Сказочка

На дне морском умер кракен. Огромный. Могучий. Кто говорит, что сам умер, от внутреннего несварения, кто утверждает - коварно отравили, не суть важно, "Изя все"(с).
И все ближние и дальние соседи, даже не дожидаясь конца агонии гигантской туши, бросились делить поляну. Кто смог, оторвал себе сбоку кусок, кто нашел место помягче и присосался, кто просто разросся роскошной плесенью по краю. Год за годом, жевали, высасывали, гноили и переваривали ничего не боясь. Дошло до того, что начали уже примериваться, как сподручнее раскроить бронированный панцирь и добраться до мягких и питательных внутренностей.
Но тут произошло неожиданное - панцирь лопнул изнутри и наружу полезло нечто. Оказалось, что перед смертью в недрах чудовища созрело яйцо, и все эти годы, внутри, во тьме, выгрызая ходы в родительской плоти рос новый монстр. Не копия, но потомок и наследник. И вот он вырвался наружу, в тухлой крови, в чужом и своем дерьме, весь какой-то неправильный, не того цвета и не такой формы. Щупальца не километровые, как были у прародителя, а всего метров по триста, шипы короткие и редкие, но такие же ядовитые (во всяком случае больше дураков проверять нет). И для всех, кто ощущает себя частичкой этого новорожденного монстра, клеткой глаза или присоски, желудка или плавника, да хоть клоаки (уж на что малопочтенная часть тела, но жизненно необходимая  ) вопроса "что будет дальше?" больше не существует. Он/Мы будем ужинать останки предка. Это наше, все без исключения. Будем ужинать то, что на этих останках жировало эти долгие годы. По запаху поплывем разбираться за утащенные куски, где, кто, и чем в результате расплатится.

Переделим поляну с равными - мы тут не одни такие красивые, можно не мечтать. Порядок и время не важны, кракены не меряют время людскими годами и не пользуются обыденной логикой. Но все это будет и будет неизбежно.
А вот чувства тех, кто не чувствует себя частью нового целого, можно понять, но я не представляю можно ли им как-то помочь. Абсолютно неважно, сколько их, какие у них есть мысли, планы, насколько важную роль они играли в организме предка - сейчас это миллионы еще живых клеток, которые сами ассоциирую себя с лохмотьями мертвого мяса - бессильного, бесполезного, не имеющего будущего. Все их перспективы - либо быть съеденными и переваренными новой Россией, стать ее неотъемлемой частью, либо быть съеденными и стать частью чего-то другого, либо представить из себя питательную среду для какой нибудь мерзости, которую только уничтожить, для надежности вместе с субстратом. Ну или как сейчас - медленно и печально разлагаться, отравляя пространство вокруг себя трупными миазмами претензий мертвого к живому, пока не расплывутся окончательно вонючей лужей.
Наибольший шок наверное получили две категории, казалось бы непримиримые противники, между которыми не могло быть ничего общего - те, кто верил, что странные содрогания гигантской туши это признак чудесного воскрешения, и те, кто считал что это уже бурление трупных газов. Их мироздание рухнуло одномоментно и необратимо, бросив вчерашних врагов в объятия друг к другу - слиться в экстазе сначала общей ненависти, а потом общего ужаса. Но уж кого мне совсем не жалко, так это их.