Дневник иммигранта

Мне понравилось мнение автора о жизни за пределами Родины. Тоска вселенская неотпускает автора Дарью

.

Дневник иммигранта

Брось – А То Уронишь!

- Да чё ты так переживаешь? Я просто хотела тебя позлить…
Примерно так пожимает плечами наша немного обиженная родина, когда мы, скрипящие от возмущения, покидаем ее навсегда…


Как люди очухиваются от насморка, мне хочется на этой неделе очнуться от повседневной рутины, бессонных ночей перед экзаменами, работы и вечного вопроса «денег много не бывает». Думается мне, что ни у кого нет особого желания напрягать мозги неконкретной философией тяжелой жизни иммигрантов. Поэтому – давайте погладим взъерошенную старую родину и немного погрустим. Мне тоскливо понимать, что мы, в сущности, никогда не вольемся в русло новой жизни, и точно так же безвозвратно ушли из старой. Так застревает каждый иммигрант – в непонятном состоянии: вроде бы уже и устроился, и все хорошо, и даже стабильность какая-то есть – фигушки, все же как-то неудобно в этой, уже ставшей постоянно-новой реальности. И на поверхности каждого из нас образовывается тонкая пленка меланхолии. Некоторые, более толстокожие граждане на нее внимания не обращают, а некоторые иногда смотрят на мыльную поверхность и украдкой что-то думают. Эта пленка меланхолии пахнет солью, шумит песнями Машины Времени и смехом находчивых чудаков. Обидно, безумно обидно за нас – осужденных на вечный титул «чужого среди своих, своего среди чужих». Причем, любить родину и любить государство – это разные чувства. Родину мы любим за то – что мы на ней родились такими, какие мы есть, а под влиянием государства это чувство распухает и начинает болеть – вот мы и едем лечиться в другие страны. Родину любить издалека не «хорошо», а попросту безопасно.

И какого, я хочу вас спросить, только в иммиграции на нас вдруг нападают какие-то лирические чувства? Здесь, удобно «сидючи» на диванчике и смотря 12 каналов русского телевидения, нас начинает что-то несбывшееся (а, может, сбывшееся, но уже навсегда утерянное) щипать за душу. Блондинка хочет быть брюнеткой, высокая – низкой, а мы в иммиграции жадно выискиваем и потом высасываем каждую каплю русскоязычного «чего-то»: сгущенку, шпроты, излюбленный соус «Верес» и знаменитую «Шоколадницу». Пожалеть нас, дураков, надо.
Почему я не знакома с русской эстрадой (пусть даже «билановской»), почему название русских фильмов для меня ничего не значат, а наших актеров (за исключением очевидных классиков) я не узнаю, если мне перед носом поставят плакат? Потому что «там» - в старой дождливой жизни – я, мы, так же жадно выискивали и высасывали каждую каплю западного «чего-то». У нас был большой ажиотаж по поводу «иностранщины». Мы тащились от их фильмов, невпопад пели американские песни, слов которых не понимали и расспрашивали случайных иностранцев о том, что они едят на завтрак. Нашей мечтой было выбраться из «этого», что нас окружало.
Потому мы и иммигрировали. И те, кто иммигрировал в моем возрасте, меня поймут: все, что было до иммиграции, теперь воспринимается уже даже и не как другая жизнь (хватит использовать надоевшие клише), а как сон, похожий на чужие воспоминания. И теперь только мы начинаем осознавать собственную культуру и ее значимость. Все-таки, почти 1/6 суши! Поэтому вы читаете русские газеты, ищете в Интернете фотографии, ставшего вдруг таким любимым, покинутого города.

И пусть все те, кто рьяно сейчас мне кричат: «долой старую жизнь, не выпендривайтесь со своей «гребанной» меланхолией, вперед – к новым свершениям!» лягут и отдохнут. Как сказал Задорнов – «циник – это уставший романтик». Нам, еще не совсем уставшим, есть еще что сказать. Скучаем, безусловно, по бабулям на скамеечке, проходя мимо которых каждый раз узнавал о себе что-то новое, по старым ценностям, по той любви, которую пропагандируют в Обыкновенном Чуде, «Иронии Судьбы» под Новый Год, самому Новому Году, шуткам КВН и, конечно, качественной красной икре.
По-моему, одного этого достаточно. К чему забывать все это? Меланхолия – это не «плохо», это всего лишь свежий ветер, который делает из нас «нас»; мыло, снимающее с нас все эти дурные маски гениально закамуфлированного подхалимажа, которые мы частенько вынуждены носить в иммиграции.
Бесспорно – надо суетиться о своем будущем, содержательно проводить свое настоящее, лепить из себя что-то интересное и «деньги-приносящее». Но при всем этом, не стоит забывать и свои корни, и что все мы, иммигранты, находимся в одинаковом «режиме ждания» своего светлого будущего и все мы одинаково беспардонно-наглые. Наш, например, не просто переходит дорогу в неположенном месте с видом, что так и надо, но и при этом заставляет семенящих по «зебре» американцев почувствовать себя «идиётами». Смешно, но как-то на старой родине не было заметно этой наглости и чуждости.
Поэтому – почему не попробовать быть едиными и тут, как китайцы? Слабо? Слабо забить на свои меха, на свои кольца, на свои дурацкие «понты», те самые, что дороже денег? Зачем сравнивать чье лицо шире, все равно все вышли с одной Варваной улицы, филиал которой образовался после 1991 года. Бросьте, господа, свои «мансы» и начинайте жить проще.
С другой стороны, опять же, совместные посиделки и плевания в сторону кленового листика или мантии звездочета только создают какую-то искаженную картинку реальности. Во-первых, не все американцы «тупые», надпись:
«Пожалуйста, вытирайте ноги о карпет при входе в коммюнити» написал не американец. А во-вторых, тех, кто хочет вернуться в государство под неустанным надзором политиков «Почём» и «Продан» за ручку никто не держит, правильно? А тем, кто скучает по хору мальчиков, готовых изящно и быстро помыть лобовое стекло вашего автомобиля, я могу предложить достойный заменитель – местных цивилизованных БОМЖей, для которых шатание по улице это стиль жизни. Во всяком случае, от голода белок, енотов и уток никто тут пока не ловит – а это и есть доказательство причины нашей иммиграции.
Знаете, есть такое слово на украинском языке – «зегзиця», олицетворяющее русскую кукушку, летающую зигзагами. Вот и мы в иммиграции начинаем летать зигзагами – от полной неприязни, до встопорщенной любви к старой родине. Неприязни, когда, столкнувшись с еще большей бюрократией здесь, невольно с вздохом вспоминаем те дни, когда можно было дать взятку. А любви – ну, извините, так получилось.
Кто знает – может мы и вернемся когда-нибудь, уже более подготовленные любить родину и ревнивое государство, опытные и с новым паспортом. А пока что, как в фильме «$8.5» - мы дышим носом и, каждый раз оканчивая очередное иммигрантское начинание, тихо сопим: «Ну, Слава Богу, кажется, хэппи энд!»