывали, что веру они приняли из рук Византийской империи, которую добили турки, сделавшие ее столицу Константинополь своей столицей Стамбулом и превратившие главный храм православия (Собор Святой Софии) в мусульманскую мечеть. Стамбул стоял на пути из Черного в Средиземное море.

«В 20-х годах XIX в. восточный вопрос получил новое развитие в связи с национально-освободительным восстанием в Греции, начавшимся в марте 1821 г. под руководством князя Ипсиланти, участника Отечественной войны 1812 г. и бывшего генерала русской службы»[3]. Вряд ли это (что русский генерал) не знали англичане.

Кстати, Сильвио, герой повести А. С. Пушкина «Выстрел», также некоторое время был офицером русской армии. Он «во время Александра Ипсиланти, предводительствовал отрядом этеристов и был убит в сражении под Скулянами». В другой повести того же русского писателя «Кирджали» главным героем является еще один из участников восстания. Такой интерес классика русской литературы отражает тогдашнее отношение россиян к греческому восстанию.

А теперь уже не по Пушкину, а по словарю само восстание греков было подготовлено тайным обществом «Филики Этерия», созданным в 1814 году в Одессе[4]. Греки, естественно, симпатизировали России. И Россия, также естественно, была заинтересована в их победе.

В Лондоне хорошо понимали симпатии греков, это их не радовало. Англия была в числе европейских стран, которые противодействовали решимости России оказать помощь восставшим грекам[5].

Но благодаря упорству, мужеству и самопожертвованию России греки в конце концов получили независимость. Несмотря на противодействие Англии.

По сути, «Англия становилась основным соперником России на Ближнем Востоке: она интенсивно проникала на ближневосточные рынки, вытесняла оттуда Россию, добиваясь преобладающего влияния в Константинополе, укрепляясь в Средиземноморье. В связи с этим британское правительство и послушная ему пресса разжигали у английской общественности ненависть к России, пугали ее пресловутой «русской опасностью», преувеличивали ее агрессивность, скрывая своекорыстные цели английской буржуазии на Ближнем Востоке»[6].

Кстати, Восточный вопрос не замыкался Турцией, касался он и Ирана (Персии). И здесь Россия сталкивалась с коварным подходом туманного Альбиона. Приведем только один пример, но зато какой! Классик российской литературы А. С. Грибоедов, как известно, был еще и дипломатом, убитым в Иране мусульманскими фанатиками, напавшими на российское посольство. Может, у некоторых возник вопрос, а при чем здесь англичане?

А при том! Они были причастны к этим смертям Грибоедова и его товарищей. В романе Юрия Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» это достаточно красочно показано. Но ссылка на художественное произведение как-то не солидна, ведь автор романа имел право на художественный вымысел. Именно поэтому обратимся к послесловию, которое принадлежит перу В. Каверина, написавшего: «С проницательностью тонкого дипломата Тынянов раскрыл интриги английской миссии, направленные против российского влияния в Персии. Кажется очевидным, что эта сторона романа основана на особенно тщательном изучении исторических документов, - стоит только представить себе, какую политическую ответственность брал на себя Тынянов, рисуя деятельность британских резидентов при шахском дворе в Тегеране. Между тем лишь недавно, уже в наши дни, с выходом в свет книги С. В. Шостаковича «Дипломатическая деятельность Грибоедова» (М. 1960), стало ясно, насколько точна была художественная интуиция Тынянова. «Весной 1828 года, во время пребывания Грибоедова в Петербурге, там «случайно» оказался один из активных противников русского влияния на Среднем Востоке капитан Кемпбелл, секретарь британской миссии в Тавризе». Тынянов, без сомнения, знал об этом. Но он не знал, что «при встрече с Грибоедовым в Петербурге Кемпбелл бросил русскому посланнику весьма недвусмысленное предупреждение: «Берегитесь! Вам не простят Туркменчайского мира!»[7].

Туркманчайский договор (Туркманчайский трактат 1828 года — мирный договор между Россией и Персией (Ираном), завершивший русско-персидскую войну 1826—1828 годов. В выработке условий договора участвовал Александр Грибоедов.

Договор подтверждал территориальные приобретения России по Гюлистанскому мирному договору 1813 года. По Туркманчайскому договору к России также отходили Эриванское и Нахичеванское ханства. На Персию налагалась контрибуция в 20 млн руб. серебром. Подтверждалось исключительное право России держать военный флот на Каспийском море. Стороны обменивались миссиями на уровне посланников. Русское правительство признало Аббас-Мирзу, подписавшего договор с Россией, наследником персидского престола.

Одновременно с мирным договором был подписан торговый трактат, в соответствии с которым русские купцы получили право свободной торговли на всей территории Ирана. Договор укрепил позиции России в Закавказье, способствовал усилению влияния России на Среднем Востоке.

Вот за это убили великого писателя и патриота России. А. С. Пушкин написал: «Он погиб под кинжалом персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнали только по руке, некогда простреленной пистолетною пулей»[8].

Убили с подачи Англии. У Валентина Бережкова можно встретить уточнение: британской Ост-Индийской компании[9]. А компания эта действовала в тесном контакте с правительством Англии.

Другим очагом англо-российской конфронтации был польский. «Польский вопрос вообще был самым острым, противоречивых и трудно разрешимых в условиях той реальной политической ситуации, которая сложилась в Европе. Вопрос давний, болезненный как для польского, так и для русского сознания»[10].

И что этим полякам спокойно не жилось? Император Александр I, получив в результате победы над Наполеоном изрядный кусок Польши, постарался как можно мягче обойтись с поляками. Он вообще был либералом, этот русский царь.

Царство Польское - территория в Европе, находившаяся в унии с Российской империей с 1815 по 1915 годы. Эта часть российской империи имела свой Основной закон. В ноябре 1815 года Александр I подписал конституцию Царства Польского. Высшую законодательную власть осуществляли сейм, собиравшийся раз в два года, и Государственный совет, действовавший постоянно. Провозглашалась свобода печати и личности. Все акты должны были совершаться на польском языке. Королем провозглашался император, представленный в Варшаве наместником либо из лиц царской фамилии, либо из поляков.

«…Конституция Царства Польского была для Александра I своеобразным экспериментом. Польша стала как бы полигоном для проверки того, насколько реален задуманный императором симбиоз конституции с самодержавной властью»[11].

Между тем польские «земли, отошедшие к Пруссии и Австрии, были в короткий срок методически онемечены, гордый польский дух здесь, по существу, был истреблен и, во всяком случае, никак реально себя не проявлял»[12].

Совсем по-другому было в «русской» Польше. Александр I не хотел притеснять поляков, помня их застарелые обиды на Москву. Уже в апреле 1814 года он разрешил вернуться в родные места всем полякам, служившим в армии Наполеона. Причем речь шла не только об уроженцах Великого герцогства Варшавского, но и о поляках — русских подданных с 1772–1795 годов, которых можно было считать изменниками. По приказу царя к 1 ноября 1814 году была полностью сформирована польская 30-тысячная армия, в основном состоявшая из поляков, служивших в наполеоновских войсках. Официальным языком армии был польский, было разрешено ношение орденов, полученных при Наполеоне.

Казалось бы, куда уж еще больше свободы? Конституция есть, своя армия, свой парламент. Тем не менее, в Польше произошло восстание. Польское восстание 1830-31 годов в Королевстве Польском (а также на территории Литвы, Западной Белоруссии, Правобережной Украины) против царской России. Почему восстали?

А вот почему. За мягкостью российского правления мятежники увидели его слабость. Польская армия почти полностью присоединилась к восставшим. Полный провал политики либерализма в русской части Польши. Под более жестким прусским (германским) и австрийским правлением поляки не бунтовали.

За рубежом началась пропагандистская кампания против России. «А.В. Кушаков, обстоятельно изучивший данный вопрос, справедливо отмечает, что идеологи и вожди польского восстания пытались организовать международную военную интервенцию против России и активно воздействовали на правящие круги и общественное сознание Западной Европы…»[13].

На самом деле западным странам было глубоко наплевать на судьбу российских поляков. Их интересовала только возможность причинить вред России. А поляки…? Поляки были разменной валютой в играх Англии и ее европейских союзников.

Но наши враги старались зря. Русские войска подавили восстание. В ноябре 1831 года император Николай I учредил Временное правительство Польши во главе с Паскевичем, уничтожил польскую конституцию. В феврале 1832 года был опубликован Органический статут, согласно которому Царство Польское объявлялось неотъемлемой частью Российской империи, а польская корона — наследственной в русском императорском доме (отдельной коронации императора теперь не требовалось).

Но спокойствие в Российской империи не наступило. Были и другие очаги англо-русского противостояния. Перенесемся из Польши на Кавказ. Взаимоотношения России с народами и государствами по обеим сторонам Кавказских гор имеют долгую и непростую историю. «Россия в течение трехсот лет втягивала кавказские и среднеазиатские народы в свою орбиту, с тем чтобы нейтрализовать Азию и воспрепятствовать британским попыткам подрывам своих южных рубежей»[14].

Начиная с 1813 года, британская дипломатия с беспокойством наблюдала за военными успехами русских войск против Персии, завершившимися подписанием Гюлистанского и Туркманчайского договоров. К России была присоединена территория современных Армении и Азербайджана.

В начале 20-х гг. Россия вела успешные войны в Закавказье против Турции и Ирана, которых английские агенты подстрекали к войне с Россией. Британские военные занимались обучением и перевооружением персидской армии, снабжали оружием черкесских повстанцев.

Результатом войн было завершение присоединения Закавказья к России. Этот успех имел и теневую сторону - перед Россией встала задача покорения горного Кавказа, окруженного теперь со всех сторон российской территорией. Транспортные пути по суше шли через Кавказские горы. Сопротивление горских народов усилилось после того, как в их среде получило распространение религиозно-политическое учение мюридизм.

Наибольшее распространение мюридизм получил в Дагестане и Чечне. Здесь сложилось своеобразное государство на религиозной основе - имамат. В 1834 году имамом был провозглашен один из самых фанатичных мюридов - Шамиль.

Под его руководством борьба против русских на Северном Кавказе продолжалась 30 лет. Шамилю удалось создать эффективные вооруженные силы, состоявшие из постоянного войска и ополчения. .

На черноморском прибрежье, где горцы имели много удобных пунктов для сообщений с турками и торга невольниками (Черноморской береговой линии тогда ещё не существовало), иностранные агенты, в особенности англичане, распространяли между тамошними племенами антироссийские воззвания и доставляли военные припасы. Англия, как всегда, предпочитала воевать чужими руками.

По условиям Адрианопольского мирного договора Российская империя приобрела Черноморское побережье Кавказа. Однако контроль над этими землями не был полным. Горцы, противостоящие русским властям, пользовались поддержкой англичан, французов, турок, польской эмиграции. Из-за рубежа к ним поступало контрабандное оружие и боеприпасы. Чтобы пресечь эти поставки, 4 марта 1832 года была издана инструкция для черноморских крейсеров.

В ноябре 1836 года русский военный бриг «Аякс» задержал британскую шхуну «Виксен» в районе порта Суджук-Кале (ныне Новороссийск). На момент задержания с ее борта уже было выгружено 8 орудий, 800 пудов пороха, и значительное количество оружия.

Это была провокация, организованная первым секретарем британского посольства в Константинополе Дэвидом Урквартом. Кроме него в организации провокации участвовала польская эмиграция в лице Адама Чарторыйского. Экипаж, которым руководил британский агент Белл получил инструкции отправляться в Суджук-Кале, где встреча с русским крейсером была почти неминуема. Владельцу шхуны предписывалось не избегать ее, но, наоборот, всячески искать этой встречи.

Как и рассчитывали провокаторы, реакция Лондона была резкой. Консерваторы подняли в парламенте вопрос о законности пребывания Черкесии под юрисдикцией Российской империи. Звучали требования угрожать России войной, ввести британский флот в Черное море. После гневных заявлений из Лондона Николай I приказал привести в состояние повышенной боеготовности армию и флот. Шхуна «Виксен», в соответствии с инструкцией, была конфискована, а ее экипаж выслан в Константинополь.

Конфликт угрожал перерасти в войну между Россией и Англией, но к апрелю 1837 года был замят. Уркварт был отозван в Лондон. Англия не смогла найти континентального союзника для войны с Россией. А воевать самим англичанам не хотелось. Россия продолжила блокаду восточного побережья Черного моря. Конфликт стал одним из значительных эпизодов русско-английского соперничества 30-40-х годах XIX века, повлекшего за собой Крымскую войну.

Так англичане поддерживали огонь на Кавказе и вредили России. Но все напрасно. В конце концов ресурсы имамата Шамиля были истощены. Жестокие порядки, установленные Шамилем, а также злоупотребления наместников ослабляли его государство, вели к отходу горцев от движения. В 1859 года Шамиль был взят в плен. В 1864 году русские войска заняли весь Кавказ.

К середине XIX века Османская империя находилась в состоянии упадка, и только прямая военная помощь России, Англии, Франции и Австрии позволила султану дважды предотвратить захват Константинополя мятежным вассалом Мухаммедом Али Египетским. Кроме того, продолжалась борьба православных народов за освобождение от османского ига. Эти факторы привели к появлению у русского императора Николая I в начале 1850-х годов мыслей по отделению балканских владений Османской империи, населённых православными народами, чему противились Великобритания и Австрия. Великобритания, кроме того, стремилась к вытеснению России с черноморского побережья Кавказа и из Закавказья.

Одно время Россия рассчитывала на то, что постепенно Османская империя ослабнет самостоятельно и как спелый фрукт упадет с дерева в русские руки. Напрасно рассчитывала. К тому же фрукту уже тянулись другие руки.

«Англия путем долгих интриг в конце концов удалось склонить Турцию на свою сторону…»[15]. «В 1839 г. наметилась новая тенденция: ослабление экономических и политических позиций России в Турции заставило русское правительство искать союзников в решении восточного вопроса. Причем возможного союзника русское правительство ошибочно видело в Англии. Русско-английское сближение происходило на основе общей вражды к Франции… Великобритания использовала Россию для ослабления позиций Франции в Египте и Сирии. В то же время она, поддерживаемая другими западными странами, пытаясь связать руки России на Ближнем Востоке»[16].

Великобритания в 1838 года заключила с Турцией договор о свободной торговле, который предоставил туманному Альбиону режим наибольшего благоприятствования и освободил ввоз английских товаров от таможенных сборов и пошлин. Это привело к краху турецкой промышленности и к тому, что Турция оказалась в экономической и политической зависимости от Великобритании. А нажива для англичан была превыше всего.

В тоже время Великобритания была обеспокоена экспансией России на Кавказе, усилением ее влияния на Балканах и опасалась её возможного продвижения в Среднюю Азию. В целом она рассматривала Россию как своего геополитического противника, против которого с её стороны велась т. н. Большая Игра (в соответствии с терминологией, принятой тогдашними дипломатами и современными историками), и велась всеми имеющимися средствами — политическими, экономическими и военными.

Вот что писал французский писатель об одном из английских премьер-министре: «Дизраэли ничего так не боялся на свете, как пустить русских на Средиземное море. Первым и основным правилом британской политики было свободное сообщение с Индией и Австралией. На суше это сообщение было возможно только через владения дружественной Турции; на море путь в Индию лежал через Суэцкий канал, очень уязвимый в том случае, если турецкие владения в Азии будут в руках врагов. Роль России во всем этом деле была подозрительна: Россия могла питать широкие и опасные замыслы. Надо было держать ухо востро…»[17].

«Ведущие капиталистические державы – Англия и Франция – все глубже осваивали ближневосточные рынки. Россия являлась основных их соперником в этом регионе. Планы царизма найти решение восточного вопроса в союзе с Великобританией оказались несостоятельными. Англия и Франция, несмотря на острые противоречия между ними в восточном вопросе, действовали совместно…

Поездка Николая I в Лондон в 1844 г., предпринятая с целью достижения русско-английского единства в восточном вопросе, не увенчалась успехом. Британские министры фактически уклонились от переговоров с Россией по этим проблемам. Англия все больше сближалась с Францией, и в дальнейшем в восточном вопросе эти державы выступали совместно»[18].

Император всероссийский тогда не понял, что Англия просто не могла вступить в реальный союз с Россией. Не могла потому, что Россия, будучи континентальной державой, была сильнейшей страной Евразии. Союз Англии с ней привел бы к укреплению России, что явно не устраивало туманный Альбион. Англия предпочитала союз с более слабыми странами континента против самой сильной.

Огромная и компактно расположенная в северной Азии, Российская империя пугала Англию своими размерами и стратегически выгодным расположением, а также возможным негативным влиянием или даже нападением на жемчужину британской короны – Индию. На самом деле последнее было скорее мифом, придуманный англичанами, которые, возможно, даже сами стали верить в этот миф.

«С тревогой смотрела Англия на рост могущества России. Став премьер-министром в разгар Крымской войны (1853-1856), Пальмерстон прилагал все усилия к тому, чтобы в союзе с Францией поддержать Турцию и нанести поражение России»[19].

Но на этом аппетиты Англии не ограничивались. Во время Крымской войны британская политика фактически сосредоточилась в руках лорда Пальмерстона. Его точка зрения была изложена им лорду Джону Расселу: «Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией (не Пруссией, а Германией); Молдавия и Валахия и всё устье Дуная отходит Австрии, а Ломбардия и Венеция от Австрии к Сардинскому королевству; Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причем на Кавказе Черкессия образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к Турции».

Николай Стариков писал: «Планируется решительный разгром России и низведение ее до роли второстепенной державы»[20]. Как видим, планы были грандиозные. По сути дела, первый план раздела России. Англия сделала еще один шаг в развитии подрывной деятельности в России. Интересно отметить, что после неудачи в 1917 году, в конце концов, в 1991 году так и произошло. Около 150 лет потребовалось врагам России для реализации этого плана. Далее мы более основательно будем разговаривать на эту тему.

«Основные соперники русского государства, англичане, с оружием в руках высадились на нашей земле»[21]. Крымская война была единственной войной, которую реально вели между собой Россия и Англия на российской территории. Надо понимать какое важное значение англичане придавали этой войне, если решились сами вступить в открытую войну, обычно предпочитая воевать чужими руками.

Собственно говоря, и в этой войне Англия первоначально пыталась воевать чужими руками. «Турция вынашивала планы при помощи союзников отторгнуть от России Крым и Кавказ…»[22].

Война началась как русско-турецкая война на Дунайском фронте. Русские войска сначала оккупировали Дунайские княжества. Затем русский флот разгромил турецкий в Синопской бухте. Стало совершенно ясно, что без прямой иностранной помощи туркам грозит разгром.

«О войне весь мир долго узнавал по сообщениям из Крыма. Между тем огромная война велась самыми могущественными морскими державами против царя и его империи не только в Крыму»[23]. Крымская война приобрела элементы глобальной войны, ибо велась на разных фронтах. «В годы Крымской войны английские корабли, пользуясь слабостью русских сторожевых постов на Тихом океане, неоднократно бомбардировали русские укрепления»[24].

«О событиях на театре военных действий в Крыму английские и русские газеты писали много. О действиях английского флота на Балтике гораздо меньше и суше сообщалось с обеих сторон. Для русских невыгодно слишком распространяться, что англо-французские эскадры стоят у ворот столицы, что Петербург лишь немногим дальше от войны, чем Севастополь, и в тихую погоду пальба слышна на Невском, хотя бомбы на бульвары не залетают. Не заслуга, и нечего много говорить; в Петербурге все заткнули уши ватой. У английской прессы свои причины, чтобы не распространяться об этом же»[25].

«После неудачных попыток союзников захватить подступы к Петербургу (Кронштадт), берег Прибалтики, Камчатку все их силы были брошены к Крымскому полуострову. Союзники приблизились к Севастополю; попытка взять его штурмом не удалась и пришлось перейти к длительной осаде. 349 дней не сдавался Севастополь…. Лишь почти через год Севастополь пал… Только на Кавказе русские войска… сумели добиться значительных успехов. Это дало возможность России удержать за собой Крым и Кавказ»[26].

Три крупнейших государства тогдашнего мира плюс небольшая Сардиния накинулись на Россию. Три против одного, при сочувствии четвертого – Австрии. А результат: гора родила мышь. Россия выдержала удар и устояла, лишь сравнительно немного уступив формальным победителям. Это ли не доказательство мощи нашей страны? А еще говорят, отсталая крепостническая страна!

Интересным явлением Крымской войны было активное использования пропагандистского обеспечения. «Англо-французская пресса тогда объясняла агрессию союзников в Крыму необходимостью пресечь «старинные захватнические планы потомков Петра»[27].

Крымская война имела также другие внешнеполитические последствия для России. «Во время Крымской войны правительство США, используя обострение русско-английских отношений на Ближнем Востоке, предложило России купить у нее Аляску. Петербург отклонил это предложение. После окончания Гражданской войны в Америке (1861-1865) правительство США возобновило переговоры о продаже Аляски. Финансовые трудности, политическая изоляция, в которой оказалась Россия после Крымской войны, отдаленность территории от центральных губерний государства не позволили удержать Аляску. Кроме того, продажей Аляски русское правительство рассчитывало создать в лице США на Тихом океане противовес Англии. Руководствуясь этими соображениями, царское правительство в 1867 г. продало США русскую часть Аляски и Алеутские острова за 7,2 млн. долл. (11 млн. руб.). Так была потеряна территория в 1,5 млн. кв. км. богатая природными ресурсами, прежде всего золотом, на освоение которой русский народ в течение 100 лет положил много сил и средств»[28].

Так Англия косвенно заставила Россию отказаться от Аляски, причинив тем самым геополитический ущерб нашей стране. Россия потеряла дополнительную возможность контроля северной части Тихого океана. Аляска досталась тогдашнему недоброжелателю туманного Альбиона Соединенным Штатам, которые вскоре стали сближаться с Англией.

Но, похоже, что потери на Тихом океане этим не ограничились. Валентин Фалин писал, что под шумок Крымской войны американцы захватили Гавайские острова. Он, задав вопрос почему, и сам же ответил: «Гавайское королевство, оказывается, симпатизировало России – не должны были Гавайи попасть тогда под наше влияние и тем более под наш контроль»[29]. А Гавайи, между прочим, находятся почти в середине Тихого океана. Да так удобно там находятся, что американцы сделали их местом дислокации своего тихоокеанского флота.

После Крымской войны Англия продолжала необъявленную войну против России, помогая внутренней оппозиции и натравливая на Россию кого только можно. Мало того, существует версия о том, что некоторые российские императоры XIX века умирали не своей смертью. Подрывная деятельность против России велась по нарастающей, российским противникам приходилось спешить, ибо стало очевидным, что геополитически Россия имела неоспоримые преимущества (прежде всего, огромная территория с колоссальным природными богатствами и быстро увеличивающаяся численность русского населения), которые могла быть реально реализованы в самое ближайшее время. Промедление для противников России смерти было подобно.

Враги России снова вспомнили о Польше. За восстание 30-х годов XIX века поляки заплатили немалую цену. Они лишились некоторых привилегий. Урок оказался не впрок. Сменилось поколение и снова поляки затеяли восстание. Дети часто совершают ошибки отцов, вместо того, чтобы учиться на чужих ошибках.

Тем временем в 1861 году император Александр II начал серию реформ: освобождение крестьян, идет подготовка к созданию земств, судебной реформы, военной реформы и др. Россия преобразовывалась, за ориентир была взята Европа, но российская специфика учитывалась. Образно говоря, Россия меняла кожу. И как всякое живое существо, совершающее этот процесс, страна была уязвила в этот период.

А тут еще довольно узкий круг русских революционеров из дворян и разночинцев требовал более кардинальных реформ — ликвидации помещичьего землевладения и т. п. Мало им что процесс пошел, им не терпелось его радикально ускорить.

Такие же нетерпеливые, как русские революционеры, были и другие подданные России – польская шляхта. Дело еще и в том, что в Польше был самый большой в Европе процент дворян. К 60-м годам. XIX века польское шляхетство непомерно, фантастически разрослось. А когда дворян много, они начинают беситься от бедности и неудовлетворенностью своим положением.

И вот в январе 1863 года в Польше вновь вспыхнуло восстание. «Оживление национального движения началось в 1860 г., когда по всему Царству Польскому прошли народные патриотические манифестации. Расстрел в феврале 1861 г. патриотической процессии в Варшаве обострил положение в стране. К концу 1861 г. возникла повстанческая организация во главе с Центральным национальным комитетом….

Восстание в Царстве Польском началось в ночь с 22 на 23 января 1863 г. одновременным нападением на русские гарнизоны в различных частях страны. Поводом для выступления стало проведение рекрутского набора по спискам, куда были включены все заподозренные в «неблагонадежности» молодые люди»[30].

Подталкивали ли поляков из-за рубежа? Подталкивали. Петр Кропоткин писал: «Англия и Франция обещали им поддержку – жребий был брошен»[31].

Польское восстание было поднято исключительно шляхтой и католическим духовенством, к которым присоединилось некоторое число деклассированных элементов. Повстанцы не ставили своей целью провести какие-либо демократические или экономические реформы. Главным их лозунгом была полная независимость Польши в границах 1772 г. «от можа до можа», т. е. от Балтийского до Черного моря, с включением в ее состав территорий, населенных русскими или немцами.

Однозначную позицию в польском вопросе заняла Пруссия. В ее составе исконно польских земель было куда больше, чем в Российской империи, а целью повстанцев было присоединение и этих земель к Великой Польше в границах 1772 года. Отдавать их Пруссия, естественно, не собиралась. Мало того, немцы ни до 1863 года, ни после не собирались давать полякам какую-то автономию, пусть даже культурную.

Считалось, что поляки — обычные подданные прусского короля, и принимались все меры к их добровольно-принудительной германизации. Таким образом, поляки в России имели куда больше прав и привилегий, чем в Пруссии. Но восстали-то именно российские поляки. Почувствовали слабинку и начали. В Пруссии же восставать поляки, видимо, боялись.

«С особым интересом наблюдал за разворачивающимися событиями прусский канцлер Бисмарк, заявивший в самом начале 1863 года: как только Россия уступит требованиям восставших, «мы начнем действовать, займем Польшу, и через три года там все будет германизировано»[32].

Великобритания реагировала на польское восстание особенно резко. Британская пропаганда нахально врала на весь мир, что в Польше происходит демократическая революция, направленная против тирании русского царя.

Британский кабинет приказал своему послу в Петербурге лорду Непиру предложить русскому правительству дать амнистию полякам и вернуть Польше гражданские и политические права, данные ей императором Александром I, во исполнение обязательств, якобы принятых им на Венском конгрессе перед Европой. Это было уже прямое давление.

Между тем, Англии больше бы думать о своих колониях, той же огромной Индии или ближайшей колонии – Ирландии. Но англичане в чужом глазу замечали даже соломинку, и упорно не видели бревно в своем. Двуличие Англии зашкаливало за все приличия.

Лондон и Париж, не довольствуясь собственными представлениями в пользу мятежных поляков, обратились ко всем европейским державам с приглашением принять участие в давлении на Россию с целью вынудить ее пойти на уступки. Французский министр иностранных дел писал по этому поводу: «Дипломатическое вмешательство всех кабинетов оправдывается само собой в деле общеевропейского интереса, и они не могут сомневаться в спасительном во всех отношениях влиянии единодушной манифестации Европы».

Однако не все державы откликнулись на этот призыв. Объединить всю Европу против России у англичан не получилось. А польское восстание было подавленно. Свободы полякам были еще сокращены. Российская часть Польши превратилась в обычные губернии. Потеряв свои права, поляки перестали восставать и полсотни лет все было спокойно. Показательный пример.

Эпицентр англо-русского противостояния снова переместился. На этот раз на Балканский полуостров. Тогда пересмотр итогов Крымской войны стал основной целью российской внешней политики. Это было однако не так просто — Парижский мирный договор 1856 года предусматривал гарантии целостности Османской империи со стороны Великобритании и Франции. Откровенно враждебная позиция, занятая во время войны Австрией, осложняла ситуацию. Из великих держав только с Пруссией у России сохранялись дружеские отношения.

Но на Балканах возник очаг вражды. Летом 1875 года в Боснии и Герцеговине началось антитурецкое восстание, основной причиной которого были непомерные налоги, установленные финансово несостоятельным османским правительством. Несмотря на некоторое снижение налогов, восстание продолжалось в течение всего 1875 года и в конечном итоге спровоцировало Апрельское восстание в Болгарии весной 1876 года.

В ходе подавления болгарского восстания турецкие войска совершили массовые убийства мирного населения, погибли свыше 30 тысяч человек; в особенности свирепствовали нерегулярные части — башибузуки (головорезы).

Русские не могли бросить в беде единокровных славянских братьев. Андре Моруа писал: «Россию толкали две причины: первая была сентиментального порядка – русские чувствовали себя по происхождению братьями болгар и сербов; другая причина была политическая – Россия нуждалась в доступе к Средиземному морю и надеялась получить его или путем завоевания Константинополя и проливов или путем эмансипации Болгарии и Сербии, вассальных княжеств под русским протекторатом»[33].

Россия вступила в войну. В ходе последовавших боевых действий русской армии удалось, используя пассивность турок, провести успешное форсирование Дуная, захватить Шипкинский перевал и, после пятимесячной осады, принудить лучшую турецкую армию Осман-паши к капитуляции в Плевне. Последовавший рейд через Балканы, в ходе которого русская армия разбила последние турецкие части, заслонявшие дорогу на Стамбул (Константинополь), привел к выходу Османской империи из войны.

Мирные переговоры начались после победы при Шейнове, но сильно затянулись вследствие вмешательства Англии, которая по своему обычаю уговаривала турок не уступать России.

Наконец, 19 января 1878 года в Адрианополе были подписаны предварительные условия мира, и заключено перемирие с определением демаркационных линий для обеих воюющих сторон. Однако, основные условия мира оказались не соответствующими притязаниям румын и сербов, а главное — возбудили сильные опасения Англии и Австрии. Британское правительство потребовало у парламента новых кредитов для мобилизации армии. Кроме того, 1 февраля в Дарданеллы вошла эскадра адмирала Горнби. В ответ на это русский главнокомандующий на другой же день двинул войска к демаркационной линии.

Заявление русского правительства о том, что, ввиду действий Англии, предполагается занять Стамбул (Константинополь), побудило англичан к сговорчивости, и последовало соглашение, согласно которому эскадра Горнби должна была отойти на 100 км от Стамбула (Константинополя), а русские обязывались возвратиться за свою демаркационную линию.

После 2 недель дипломатического маневрирования, был, наконец, подписан предварительный Сан-Стефанский мирный договор с Турцией.

Европейские державы не хотели согласиться с этими условиями. Великобритания и Австро-Венгрия желали любой ценой предотвратить, чтобы Россия получила выход к Средиземному морю через своего союзника Болгарию. В обмен на остров Кипр, Великобритания гарантировала Турции защиту.

Оба государства приступили к военным приготовлениям, что вызвало и с русской стороны новые меры для противодействия угрожающей опасности: сформированы были новые сухопутные и морские части, Балтийское прибрежье приготовлено к обороне, формировалась армия у Киева и Луцка.

Все эти политические усложнения ободрили турок, укрепления у (Стамбула) Константинополя усиливались, и туда стягивались все оставшиеся свободными войска; турецкие и английские эмиссары пытались возбудить восстание мусульман в Родопских горах, надеясь отвлечь туда часть русских войск.

В конце концов соперники договорились. Россия уступила в территориальных притязаниях не только своих, но и своих союзников. Но все же они получили территориальные приращения, хотя и меньшие, чем первоначально хотелось.

Пока в Европе и на Кавказе англо-русское противостояние то вспыхивало, то затухало, был регион, где это противостояние не прекращалось. Почти сто лет в Средней Азии шла так называемая Больша́я игра́ (англ. TheGreatGame, другое русское название Турниры теней ) — соперничество между Британской и Российской империями за Центральную Азию (1813—1907 годы).

Авторство термина «Большая игра» приписывают Артуру Конноли — офицеру британской секретной службы (был казнён в Бухаре 17 июня 1842 года). В широкий оборот он был введён британским писателем Редьярдом Киплингом в романе «Ким». Писали также, что понятие «Большая Игра» было создано Каплингом[34]

Еще в середине XVIII века Англии удалось вытеснить из Индии всех своих соперников по колониальному грабежу — голландцев, испанцев, португальцев, а в результате семилетней войны 1756—1763 годов — и французов. Ост-Индийская компания превратилась, из силы торговой (коммерческой) в силу территориальную; господство в Индии с ее несметными материальными богатствами и людскими резервами сделалось основой политического могущества Британской империи.

«В 1876 г. по инициативе Дизраэли королева Виктория была провозглашена императрицей Индии. Так королева Виктория стала императрицей, преемницей старой Империи моголов, парламент – имперским, Великобритания – империей»[35]. Ну, а империю нужно было защищать.

Считая, что безопасность Индии с моря вполне обеспечивается огромным преимуществом британского флота, который был сильнее соединенных флотов остальных великих держав, Англия в то же время сознавала, что на суше она слабее этих государств.

Поэтому обеспечение безопасности «подступов» к Индии стало основной заботой Великобритании. А «подступами к Индии» она готова была считать не только почти весь азиатский материк, где ее особенно беспокоило неуклонное, хотя и медленное движение России в юго-восточном направлении, но, и чуть ли не все восточное Средиземноморье. Во всяком случае, в понятие подступов к Индии Англия включала Константинополь и проливы Босфор и Дарданеллы.

А какое отношение к Индии имела Россия? Имела отношение, правда, больше теоретическое.

Еще в 1791 года Екатерине II был представлен разработанный во Франции проект военной экспедиции в Индию. Проект был отклонен, однако о нем стало известно в Англии. Инициатором военного похода Павла I в Индию был Наполеон; этот поход был прекращен сразу же после убийства Павла. Дважды — в июле 1807 году в Тильзите и в конце сентября 1808 года в Эрфурте — Наполеон вновь предлагал русскому царю план совместного сухопутного военного похода в Индию, чтобы, «поставить на колени» Англию. И, наконец, когда провалились все попытки Наполеона использовать Россию в борьбе против. Англии, по указанию Наполеона перед походом на Москву в. Париже была опубликована известная фальшивка — «Завещание Петра Великого»; в этом «документе» Петр I якобы наказывал своим потомкам завоевать Европу и Азию — в том числе, конечно, и Индию. На самом же деле русский царизм в то время был заинтересован в налаживании мирных торговых, отношений со среднеазиатскими ханствами.

Захват Англией всей Средней Азии и выход англичан на коммуникации между Москвой и Дальним Востоком Россию не устраивал. И единственным реальным способом предотвратит этот захват было присоединение Средней Азии к России.

«Средняя Азия для России 2-й четверти 19 в. представляла собой экономически важный район, завладев которым царское правительство могло расширить свои рынки сбыта и приобрести новые источники сырья, а также воспрепятствовать усилившемуся к этому времени проникновению в Среднюю Азию Великобритании»[36].

«В 50-60-х гг. английские империалисты, укрепив свои позиции в Индии, вышли на подступы к Афганистану и стали разрабатывать план захвата Средней Азии»[37].

Английская торгово-политическая экспансия явилась дополнительным стимулом, обусловившим активизацию политики России в Средней Азии. Проведя в 1857–1862 годах дипломатическую и военную разведку, царское правительство в 1863–1868 годах распространило свое господство на Южный Казахстан и Северную Киргизию, на Ташкентский и Самаркандский оазисы, заставило крупнейшие среднеазиатские ханства — Бухарское и Кокандское - признать их зависимость от Российской империи.

«К середине XIX в. Средняя Азия становится ареной острой политической и экономической борьбы между Россией и Англией…

Усилилось давление на Среднюю Азию со стороны Англии. Ее владения в Северо-Западной Индии подходили к границам Средней Азии. Английские промышленные товары заполняли рынки Хивы, Бухары, Коканда, Ирана, Афганистана, что отрицательно влияло на развитие местной промышленности и русско-азиатской торговли Средняя Азия имела для Англии не только экономическое, но и военно-стратегическое значение»[38].

Англо-русское противостояние в Средней Азии было продолжительным и разнообразным. Англичане вредили как могли. Но в итоге Средняя Азия была присоединена к России .и в самом начале ХХ века эпицентр этого противостояния вновь переместился.

В начале ХХ века необъявленная война России с Англией перенесла свои «боевые» действия на Дальний Восток. К этому времени Великобритания начала отказываться от политики «блестящей изоляции». Началось сближение Англии и США. «В 1900-1904 годах американо-английский союз рассматривался многими в Вашингтоне и Лондоне как залог доминирования США в Западном полушарии и преобладании Англии в остальных регионах»[39]. Общие интересы свели эти две державы в дальневосточных делах.

Их обеих беспокоила Россия. Поворот российской внешней политики на восток имел серьезную основу – железную дорогу. На обложке книги «Державный путь», посвященной столетию Транссиба было написано: «Помните! Железнодорожный транспорт – это государственно-образующая отрасль. Кончат «железку» – то же станет и с Россией»[40]. А ведь это хотя и пафосно, но недалеко от истины. Совсем близко.

Строительство Транссиба было крупнейшим железнодорожным строительством не только в России. Это было также логическое продолжение начавшегося процесса освоения русскими Сибири и Дальнего Востока. «Неслучайно один французский публицист делал такой вывод: «После открытия Америки и сооружения Суэцкого канала история не отмечала события более выдающегося и более богатого прямыми и косвенными последствиями, чем постройка Сибирской железной дороги»[41].

На Транссибе, когда его подвели к Амуру, работа не остановилось. «С 1897 г. начинается строительство Китайско-Восточной железной дороги. Одновременно заключается российско-китайский оборонительный союз, направленный против Японии. В 1898 г. Россия арендует у Китая Порт-Артур. Все это вместе обозначало главное направление российской экспансии начала XX века – Дальний Восток»[42].

Нам нужно было готовиться к новому месту приложения английской вражды. Английское коварство совершенствовалось год от года. В первый годы ХХ века Англии удалось одновременно подтолкнуть Японию к войне с Россией и активизировать внутреннюю оппозицию в нашей стране, рассчитывая, что Николай II не справится с одновременной войной на два фронта (внутреннем и внешнем).

При этом туманный Альбион начал от использования путем подкупа других стран против основного конкурента переходить к «выращиванию камикадзе». Первым таким «камикадзе» стала страна восходящего солнца (Япония). «Непримиримость Японии поддерживали Великобритания и США, открыто и тайно поощрявшие экспансионистские притязания Японии, видя в них противодействие росту влияния России. В 1902 г. Англия и Япония заключили союзный договор о нейтралитете в случае войны одной из сторон с третьей державой. Лондон признавал несомненные японские стратегические и экономические приоритеты в Корее и Маньчжурии»[43].

«С возведением Великого Сибирского пути Россия все более укреплялась на Дальнем Востоке, а прокладка Китайской Восточной железной дороги все более обострила противоречия с Японией. Не будет преувеличением, если сказать: именно сооружение Сибирской железной дороги и последующий выбор трассы через Маньчжурию стали прологом русско-японской войны»[44]. А точнее было бы сказать, что железнодорожное строительство России стимулировало желание Японии напасть пока не поздно и, одновременно, уверенность России в том, что частичная подготовка к войне уже проведена.

«В начале 1904 года…произошло событие, которое во многом определило для России, для ее судьбы весь двадцатый век»[45].

Эти две державы, вступившие на путь приобретения кусков китайской территории, были похожи тем, что, в отличие от других соискателей таких кусков, Россия и Япония находились рядом с Китаем. Даже больше, Россия и Япония были близки к Северо-Востоку Китая и к Корее, которая когда-то была подвластной Китаю территорией.

Соперничество их было естественным и трудно было ожидать, что оно закончится мирным путем. В самом начале 1904 года не очень большая, но агрессивная Япония напала на российские владения на Дальнем Востоке. При этом важно подчеркнуть, Япония «никогда не осмелилась бы спровоцировать на войну Россию и тем более никогда бы не имела ни малейшего шанса оказаться победоносной на бранном поле без помощи Англии, этого извечного врага, который становился на путях России повсюду – в Европе и в Азии»[46].

«…27 января 1904 г. именно Япония стала агрессором. Почти за неделю до этого российское правительство направило правительству Японии послание, в котором шло на важные уступки Японии, настаивая лишь на том, чтобы Япония не использовала Корею в «стратегических интересах». Но Япония специально задержала передачу этого послания в русское посольство в Токио. Правительство Японии, сославшись на «медлительность» России, разорвало с ней дипломатические отношения, а японская эскадра без объявления атаковала русские корабли на рейде Порт-Артура»[47].

Вскоре произошел конфликт, который чуть было не ввел Англию в войну с Россией. «Инцидент у Доггер-банка произошел в ночь на 21 октября 1904 г., когда флот адмирала Рождественского, направляясь на Дальний Восток, проходил Северное море. Повстречавшись с флотилией гулльских рыбаков, и предполагая, что он окружен японскими истребителями, о пребывании которых в этих водах было сообщение русского бюро информации, адмирал приказал открыть огонь. Один из английских траллеров (траулеров) затонул, и несколько других получили серьезные повреждения. Один из русских крейсеров – «Аврора» - также пострадал. Адмирал Рождественский, несомненно, узнал на следующее утро о своей ошибке, но тем не менее продолжал без остановки свой путь и настаивал на версии о японской атаке. Этот инцидент вызвал громадное негодование в Англии и едва не повлек разрыв с Россией»[48].

Но воевать самим англичанам не особо хотелось, пусть это делает Япония, которая уже воюет с Россией. Наша страна понесла несколько ощутимых поражений, но военные поражения были для неё, что слону дробина. Потенциальная военная мощь России могла разбить ни то что одну Японию, а даже несколько таких Японий.

Страна жила обычной жизнью, не особенно обращая внимание на далекую войну. Правда, после позорных поражений о войне заговорили, но преимущественно те, кто хотел на критике власти взять в свои руки эту самую власть.

«Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма», - написал Владимир Ленин[49] и ошибся всего на 12 лет. Но мы не о ленинских ошибках, а об ошибках российского руководства того времени.

Военные и экономические ресурсы Японии при этом были на грани истощения, что было явным контрастом по сравнению с Россией. Япония одерживала пирровы победы и еще через пару лет стала бы дышать на ладан без перспективы быстрого выздоровления.

«Опасаясь, что конец войны может оказаться непохожим на ее начало, Япония первой обратилась к Рузвельту[50] за мирным посредничеством»[51]. Россия пошла на территориальные уступки Японии во многом под влиянием революционной смуты, охватившей страну.

Как видим, опыт русско-японской войны однозначно показал, что Россию крайне трудно (если вообще возможно) победить в открытой войне, но можно подорвать ее положение внутренним брожением, которое вполне сопоставимо и сочетаемо с внешним нашествием открытого врага. А чтобы лучше сделать это целесообразно быть не врагом, а «другом». У Англии за столетие противоборства с Россией была возможность понять эту истину и сделать соответствующие выводы на будущее. Но об этом в следующих главах.

(Продолжение следует)