Интервью с Игорем Минаковым

Информация к размышлению:

Игорь Валерьевич Минаков, прозаик, поэт и редактор, родился 15 августа 1966 года в Челябинской области. Окончил московский Литературный институт им. Горького. Работал в различных издательствах, ныне — ответственный редактор издательства «Эксмо». Фантастикой увлекался с детства, участвовал в движении КЛФ. В подростковом возрасте принимал участие в в написании повести Кира Булычева «Ловушка», публиковавшейся с продолжением в «Пионерской правде». Официальный прозаический дебют состоялся в 2003 году, когда на страницах журнала Бориса Стругацкого «Полдень, 21 век» вышла повесть «Четвертый свиток». Автор романов «Десант на Европу» и «Десант на Сатурн» (оба в соавторстве с Ярославом Веровым), «Егерь. Девушка с Земли» (в соавторстве с Максимом Хорсуном), «Отдел «Массаракш» (в соавторстве с Максимом Хорсуном и Антоном Первушиным), «Обмен мирами», двух десятков повестей и рассказов. Участвовал в проекте «Время учеников. XXI век». Как поэт входит в группу «Поэтическое содружество инфоромантиков» (ПСИ), как прозаик — в число писателей, ратующих за возрождение НФ («НФ-возрожденцев»). Участвовал в составлении антологий «Настоящая фантастика», «Классициум» и других. Лауреат премий «Золотой Кадуцей», «Чаша Бастиона», «Интерпресскон», «Бронзовый Икар», «Серебряная стрела» и других. Проживает в Москве.

— Игорь, вашим дебютом стала повесть «Четвертый свиток», хорошая «литературная фантастика», почти магический реализм. И вдруг вы оказываетесь среди писателей, ратующих за возрождение НФ. Нет ли здесь противоречия?

— Повесть «Четвертый свиток» стала моим дебютом в серьезной литературе. Главный редактор журнала «Полдень, 21 век» Борис Натанович Стругацкий настолько высоко оценил ее, что готов был принять меня в свой Семинар безо всякого предварительного обсуждения и голосования. Более высокой награды я не удостаивался, хотя не могу пожаловаться на недостаток «бранзулеток». «Четвертый свиток» появился благодаря моему увлечению творчеством Михаила Афанасьевича Булгакова. С упоением читая и перечитывая булгаковские очерки и рассказы, «Записки на манжетах», «Театральный роман» а также дневники и письма, я обнаружил некоторые параллели между приключениями Мастера в Москве 20-х годов и моими собственными в Москве 90-х. Неизвестность, неприкаянность, почти нищета...

Что касается НФ, то ее я люблю с детства и считаю становым хребтом фантастической литературы. Не будет НФ, не будет и литературной фантастики, процесс превращения коей во что-то другое мы сейчас переживаем. К счастью, возрожденцам, похоже, удалось переломить ситуацию. Есть серия «Настоящая фантастика» издательства «Снежный Ком. Москва», немало, пусть и малоформатной НФ, выходит в журналах и сборниках. Да и издательства-гиганты начинают присматриваться к этой вчерашней Золушке русскоязычной фантастики. Я который год сужу конкурсы НФ-рассказа, проводимые оргкомитетом фестиваля «Созвездие Аю-Даг». Среди участников этих конкурсов есть уже сложившиеся научные фантасты, будущая слава нашей литературы. Не говоря уже о том, что продолжают творить такие признанные мэтры современной русской НФ, как Антон Первушин, Ярослав Веров, Максим Хорсун. Да и писатели старшего литературного поколения не сложили еще оружия. Благодаря тому же «Снежному Кому» мы имеем возможность читать НФ-романы и повести не только дебютантов, но и Евгения Войскунского, Зиновия Юрьева, Павла Амнуэля, Евгения Филенко. Иными словами, я доволен, ведь не взирая на многочисленных злопыхателей, мы, НФ-возрожденцы, практически победили. Еще немного, еще чуть-чуть...

— Среди ваших произведений особое место занимают вещи, вписанные в рамки вселенной, созданной фантазией братьев Стругацких: «Отдел «Массаракш», написанный в соавторстве с Антоном Первушиным и Максимом Хорсуном, «Операция «Вирус» с Ярославом Веровым, «Прекрасный утенок», «Баллада об инозвездном пришельце»... Почему вы выбрали именно такую форму, чтобы отдать должное таланту АБС?

— Более того, я только что закончил еще одну повесть, или даже роман. Называется она (он) «Полдень, 23 век. Возвращение Тойво». Вещь снова соавторская, и соавтор мой, некто Игорь Горячев, человек весьма загадочный. Достаточно упомянуть, что живет он в Индии...

А побуждает меня вновь и вновь обращаться к мирам АБС именно их, миров, восхитительная незавершенность. Это вызов, который нельзя было не принять. И потом, единственный способ уйти от желания подражать творчеству Стругацких — это от души поработать в их Вселенной. Каждый писатель изживает свои комплексы по-своему. Хотя по природе своей я постмодернист. Чему свидетельством две моих последних по времени книги, сборник «Четвертый свиток» и роман «Обмен мирами».

Причем, если в сборнике я обыгрываю фольклорные мотивы и сюжеты классической литературы, то в романе я отдаю дань англо-американской фантастике «Золотого века».

— С одной стороны, в должности редактора вы трудитесь в крупнейшем издательстве России, стоите на страже популярных фантастических серий, обороняете рубежи от неформатных, непонятных массовому читателю книг. С другой стороны, как писатель и составитель антологий, вы склонны к эксперименту, иногда даже к эпатажу. Не возникает внутреннего диссонанса?

— Как редактор коммерческого издательства, я обязан поставлять потребителю именно то, что он желает. А как писатель и составитель, я позволяю себе делать то, что мне хочется. Но противоречия нет, ведь и экспериментальные вещи находят своего потребителя. Сейчас, как это ни странно, хорошее время для экспериментов. Литература из-под глыб, по выражению Бориса Стругацкого, уступила место литературе пренебрежения. Границы стерлись, следовательно ничто, даже законы рынка, не мешает писателям искать и находить себя. Другой вопрос, что писатели народ не только серый, но и ленивый. Им подавай точное знание, что такое формат и как в него попасть. То есть, авторам хочется, чтобы издатель выдал им готовое лекало и сказал: сделаешь по нему, будет тебе кусок хлеба с маслом. Все верно — с маслом будет, но с икрой — нет. Икру надо заработать. Желательно — головой, а не каменной задницей.

— У вас у единственного из «НФ-возрожденцев» за плечами отличное гуманитарное образование, Литинститут им. Горького. Тем не менее повесть «Вертячки, помадки, чушики», она же «Почтальон сингулярности», гуманитарную НФ, основанную на исследованиях психологов, написал инженер Антон Первушин. А вам что мешает взяться за «мягкую» научную фантастику? Если «твердой НФ» у нас выходит мало, то «мягкой» почитай не выходит вообще.

— Ничто не мешает. Я еще не оставил литературного поприща. Другой вопрос, что психология и социология меня занимают мало. Мне не интересен человек «здесь и сейчас», меня интересует человек, как вид, его эволюционные перспективы. Что будет с нами через миллион, а еще лучше — через миллиард лет? Собственно в наше время, если хочешь быть серьезным фантастом, а тем более — пророком, надо писать именно об этом: о времени, которого никто из нас не увидит. Научно-техническая революция наших дней опережает самый смелый вымысел, следовательно фантасту нужно искать новые пути в грядущее, посттехнологические, и даже — постчеловеческие. Разумеется, повествование о столь далеких временах и нравах будет сильно отдавать мифологией, но это мифология опрокинутая в грядущее, а не в прошлое. То есть, по большому счету, это будет гуманитарная «мягкая» НФ. Кстати, прекрасный пример такой фантастики роман «Рождение Юпитера», написанный моим другом и соавтором Максимом Хорсуном. Мощная философская, постчеловеческая научная фантастика, на мой взгляд, недооцененная критиками. Впрочем, уверен, что об этом романе еще заговорят. Да и об его авторе — тоже. Хорсун ворвался в нашу фантастику всего несколько лет назад. Каждая его новая книга — откровение. А ведь Хорсун еще молод, и главные его откровения еще впереди!

— А вообще образование не мешает писать фантастику? Лотман, Бахтин, Тынянов, Шкловский — весь этот багаж не способствует упрощенному, наивному взгляду на литературу, а многие фантасты, и читатели, и писатели, склонны именно к такому подходу...

— Вышеупомянутые светила не отрицали фантастики, как приема. Например, бахтинская теория карнавальной природы литературы, как нельзя лучше соответствует сущности фантастики. И в НФ, и в фэнтези мы видим непрестанный хоровод масок, преувеличения, гротеск, а то и площадной юмор. Я уже не говорю о том, что в наши дни, чтобы оставаться реалистом, нужно быть фантастом. Меня удивляют те из моих коллег, которые стесняются звания писателя-фантаста. Есть в этом какой-то нездоровый снобизм. Братья Стругацкие не стеснялись называться фантастами, Станислав Лем — тоже, а писатель имярек — стесняется. Может быть, дело в том, что классики не расчитывали на забугорные гранты и премии, на которые облизываются некоторые мои коллеги? Я понимаю, что для многих из них литература — это хлеб насущный, а гонорары, выплачиваемые издателем, как правило, далеки от самых скромных ожиданий, но отрекаться от самого себя стыдно, товарищи. Да и оргкомитеты больших литературных премий тоже не лыком шиты. Они все про всех знают. Впрочем, все это суета сует и всяческая суета. Главное, чтобы книги хорошие писали, а как писатели себя величают — дело десятое.

Хочу поблагодарить редакцию он-лайн журнала «Питерbook» за предоставленную возможность высказаться. Разумеется, писатель должен высказываться в своих книгах, но некоторые вещи иногда полезно говорить напрямую.

© Игорь Минаков, Василий Владимирский, 11.08.2012