Стихотворения Фёдора Сухова

Фёдор Григорьевич Сухов
(14 марта 1922 – 5 января 1992)
 
* * *
Провожали меня на войну, 
До дороги большой провожали. 
На село я прощально взглянул, 
И вдруг губы мои задрожали.
 
Ничего б не случилось со мной, 
Если б я невзначай разрыдался, -
Я прощался с родной стороной, 
Сам с собою, быть может, прощался.
 
А какая стояла пора!
Лето в полном цвету медовело.
Собирались косить клевера,
Рожь от жаркого солнышка млела.
 
Поспевала высокая рожь,
Наливалась густая пшеница, 
И овес, что так быстро подрос, 
Прямо в ноги спешил поклониться.
 
Заиграла, запела гармонь, 
Все сказала своими ладами, 
И платок с голубою каймой 
Мне уже на прощанье подарен.
 
В отдалении гром громыхнул, 
Был закат весь в зловещем пожаре... 
Провожали меня на войну, 
До дороги большой провожали. 
 
БАБЬЕ ЛЕТО
 
Тонкий, липкий дымок паутины 
Обволок придорожный плетень. 
Просветлел, разгулялся недлинный, 
Журавлями курлыкнувший день.
Я шагаю тропинкой прямою 
Под окном – от ветлы до ветлы. 
Все готовятся к празднику. Моют, 
Натирают до блеска полы.
Но кончается день. И под вечер 
Я решил постучаться в окно. 
Чутко дрогнули женские плечи, 
Точно стало им вдруг холоднo.
"Не ждала. Заходите. Одна я". 
Половик – от дверей до стола. 
Все такая ж смешная, чудная. 
"Значит, что ж, говоришь, не ждала?"
На стене фотокарточки мужа, 
Что не вышел из брянских лесов. 
Строевой офицер. И к тому же 
Кавалер боевых орденов.
Он смолчит. Не рассердится. Если 
Даже скажут, что здесь я не зря. 
Всё ж я долго не смею повесить 
Шумный плащ свой на шляпку гвоздя. 
"Да вы что? Что стоите? Присядьте". 
Я сажусь на потёртый диван. 
И не знаю, наверно, некстати 
Говорю, что пришёл по делам...
Засиделись до позднего часа, 
Будто здесь, у знакомых дверей, 
Снова свиделся я, повстречался 
С самой ранней любовью своей.
А она вспоминает о муже, 
О его неизвестной судьбе. 
И казалось мне: был я не нужен 
В этой вдовьей притихшей избе.
Только после, когда провожала, 
Ощутил я при слове "пока", 
Как в руке моей вдруг задержалась 
Потеплевшая сразу рука.
И не зябким дыханьем рассвета, 
Что вставал, синевою маня, – 
Жарким полымем бабьего лета 
Обдавало до дому меня.