Перевести пианино…

Перевести пианино… Мелочь. Пустяк. Ерунда. Когда есть лифт. С седьмого этажа на первый. А потом с первого на четвертый. Правда, уже пешком.

И что он во мне нашёл. А я? Что я в нём нашла?

Ответ на своё одиночество. Глупый, невнятный ответ, который подошел мне без всякого разбора?

Странно. Неужели одиночество настолько глупо и покладисто, что отвечает на любой призыв, сказанный с едва уловимой толикой внимания?

Ну и что? Я не стремилась сказать ни да, ни нет. Он смотрел на меня, как щенок, ищущий ласки у хозяина. Отчаяние? Надежда? Повод себя потратить? Или найти что-то, а может кого-то?

Не знаю.

Увлекло. Задело. Потащило. Глупо. Пусто. Но с чувством какого-то облегчения. Как будто написал песню, а некому её даже сыграть, спеть. Ни слушателя, ни зрителя, ни даже жюри. А тут он.

И вот. Февраль. Завтра кто-то кому-то подарит цветы. Кто-то кому-то еще раз скажет люблю. Я даже не смею произнести подобных слов. Всё чего-то жду.

Сегодня вычитала, что любить придется то, во что вложился… или что-то в этом роде.

Нет. С ним страшно. И даже не потому, что его отчаяние смертельно опасно для окружающих. А потому, что это, как атомная бомба. Где-то она собрана и ждет сигнала, а где-то её даже нет в проекте.

Я её нашла. У меня есть «собственная» атомная бомба. Но как ею трудно управлять.

Скажите, что ею и не надо управлять? Но как тогда? Отмахнуться? Не считаться? Забыть? Стереть из памяти? И ведь объективно говоря, не за что зацепиться. Всё в рамках того же одиночества, которое бросилось на первого встречного. И отличненько прижилось. Но одиночеством оно быть не перестало. И угроза взрыва всегда присутствует.

Как быть?

Вот. Это - грань, где постигаются новые внутренние резервы на право чужой свободы и права выбора. Вот где сидит больное самолюбие, болезненная гордыня, узколобость и тугодумность. Когда приоткрываешь глаза этому новому чуду собственной природы, все самое ужасное выходит на поверхность.

Ни прошлого. Ни настоящего. Ни будущего. А умножить это на два…. В какой пучине можно оказаться?

Поэтому требуется новая грань свободы.

Я люблю тебя. Но ты не мой. Я люблю тебя. Но ты не моя. Я люблю тебя. Мы не можем быть вместе, пока ты одинока в душе, а я ганстер по натуре.

Пока я игрушка в твоих руках, а ты листок дерева в руках ветра….

Нет… Здесь нет решения. Нет мягкого, желательного и удовлетворяющего эго ответа.

Нет ни любви, ни секса… всего понемногу, но всё только зарождается.

Я хочу … но я боюсь. Ты хочешь, но ты не можешь.

Плевать.

Есть кто-то, кто знает, как это делается.

Есть кто-то, кто прошел эти этапы роста, становления.

Есть кто-то, кто уже понял, кто я и какая… и теперь главное дождаться…. Того…. Его.

Да, я еще качаюсь на ветру. Я ещё мерю время сомнениями. Я еще идеализирую свой страх, свою скаредность, свою узколобость… Они мне помогают жить. Уберегают от ненужных волнений.

Я послушна. Я слушаю тебя…. Не любя, но воображая в этом странное глубокое взаимозависимое чувство, когда всё идет не от физического нутра, а от той слабой, едва дышащей эфирной материи, которая мне диктует твою волю. А я ей подчиняюсь. Которая есть, я знаю. Но знаешь ли ты… я не знаю… или знает тот, кто тобой управляет….

Не важно. Важно то, что я всё-таки способна где-то соединить несоединяемое и дать жизнь новому чувству, которое желает родиться.

13.02.2012