Генералы вермахта о К.Е.Ворошилове

                         ГЕНЕРАЛЫ ВЕРМАХТА О К. Е. ВОРОШИЛОВЕ

Великая Отечественная война отодвинула Ворошилова на второй план. На первый вышли маршалы и генералы, закончившие войну победителями. Остались в тени Буденный, Кулик, Шапошников, Тимошенко и ряд других, те которые вынесли тяжесть первых ударов превосходящих сил противника.

Много писали о неудачах Ворошилова при обороне Ленинграда, о том, что некомпетентный Ворошилов вместе со Ждановым чуть не привели к катастрофе на Ленинградском фронте. Спас положение вовремя подоспевший Жуков. Выгнал Ворошилова, организовал оборону, а затем и прорыв блокады Ленинграда…

…Очевидно, были просчеты в обороне Ленинграда, возможно, недооценка ситуации и неверные решения. Но какими эпитетами, кроме как провал, катастрофа можно охарактеризовать обстановку на других фронтах и особенно на Западном, где царили паника и растерянность?

В июне 1941 года В.Анисимов, секретарь Лунинецкого райкома партии (Пинская область Белоруссии), телеграфировал в Кремль:

на Пинском направлении «…сопротивление противнику оказывают отдельные части, а не какая-то организованная армия. Штаб 4-й армии, после бомбардировки его в Кобрине, до сих пор не собран и отдельные части штаба ищут друг друга. Место пребывания командующего армией генерал-майора Коробкова до сих пор не известно, никто не руководит расстановкой сил, в результате чего на участке железной дороги Барановичи-Лунинец наших войск нет…Немцы могут беспрепятственно прийти в Лунинец, что может создать мешок для всего Пинского направления…В городе полно командиров и красноармейцев из Бреста, Кобрина, не знающих, что им делать.

…В Пинске сами, в панике, подорвали артсклады и нефтебазы и объявили, что их бомбами немцы подорвали, а начальник гарнизона и обком партии сбежали к нам в Лунинец, а потом, разобравшись, что это паника, вернулись в Пинск, но боеприпасы и горючее пропали».

Примерно в том же ключе докладывал секретарь Брестского обкома партии М.Тупицын:

   «…руководство 4-й Армии оказалось не подготовленным организовать и руководить военными действиями…

Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять бой, поэтому вынуждены были или в беспорядке отступать или погибнуть…

…В Брестской крепости на самой границе держали две стрелковые дивизии, которым даже в мирных условиях требовалось много времени для того, что бы развернуться для военных операций. Кроме того, несмотря на сигнал военной опасности (приказ готовиться к отражению нападения, был отдан не 22, а 18-го - июня,- прим. авт.), командный состав жил в городе на квартирах. Естественно, при первых выстрелах среди красноармейцев возникла паника, а мощный шквал огня немецкой артиллерии быстро уничтожил обе дивизии…

… Можно было бы привести много примеров, подтверждающих, что командование 4–й Армии, несмотря на то, что оно находилось в пограничной области, не подготовилось к военным действиям.

Вследствие такого состояния, с первых же дней войны, в частях 4-й Армии началась паника. Можно было наблюдать такую картину, когда тысячи командиров (начиная от майоров и полковников, и кончая младшими командирами) и бойцов обращались в бегство»...

К сожалению, так, было и в 1941 году, и в другие годы войны, пока не обрели уверенность в своих силах, пока не начали наступать.

   Именно «ленинградский» период жизни Ворошилова искажен историками и мемуаристами и, за исключением, пожалуй, сборника «Война и мы» Ю.Мухина, никем правдиво не описан.

Отмечая неудачи СССР в войне на Северо-Западном направлении, большинство авторов начинают с неудачных действий Ворошилова.

При этом создается впечатление, что Ворошилов начал командовать войсками с первых дней войны и именно его неумелые действия привели к отступлению наших войск и блокаде Ленинграда.

Так-ли это? Ведь Ворошилов вступил в командование только в июле. А что же было до него?...

С началом войны 22 июня 1941 года  Прибалтийский  Особый военный округ был преобразован в Северо-Западный фронт. Командующим фронтом назначен генерал-полковник Федор Исидорович Кузнецов.

Название «особый» округ получил в связи с тем, что войска округа находились в непосредственном соприкосновении с Вермахтом.

Северо-западное направление согласно мартовского 41-го года плана стратегического развертывания Красной Армии наряду с юго-западным направлением считалось направлением главного удара Вермахта. Предполагалось, что немцы  сосредоточат свои главные силы в Восточной Пруссии и на варшавском направлении, с тем, чтобы через Литовскую ССР нанести и развернуть главный удар в направлении на Ригу или на Ковно, Двинск.

В отличие от Западного ВО, где командующий Павлов ничего не сделал для приведения войск в боевую готовность и совершенно справедливо был расстрелян, командование Прибалтийского Особого ВО начало проводить подготовку к отражению нападения задолго до 22 июня.

Еще 14 мая войска Прибалтийского Особого военного округа получили директиву № 503920/сс/ов за подписью Наркома обороны Тимошенко, начальника Генерального штаба Жукова и зам. Нач. оперативного управления Генштаба Василевского:

«С целью прикрытия отмобилизования, сосредоточения и развертывания войск Прибалтийского Особого военного округа к 30 мая 1941 года лично Вам с начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба округа разработать:

а) детальный план обороны государственной границы Литовской ССР от Паланги до иск. Капчямиестис, план противодесантной обороны побережья Балтийского моря к югу от залива Матсалу и островов Даго и Эзель;

б) детальный план противовоздушной обороны».

В приказе от 15 июня, на основании директивы, Командующий Прибалтийским особым военным округом требовал выполнения мероприятий по рассредоточению авиации, максимальному повышению боевой готовности частей и соединений.

18 июня, после получения директивы из Москвы, Военный совет ПрибОВО отдал приказ о приведении войск округа в полную боевую готовность

Вот выписка из приказа штаба Прибалтийского Особого военного округа 18 июня 1941 г.

«С целью быстрейшего приведения в боевую готовность театра военных действий округа ПРИКАЗЫВАЮ:

«…4. Командующим 8-й и 11-й армиями:

а) определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов, ПТ мин, ВВ и противопехотных заграждений на предмет устройства определённых, предусмотренных планом заграждений. Указанное имущество сосредоточить в организованных складах к 21.6.41;

б) для постановки минных заграждений определить состав команд, откуда их выделять, и план работы …

……………………………………………

е) командующим войсками 8-й и 11-й армий - с целью разрушения наиболее ответственных мостов в полосе: госграница и тыловая линия Шяуляй, Каунас, р. Неман прорекогносцировать эти мосты, определить для каждого из них количество ВВ (взрывчатых веществ – авт.), команды подрывников и в ближайших пунктах от них сосредоточить все средства для подрывания. План разрушения мостов утвердить военному совету армии.

Срок выполнения 21.6.41».

(Помните лживые утверждения Резуна-Суворова, что СССР готовился напасть на Германию, а Гитлер только упредил Сталина. Готовясь к наступлению мосты в тылу не минируют.)

Следующая директива от 19 июня 1941 г.:

«1. Руководить оборудованием полосы обороны. Упор на подготовку позиций на основной полосе УР, работу на которой усилить.

2. В предполье закончить работы. Но позиции предполья занимать только в случае нарушения противником госграницы.

Для обеспечения быстрого занятия позиций как в предполье, так и [в] основной оборонительной полосе соответствующие части должны быть совершенно в боевой готовности…

4. Минные поля установить по плану командующего армией там, где и должны стоять по плану оборонительного строительства.

Обратить внимание на полную секретность для противника и безопасность для своих частей. Завалы и другие противотанковые и противопехотные препятствия создавать по плану командующего армией - тоже по плану оборонительного строительства».

Во исполнение директивы, командующий краснознаменным Балтфлотом вице-адмирал Трибуц докладывал:

«Части КБФ с 19.6.41 года приведены в боевую готовность по плану №2, развёрнуты КП, усилена патрульная служба в устье Финского залива и Ирбенского пролива»

Руководство Наркомата ВМФ 19 июня 1941 года объявило по флотамоперативную готовность №2.

Она предусматривала: 4-часовую готовность к выходу в море боевого ядра флота и 6-часовую готовность к вступлению в боевые действия остальному составу флота, форсирование ремонта кораблей, несение дозора у всех баз и систематическая разведка на море, авиация флота рассредоточена на оперативных аэродромах.

Об этом командир Либавской Военно-Морской базы М.С.Клевенский известил своего оперативного начальника - командующего Прибалтийским Особым военным округом и командира 67-й стрелковой дивизии, отвечающего за оборону базы с суши.

Развернуты и приведены в боевую готовность сухопутные части округа.

После войны генерал-полковник танковых войск Полубояров вспоминал:

«16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность. Командиру корпуса генерал-майору Н. М. Шестопалову сообщили об этом в 23 часа 17 июня по его прибытии из 202-й моторизованной дивизии, где он проводил проверку мобилизационной готовности.

18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано.

16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор А. В. Куркин»

И, наконец, в 2 часа ночи 22-го директива военным советам 8-й и 11-й армий:

«Возможно в течение 22-23.6.41 г. внезапное нападение немцев на наше расположение. Нападение может начаться внезапно провокационными действиями…

…Наши части должны быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и разгромить противника…Боевые патроны и снаряды выдать.

…Средства и силы противовоздушной обороны привести в боевую готовность номер один, подготовив полное затемнение городов и объектов».

Несмотря на приведение войск в полную боевую готовность и предупреждение о возможном нападении, «встретить внезапный удар немцев и разгромить противника» не удалось.

Немецкие части танковой группы Геппнера уже к вечеру 22 июня продвинулись на 60—70 километров. Это привело к потере управления советскими войсками, уничтожению боеприпасов, горючего и техники при полном господстве в воздухе авиации противника.

Из донесения командующего Северо-Западного фронта Кузнецова от 22 июня 1941 года.:

«...09 часов 35 минут. Крупные силы танков и моторизованных частей прорываются на Друскеники. 128-я стрелковая дивизия большею частью окружена, точных сведений о ее состоянии нет... 184-я стрелковая дивизия еще не укомплектована и является абсолютно ненадежной, 17-я стрелковая дивизия в Свенцянах также не укомплектована и ненадежна, также оцениваю 181-ю стрелковую дивизию в Гулбене... 5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев...».

Да, советским частям приходилось обороняться и от литовского подполья, а те части, о которых упоминает Кузнецов, как об абсолютно ненадежных, укомплектованы были литовцами.

На следующий день Геппнер во встречном бою нанес поражение двум мехкорпусам.

. Командующий автобронетанковых войск. Полубояров докладывал:

«Действия 12-го мехкорпуса практически вылились во встречное сражение без должной подготовки».

25 июня командование Северо-Западного фронта решило начать организованный отход. Но один из механизированных корпусов, не имея связи со штабом, начал очередную атаку, которая и на этот раз закончилась поражением. Отход армий Северо-Западного фронта перерос в неорганизованное отступление.

Из доклада начальника артиллерии 8-й армии полковника Ивина:

«…стрелковые части, подвергшиеся в первые дни боев сильному огневому и танковому воздействию, в последующих боях при появлении танков, сопровождаемых минометным огнем, оставляли свои позиции;

пехотная артиллерия оставалась одна и вела бой без поддержки пехоты, в результате чего геройски погибала или выходила из боя с большими потерями».

25 июня начальник штаба сухопутных войск Гальдер делает следующую запись:

«Ясно лишь, что только 3-й танковый корпус противника, с самого начала находившийся в этом районе, разбит танковым корпусом Рейнгардта и что танковый корпус Манштейна настолько далеко продвинулся на восток, что вынудил русских начать отход за Западную Двину. Противник организованно отходит, прикрывая отход танковыми соединениями.»

. 26 июня В войну против СССР вступила Финляндия. Моторизованный корпус Манштейна захватил Даугавпилс и переправы через Двину.

27 июня был разгромлен штаб 12-го мехкорпуса.Комкор Н.М.Шестопалов захвачен в плен.

Стремительное продвижение частей Вермахта при безостановочном отступлении войск Северо-Западного фронта привело к падению Пскова .

В конце июня начале июля немецко-фашистским войскам группы армий «Север», под командованием генерала-фельдмаршала фон Лееба, удалось оккупировать почти всю Прибалтику и с юго-запада вступить в пределы Ленинградской области. Воспользовавшись тем, что наши войска не успели занять оборонительный рубеж по реке Великой, фашисты 5 июля ворвались в Остров, 9 июляв Псков. Они изготовились к стремительному прорыву на Ленинград.

…К 8 июля 1941 года, на 17-й день войны, начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер записал в дневнике:

«Противник уже не в состоянии создать сплошной фронт, даже на наиболее важных направлениях... Формирование противником новых соединений (во всяком случае, в крупных масштабах) наверняка потерпит неудачу из-за отсутствия офицерского состава, специалистов и материальной части артиллерии...»

Однако 10 июля 1941 года Главнокомандующим Северо-Западным направлением был назначен Ворошилов и 11-го прибыл в Ленинград.

Что же досталось Ворошилову?

Знакомство с положением дел убедило маршала, что войска Северо-Западного фронта, потерпевшие поражение в Прибалтике и понесшие большие потери, не смогут остановить противника. Соотношение сил было явно не в пользу советских войск.

К 10 июля группа армий «Север» превосходила войска Северо-Западного фронта по пехоте в 2,4 раза, по орудиям — в 4 раза, по минометам — в 5,8.

Практически были разгромлены и перестали существовать механизированные корпусы. Только 12-й мехкорпус к 29 июня потерял до 80% матчасти. Уже с 25 июня мехкорпусы вели арьергардные бои отдельными частями, прикрывал отход 8-й, 11-й и 27-й армий.

В Боевом донесении № 1 (2 июля 1941 г.) начальника Автобронетанкового управления Северо-Западного фронта «о состоянии 3-го и 12-го механизированных корпусов» говорилось:

«Материальная часть боевых машин полностью уничтожена или оставлена на территории противника. Остатки личного состава и материальной части колесных машин сейчас собираются в районе Псков и Полоцк. Полностью подсчитать остатки еще не удалось».

3-й механизированный корпус к указанному времени не существует.

Остатки 12-го механизированного корпуса и остатки личного состава 3-го механизированного корпуса необходимо свести вместе, расположив их в районе города Луга для нового формирования».

. Вот его же письмо от 11 июля 1941 г., адресованное начальнику АБТУ РККА генерал-лейтенанту Федоренко о причинах больших потерь механизированных корпусов:

«...12-й механизированный корпус находился в беспрерывных боях около 20 суток. Первоначально при генерал-полковнике Кузнецове вводился в бой крупными группами, но без пехоты, без взаимодействия с артиллерией и авиацией. В дальнейшем десятки раз вел частные контратаки и в основном вынес на себе всю тяжесть по прикрытию войск 8-й армии при ее беспрерывном отходе на север.

В обеих дивизиях осталось до 80 совершенно изношенных танков и 15-17 бронемашин. Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома.

:… механизированных соединений во фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьезные задачи».

К середине июля все четыре мехкорпуса, действовавшие в полосе СЗФ в результате огромных потерь (с 22 июня по 9 июля - 2523 танка) превратились в ослабленные стрелковые части, прикрывавшие отход войск фронта, а вскоре были расформированы.

Добавим сюда танкодоступную местность, отсутствие оборонительных сооружений, потерявшие управление непрерывно отступающие войска. Такое тяжелое наследство получил Ворошилов от предшественника. Ситуацию необходимо было срочно исправлять.

Оценив обстановку Ворошилов принялся за организацию обороны Ленинграда. Были сформированы дивизии народного ополчения (ДНО), истребительные полки, доукомплектованы кадровые дивизии.

В разгар боев на Лужском рубеже немецко-фашистское командование развернуло наступление на Новгород. Чтобы не допустить прорыва врага к этому городу, войска 11-й армии по указанию К. Е. Ворошилова 14-18 июля нанесли контрудар с севера и с юга по наступавшим здесь вражеским силам, в числе которых был 56-й моторизованный корпус Э.Манштейна.

Эта операция наших войск в районе Сольцы—Ситня—Порхов была настолько неожиданной для противника, что он едва успел вырваться из «котла». Впервые в ходе второй мировой войны, самоуверенный гитлеровский генерал попал в тяжелое положение. «Лучший оперативный ум Германии» был окружен войсками Ворошилова под городом Сольцы и только благодаря помощи нескольких немецких дивизий, снятых с других участков фронта, смог выйти из окружения, понеся при этом большие потери. Причем Манштейн бежал так быстро, что не успел эвакуировать штабные документы, и в руки наших войск попала секретная инструкция (наставления) к химическим миномётам, которую немедленно огласило московское радио. И это притом, что по подсчетам самого Манштейна, у Ворошилова было пять неполных дивизий, а у Манштейна шесть, из них одна танковая и две механизированных.

Впоследствии Манштейн писал:

«Нельзя было сказать, чтобы положение корпуса в этот момент было весьма завидным... Последующие несколько дней были критическими, и противник всеми силами старался сохранить кольцо окружения».

Во избежание полного разгрома, немецкое командование бросило на помощь Манштейну значительные силы.

«Фронт корпуса, направленный на восток и северо-восток и проходивший примерно на рубеже города Дно, вновь был восстановлен. 8-я танковая дивизия была сменена дивизией СС и получила короткий отдых».

                                                       Эрих фонМанштейн. « Утерянные победы».

Немецко-фашистские войска были отброшены на запад на 35—40 километров, и это замедлило на некоторое время их прорыв к Новгороду.

Возрастающее сопротивление советских войск на Лужском оборонительном рубеже, контрудар в районе города Сольцы привели к тому, что немецкое командование было вынуждено приостановить наступление на Ленинград до подхода главных сил группы армий «Север».

К сожалению ни в энциклопедиях, ни в «Военном энциклопедическом словаре» ничего не сказано о Ворошилове, о его роли в этом наступлении. Вскользь упомянуто, что это «один из первых успешных контрударов по немецко-фашистским войскам». Зато, как справедливо отметили в сборнике «Война и мы» авторы, во всех энциклопедиях описана Ельнинская операция, в ходе которой Жуков, имея 8 дивизий (5 стрелковых, 2 механизированные и 1 танковую) против 6 пехотных у немцев « вытолкал немецкие пехотные дивизии из дуги, они отошли и выровняли фронт, сократив на нем численность своих войск. Отошли, если судить по карте, от силы на 15 км.».

Немецкий генерал Гальдер в своем дневнике записал:

«…5 сентября наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник еще долгое время, после того как наши части уже были выведены, вел огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования»

После поражения Манштейна, угроза Новгороду временно была устранена. 19 июля фашистское командование отдало приказ приостановить наступление.

Попытка прорваться с ходу к Ленинграду сорвалась. У Ворошилова, у защитников Ленинграда появилось хоть какое-то время для укрепления обороны.

Анализируя ход боев на Северо-Западном фронте, 21 июля Ворошилов писал:

«Считаю, что обход флангов наших дивизий противником не может быть обязательным поводом к отводу целого корпуса на новый оборонительный рубеж, то есть отход войск от 10 до 25 километров... Гораздо целесообразнее и во всех отношениях более правильно на действия противника во фланг нашим войскам отвечать дерзостными ударами по его флангам и тылу, вместо попыток обязательно располагать войска фронтальным порядком, притом ценою оставления больших кусков территории. Пора нам усвоить, что противник и впредь будет стремиться ломать фронт наших частей и бить им во фланг и тыл. И если этой тактике мы не противопоставим свою маневренную тактику, мы вынуждены будем всякий раз в тревоге намечать новые рубежи отводов наших войск...»

Призывая с одной стороны атаковать противника «дерзостными ударами по его флангам и тылу», 29 июля Ворошилов отменил, как непродуманный, приказ Военного совета одного из подчиненных ему соединений:

«…Требовать разгрома противника, не считаясь ни с какими потерями,— это означает ориентировать руководящий комсостав не на победу малой кровью, а поощрять неорганизованность и плохое руководство, как правило, влекущие за собой большие и напрасные потери...»

Кто из Вас, читатель, знает, что если бы не Ворошилов, Москва могла быть взята еще летом 1941.

Фашистское командование придавало сокрушению Ленинграда исключительное значение. Гитлер считал, что даже захват и разрушение Москвы не прекратит сопротивление русских и только взятие колыбели революции надломит дух советских людей…

Быстрый захват Ленинграда был одним из главных требований плана «Барбаросса», т.к. позволил бы Германии высвободить все действующие там войска, все танковые и моторизованные соединения, входившие в состав 4-й танковой группы, для проведения операции «Тайфун» по захвату Москвы.

В директиве №21 «Плана Барбаросса» Гитлер приказывал:

«…в общем направлении на Ленинград уничтожить силы противника действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта следует приступить к операции по взятию Москвы - важного центра коммуникаций и военной промышленности. Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих задач одновременно».

Главнокомандующий сухопутными войсками фашистской Германии Браухич, находящийся 17 июля в штабе группы армий "Север", вынужден был признать:

"Превосходство авиации на стороне противника. Боевой состав наших соединений, действующих на фронте, резко сократился... 8-ю танковую дивизию придется отвести с фронта".

Об успешных действиях советской авиации писал и начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер:

"Авиация противника совершает налеты на соединения корпуса Рейнгардта и наши пехотные дивизии, двигающиеся вдоль восточного берега Чудского озера... В общем, в действиях авиации противника чувствуется твердое и целеустремленное руководство".

На одном из совещаний высшего командования вермахта в августе 1941 г. Гитлер заявил:

"Для принятия решений о продолжении операций определяющим является то, что необходимо лишить русского противника жизненно важных областей. При этом на первом месте стоит Ленинград с русским побережьем на Балтийском море, ввиду наличия обширных промышленных объектов и единственного завода по производству самых тяжелых танков, а также ввиду необходимости выключить из боевых действий русский Балтийский флот".

В августе группа армий «Север» силами 23 дивизий начала наступление на Ленинград

. Танковый корпус Манштейна вместе с 41-м танковым корпусом составляли танковую группу Гепнера. Но задача корпусам была поставлена в расходящихся направлениях: 41-й корпус шел на Ленинград, а 56-й на Новгород. Манштейн этот план непрерывно критиковал, он убеждал, что нужно оба танковых корпуса собрать в единый кулак и ударить по Ленинграду с тем, чтобы взять его с ходу.

Наконец, 15 августа ему дали команду переводить 56-й корпус на соединение с 41-м корпусом. За корпусом двинулась 3-я мехдивизия. Но совместного удара по Ленинграду не получилось, так как уже 16 августа Манштейн получил команду ехать обратно и разворачивать обратно дивизию.

А причина была в том, что войска маршала Ворошилова окружили в это время 10-й армейский корпус 16-й армии немцев, и теперь Манштейну поручили выручать эту армию. Угроза разгрома была столь существенна, что немецкое командование приостановило наступление на Москву и направило половину танковой группы выручать 10-й армейский корпус.

Генерал полковник Гот, командовавший в 1941 году 3-й танковой группой немцев, после войны написал работу «Операция «Барбаросса»», где подчеркнул:

«Таким образом, в то время как ОКХ еще предавалось надежде в конце августа нанести решающий удар по Москве, Гитлер снова под влиянием одной неудачи группы армий «Север», имевшей местный характер, 15 августа принял решение: «Группе, армий «Центр» дальнейшее наступление на Москву прекратить. Из состава 3-й танковой группы немедленно передать группе армий «Север» один танковый корпус (одну танковую и две моторизованные дивизии), так как наступление там грозит захлебнуться».

Далее Гот поясняет:

«Один из двух корпусов 16-й армии, продвигавшихся южнее озера Ильмень на восток, а именно 10-й армейский корпус, был атакован значительно превосходящими силами русских (восемью дивизиями 38-й армии маршала Ворошилова) и оттеснен на север к озеру. В ответ командование группы армий «Север», стремясь облегчить весьма тяжелое положение 10-го армейского корпуса, решило выделить для нанесения контрудара одну дивизию СС и одну моторизованную дивизию, которые до этого принимали участие в боевых действиях под Лугой и в районе озера Ильмень... Сейчас же, группа армий «Центр» была ослаблена на половину танковой группы, и это, момент, когда оставалось сделать последний шаг к достижению цели операции, то есть к овладению Москвой».

Очевидно, мы вправе задать риторический вопрос: что было бы летом с Москвой, если бы не Ворошилов?

Это были не единственные успехи наших войск. Ленинградское направление, конечно, было самым важным, но боевые действия шли и на других направлениях. На Севере, где немцы развернули наступление на Мурманск, наши 52-я и 14-я стрелковые дивизии, поддержанные морским десантом, отразили наступление противника и вынудили его перейти к обороне. Ворошилов направил телеграмму защитникам Мурманска от имени командования Северо-Западного направления:

«считаем, что дивизии Мурманского направления сражаются стойко, упорно и честно выполняют свой долг перед Родиной».

Мужественно сражались моряки Балтийского флота, воины 10-го корпуса 8-й армии обороняя Таллин, полуостров Ханко (Гангут).

12-14 августа контрудар наших войск из района Старой Русы по южному флангу группы «Север» вынудил немцев оттянуть часть войск для отражения этого удара и ослабить натиск на Ленинград.

На каждом направлении, на каждом участке фронта Ворошилов отслеживал ситуацию и принимал меры вплоть до постановки задач, переброски подразделений, организации обороны.

Он лично поставил перед командиром 168-й дивизии полковником Бондаревым задачу держать оборону одним полком, а остальными силами отбить у врага Тосно. Выполняя этот приказ, советские воины выбили противника из Красного Бора, Поги, Поповки, Куньголово. В районе поселка Мга наши войска атаковали 18-ю армию немцев и, хотя прорвать оборону противника не удалось, как отмечено в энциклопедии ВОВ:

« Противник понес большие потери, особенно от огня артиллерии и ударов авиации, перебросил в район мгинского выступа все резервы 18-й армии. В результате, 18-я армия уже не могла угрожать Ленинграду».

Но одной организацией, умением и смелостью не компенсируешь отсутствие техники и оружия, недостаток личного состава. Катастрофический провал обороны в центре страны, на Западном фронте, отвлек на себя все резервы.

Составляя донесение в ставку, Ворошилов писал:

«На протяжении двух месяцев все наши усилия были направлены к созданию сильной ударной группировки, с тем, чтобы, вырвав у противника инициативу, перейти к активным действиям. Казалось, этому способствовали сформированные нами четыре дивизии народного ополчения, три гвардейские дивизии народного ополчения, стрелковая дивизия НКВД и четыре (и это на все Северо-Западное направление - прим. авт.) стрелковые дивизии, присланные нам Ставкой.

К сожалению, эти дивизии, сформированные разновременно, к тому же совершенно необученные и слабо вооруженные автоматическим оружием, по необходимости приходилось бросать на наиболее угрожаемые участки фронта».

История, как говорят, не терпит сослагательного наклонения. Но мы еще раз вправе задать вопрос - что было бы с Москвой, если бы не Ворошилов и не его маневренная, активная оборона? Почему умелые действия Ворошилова не раз отмечали немецкие полководцы и историки, а у нас даже ветераны войны, в том числе и воевавшие с Ворошиловым, не считают его полководцем?

Упоминавшийся выше Франц Гальдер 27 августа 1941 года делает пометки к докладу Гитлеру, где размышляет о предполагаемых действиях Ворошилова:

«В районе Валдайских высот Ворошилов начал переформирование частей, разбитых в боях южнее озера Ильмень. Замена моторизованных соединений, а также строительство оборонительного рубежа на Валдае заставляет предполагать, что противник готовится на этом участке занять оборону в ожидании немецкого наступления с Ловати. Исходя из русской оборонительной тактики, можно предположить, что создаваемые позиции будут приспособлены для активной обороны» .

За первые 19 дней войны, то есть до 10 июля 1941 года, когда Главнокомандующим Северо-Западного направления был назначен Ворошилов, фашистские войска на Северо-Западном направлении продвинулись на 500 километров (в среднем по 26 километров в сутки). За 30 дней наступления в июле и августе они смогли преодолеть только 150 километров, (то есть по 5 километров в сутки). В августе и сентябре этот темп был еще меньше - по 2,2 километра в сутки. За это продвижение немецко-фашистские войска платили высокую цену и людьми, и техникой. Но Ленинград они не взяли. Тем самым план «Барбаросса» был сорван и на северном участке фронта, «блицкриг» не состоялся…

21 августа В. М. Шапошников телеграфировал Ворошилову:

« В связи с создавшейся обстановкой под Ленинградом Верховный Главнокомандующий срочно предлагает вам представить соображения по плану действия».

   На следующий день Ворошилов докладывал в Ставку:

«22.8.41г. войска Ленинградского участка Северного фронта ведут бои на фронте общим протяжением до 400 км. На этом фронте действуют 22 стрелковые дивизии. За исключением 5 стрелковых дивизий, боевая ценность остальных низкая. Семь СД имеют в своем составе от 500 до 3000 человек, но не имеют почти совершенно тяжелого оружия пехоты, артиллерии и раций...»

Учитывая слабость своих войск, Ворошилов выдвигал следующий план действий:

«І). Ввиду превосходства сил у противника и усталости большинства наших соединений, а также необходимости пополнить их и привести в порядок, в ближайший период времени предполагается ограничиться обороной, при этом наиболее потрепанные дивизии по очереди будут выводиться в резерв, пополняться людьми, вооружением и приводиться в боевое состояние;

2). Со стороны противника надо ждать активных действий в самое ближайшее время, поэтому не исключена будет необходимость на некоторых участках фронта отхода на тыловые рубежи, а также эвакуация войск, прикрывающих Лужскую губу...»

Одобрив в основном меры по обороне Ленинграда, Ставка 23 августа разделила Северный фронт на два -Ленинградский и Карельский. 29 августа ГКО объединил Главное командование Северо-Западного направления с командованием Ленинградского фронта, а Северо-Западный фронт подчинил непосредственно Ставке. До 5 сентября командующим Ленинградским фронтом был Попов, затем — всего на несколько дней — этот пост занял Ворошилов.

   Первого сентября Попов получил телеграмму за подписью Сталина и Шапошникова:

«Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним - как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончить с героями от отступления? Ставка последний раз разрешает Вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда».

Несмотря на «маневренную оборону», недовольна была Ставка и действиями Ворошилова.10 сентября его отзывают, назначив на его место Г.К.Жукова.

   Возможно не все, что мог, сделал Ворошилов. Возможно, не хватило ему жестокости и презрения к чужим жизням Тухачевского, трибуналов Жукова (Жуков предложил расстреливать семьи красноармейцев дезертировавших или сдавшихся в плен)- старался беречь жизни бойцов. Но заслуги Ворошилова при обороне Ленинграда бесспорны. Именно его умелые действия сорвали операцию «Тайфун» и не позволили Гитлеру взять Москву летом 1941г. А захваченные штабные документы Манштейна, предотвратили применение немцами химического оружия. (Москва организовала ряд налетов на Берлин дальних бомбардировщиков ДБ-7. Несмотря на низкую эффективность налетов Гитлер не решился применять химическое оружие, т.к. боялся, что Берлин будет залит отравляющими веществами).

     После отставки Ворошилов некоторое время был представителем Ставки в 54-й армии Волховского фронта, вместе со Сталиным   участвовал в конференции трех держав. С 5-го по 12 октября, как представитель ГКО, выезжал на Можайскую линию – главный рубеж обороны Москвы. Занимался комплектованием резервных частей, организацией партизанского движения.

   7 ноября 1941 года в Москве состоялся военный парад. В этот же день военный парад состоялся и в Куйбышеве, куда на тот момент переехало правительство. Принимал парад Ворошилов.

На протяжении 1942 года бои под Ленинградом не прекращались. Гитлеровское командование в очередной раз попыталось взять город штурмом и уже перебросило сюда освободившиеся после падения Севастополя дивизии 11-й армии Манштейна. Упреждая врага, советское командование в сентябре - октябре провело Синявинскую наступательную операцию, но она не дала ожидаемого результата - деблокады Ленинграда. Немецко-фашистское командование, в свою очередь, было вынуждено отказаться от штурма города…    

…15 декабря 1942 года К. Е. Ворошилов был направлен Ставкой в районы действий Ленинградского и Волховского фронтов для подготовки к прорыву блокады Ленинграда. В январе 1943 к нему присоединится Жуков.

   Вот как описывает в своих мемуарах этот момент Жуков:

« В вагоне К.Е.Ворошилова собрались командующие Ленинградским и Волховским фронтом, члены Военных советов. Климент Ефремович и Андрей Александрович (Жданов) тепло поздоровались со мной. Звонил Сталин, сказал Ворошилов, и предупредил о твоем приезде.

Готов приступить к работе немедленно, сказал я.

Мы без промедления принялись за обсуждение вопросов операции «Искра».

В результате согласованных действий войск Ленинградского и Волховского фронтов, в тяжелых боях, продолжавшихся с 12 по 18 января 1943 года, блокада Ленинграда была прорвана.

В листовке того времени «В последний час» говорилось:

«…после семидневных боев войска Волховского и Ленинградского фронтов 18 января СОЕДИНИЛИСЬ и, тем самым ПРОРВАЛИ блокаду Ленинграда…

…Координацию действий обоих фронтов осуществляли представители Ставки Верховного Главнокомандования, Маршалы Советского Союза товарищ Жуков Г.К. и товарищ Ворошилов К.Е.»...

   После войны, генерал фашистской армии Курт фон Типпельскирх, командующий группой армий «Висла», написал знаменитую монографию «История Второй мировой войны». По этой монографии весь мир учит историю Второй Мировой. Здесь генерал отметил умелые действия маршала Ворошилова:

   «Войска противника под командованием маршала Ворошилова с самого начала имели глубоко эшелонированное расположение. Очевидно, противник был осведомлен о большом сосредоточении немецких соединений в Восточной Пруссии…уничтожение крупных сил противника, как это намечалось, не было осуществлено… Убедительным было упорство противника, поражало количество танков, участвовавших в его контратаках. Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой»…