На направлении главного удара...

Мне тогда было всего 18 лет, но за плечами уже были десятки боев в качестве артиллерийского разведчика, а затем наводчика 76-миллиметрового орудия. В середине декабря 1944 года мы прибыли под Варшаву. Наши орудия находились на правом берегу Вислы. Помню, что рыть окопы и блиндажи было очень трудно: земля была промерзшая, а температура доходила до минус 17 градусов. Поляки шутили, что русские принесли им страшные морозы.

Немцы устраивали постоянные бомбежки с воздуха и артналеты. 5 января 1945 года после обстрела из шестиствольного миномета в нашей батарее недосчитались двоих бойцов – меня и сержанта. Мне рассказывали, что когда нас откопали, то решили, что мы мертвые. Но наутро я пришел в себя, а сержант умер от ран. Меня же оставили в медсанбате для излечения. Помню, врач сказал: «Считай, солдат, что заново родился! Будешь воевать до Победы!». Так и вышло: мне даже посчастливилось участвовать в штурме Берлина и остаться живым.

А тогда я не стал дожидаться окончания лечения, боясь, что война закончится без меня. И когда в медсанбат привезли раненых из нашей части, я удрал из госпиталя, выпрыгнув в одном халате в кузов нашей машины ЗИС-5, которую шофер Малыгин подогнал прямо под окна нашей палаты.

На батарее обрадовались моему появлению: у них как раз не хватало наводчика. С меня сняли халат и больничные тапочки, переодели в военную форму, и я снова встал в строй. И вовремя: 14 января 1945 года на нашем участке фронта началась сильнейшая артиллерийская подготовка, после которой пошли в атаку наши танковые части. Но в том день фронт прорвать не удалось. Все повторилось на следующий день. Ствол нашей новенькой пушки ЗИС-3 раскалился от постоянной стрельбы, помню, мы выпустили по врагу более 200 снарядов. На сей раз советский штурм удался: наши танки и моторизованная пехота ринулись в прорыв, углубляя и расширяя его. А вслед за ними двинулись и мы – артиллеристы. 17 января была освобождена Варшава. Наша батарея прошла через юго-восточную окраину столицы Польши, которая была почти полностью разрушена, почти без боя. Не задерживаясь, мы вышли на оперативный простор, проходя в день по 40 километров и едва успевая за танками и пехотой.

Лишь изредка мы разворачивались к бою и вели огонь прямой наводкой по отдельным группам немцев, попавшим в окружение.

Польское население встречало нас очень радушно. Люди угощали нас горячим кофе, какао, молоком, ошметками сала и удивительно вкусными, крупными караваями хлеба. «Какие хорошие эти поляки!» - поделился я впечатлениями от этих встреч со старым бойцом Улановым, прошедшим всю войну. Ответ его был неожиданным: «Эх, сынок, ты бы видел, как эти поляки провожали нас в сорок первом: они стреляли в наши спины из всех чердаков и подвалов!».

Ну, а наше наступление успешно продолжалось. К середине апреля мы дошли с боями до старой польско-германской границы возле городка Быдгощ. Здесь мы отцепили свои пушки от американских тягачей «Додж ¾», и в ночь на 14 апреля 1945 года переправили их на конной тяге на левый берег реки Одера, где был Кюстринский плацдарм. Эта переправа была очень трудной, понтонный мост был хлипким и ходил ходуном. К тому же переправляться приходилось под постоянными бомбежками с воздуха и артиллерийскими обстрелами. Больше всего бед доставляли немецкие бризантные снаряды, которые взрывались на высоте, поливая нас градом смертельных осколков и выводя из строя многих бойцов. Никогда не забуду одного бойца, который лежал на мосту без обеих ног и страшно кричал: «Пристрелите меня!». Наша колонна тоже попала под бризантный обстрел. У одного из наших ездовых – рядового Бабера осколок пробил голову и вышел из нижней челюсти. Но каким-то чудом с лошади убитый боец не свалился, а доехал верхом до вражеского берега.

Даже сегодня, спустя почти 68 лет после той переправы я с ужасом вспоминаю тот день. И отчетливо представляю, как я сидел на станине орудия, обхватив ствол обеими руками. Попади тогда в них осколок, я бы неминуемо сорвался на понтон, а может быть, и в студеный Одер. Но, слава аллаху, все обошлось, и мы переправились на левый берег. Вслед за нами реку форсировали наши тягачи, машины со снарядами, танки и другая тяжелая техника. А вскоре, к нашей великой радости, подоспел и наш Малыгин с кухней.

Мы заняли позиции на Кюстринском плацдарме. Отсюда начиналось еще одно великое и завершающее сражение Великой Отечественной войны – Берлинская наступательная операция, которая завершилась полной капитуляцией фашистской Германии и нашей окончательной Победой.

Валентин ДАУТОВ,

майор в отставке.